— Пусть она поможет, Ивейн, — попросила она. — Малышка видала вещи и пострашнее… и у нее хватит сил, чтобы подносить воду и полотенца. Я прослежу, чтобы она легла, как только мы закончим. Еще одна пара рук нам не помешает. И это куда проще, чем дальше пререкаться.

Ивейн вздохнула.

— Ну, ладно. Но уж Тиег точно слишком мал и отправится спать немедленно. — Она подхватила на руки возмущенного кроху. — Грегори, ты сможешь проследить за Сильвеном, пока Тавис приведет себя в порядок — а через полчаса все соберемся в часовне.

Она вынесла извивающегося и вопящего Тиега из комнаты. Грегори покосился на Тависа, придерживая бесчувственное тело Сильвена.

— Ты заблокируешь его способности перед уходом? Пожалуй, так мне будет проще, если вдруг что…

Тавису почти невыносимо было расстаться с Сильвеном хоть на мгновение — теперь, когда он нашел его, но он установил блок и без лишних слов передал контроль Грегори, заставив себя вообще не думать больше о Целителях.

Вместо этого он думал о крови — все то время, пока скидывал измаранную накидку, верхнюю тунику и стаскивал сапоги. Свои вещи он оставил Камлину, хотя и сильно сомневался, что с обувью удастся что-то сделать, — но, по крайней мере, он не оставит пятен в коридоре. В одних носках он отправился к себе, чтобы вымыться и переодеться.

Да, а вот в Валорете они с Анселем наследили изрядно… Сейчас уже солдаты наверняка прошли весь путь, до самого Портала — единственного в замке, который оставался прежде доступен Тавису. Теперь никто не усомнится, что Дерини были во дворце.

Господи, хоть бы никто не заподозрил в соучастии Джавана! Тавис знал, что никаких прямых улик, связывающих принца с ночными гостями, не было, но зато не оставалось сомнений, что на Дерини возложат ответственность за гибель юной Гизелы Мак-Лин. А если по возвращению регентам придет на ум допросить с помощью своих ищеек-Дерини всех обитателей Валоретского замка, включая Джавана…

И кстати, еще кое-что… До чего же удачное совпадение — если только совпадение и впрямь имело место, — что нынче ночью во дворце не оказалось ни самих регентов, ни верных им Дерини… никого. Очень удачно, если вспомнить о судьбе Гизелы Мак-Лин. После ее смерти, сестра оставалась единственной наследницей вожделенных земель.

Но на все эти вопросы у Тависа не было ответа — по крайней мере, пока. И сколько ни ломай голову, это не приблизит к цели… особенно, если и сами вопросы неясны. Сейчас важно было лишь одно: найден второй Дерини, обладающий даром блокировать чужие способности… а это влекло за собой массу вопросов, никак не относящихся к регентам.

Вернувшись к себе в келью, Тавис, переодеваясь в чистое, думал об одном только Сильвене О'Салливане и о том, как тот воспримет свалившиеся на него известия.

Ивейн также думала о Сильвене всю дорогу, пока несла Тиега в спальню точнее, пыталась думать.

Ибо хотя малыш перестал вырываться, едва они покинули зал Портала, зато принялся реветь во все горло, а это было еще хуже.

— Тиег, перестань, ты огорчаешь маму, — сказала она.

— Ну и что! — всхлипнул ребенок. — Тиег хочет на пол! Не хочу идти спать! Почему Тиег не может помочь?

Покачав головой, Ивейн распахнула дверь кельи, отведенной под спальню Райсил с Тиегом, и вызвала магический огонь, чтобы запалить небольшой масляный светильник на столике, стоявшем между лежанок. Тиег хныкал и вырывался, пока она наконец не запихнула его в постель.

— Так, довольно, молодой человек, — строго промолвила она, вытягивая из-под ребенка меховое покрывало и прижимая его к подушке. — Ты еще слишком маленький, чтобы не спать в такой поздний час, и спорить больше не о чем.

Обиженно выпятив нижнюю губу, мальчуган отвернул веснушчатое личико к стене с крайне недовольным видом, свернулся калачиком и до подбородка натянул покрывало.

— Я не маленький, — пробормотал он. — И не хочу спать!

— Я знаю, что не хочешь, милый, но у нас не всегда получается все так, как хотелось бы. — Она села на лежанку рядом с ним, поглаживая закаменевшую от обиды спинку. У него были мягкие, шелковистые волосы, совсем как у нее, но рыжеватого оттенка, а не золотистого — отцовское наследство.

— Послушай меня, мой мальчик, — сказала она. — Я понимаю, как ты расстроен. Я знаю, ты очень испугался, когда увидел кузена Анселя раненого, но ты был очень храбрым. Мама очень тобой гордится.

Тиег зашмыгал носом, но не расслабился ни на йоту.

— Тиег хотел помочь, — упрямо повторил он.

— Но ведь ты и помог, — возразила Ивейн, терпеливо продолжая растирать ребенку спину. — Ты нам очень помог уже тем, что был там, пока Тавис и другие Целители лечили Анселя.

Тиег вновь шмыгнул носом, но на сей раз чуть-чуть обернул личико к матери.

— Тиег помог?

— Ну, конечно, милый.

Она чувствовала, как он вертит эту мысль в своей головке… даже повернулся, чтобы посмотреть Ивейн в глаза. И лишь спустя несколько секунд позволил себе едва заметно улыбнуться.

— Смешно.

— Что смешно, мой дорогой?

— Дядя Ансель был чистый. — Он нахмурил тонкие брови. — Почему он чистый, мама?

Ивейн вздохнула. Она так надеялась, что Тиег не вспомнит об этом. Как объяснить трехлетнему ребенку все о блокировании способностей Дерини, когда он и о самих этих способностях не имеет представления?

— Тебя встревожило то, что ты мог видеть его только глазами? — спросила она, пытаясь понять, в чем истинная причина его интереса.

Тиег сморщил личико в усиленных раздумьях.

— А Анселю было больно, что он чистый?

— Не-ет, — ответила Ивейн честно. — Это Тавис его сделал чистым, чтобы Целителям удобнее было лечить Анселя. У него очень болела нога, но Тавис не делал ему больно.

— Хм-м, хорошо, — с серьезным видом протянул мальчуган, но затем вдруг не выдержал и шаловливо захихикал.

— Что такого смешного?

— Ничего. Но Тиег тоже так может, — объявил он гордо.

Сердце Ивейн забилось с перебоями.

— Что может? — выдавила она.

— Делать людей чистыми. — Он надул губы, заметив ее изумление. — Мама не верит Тиегу?

— Милый, не в том дело, что я тебе не верю, но просто ты едва ли сам понимаешь, что говоришь, — пробормотала она. — Делать людей чистыми — это очень сложно.

На что ее сын уверенно тряхнул головой.

— Ничего не сложно. Тиег умеет.

— Но…

— Тиег умеет! — настаивал он. — Показать тебе, мама?

— Ты хочешь сказать, что можешь сделать маму чистой? — выдохнула она.

— Угу. — Он кивнул.

— Тиег, ты знаешь, это не игра.

— Не игра. Тиег умеет. — И прежде чем она успела хоть что-то возразить, он протянул пухлую ручонку к ее щеке — и Ивейн ослепла.

Посему ночь будет вам вместо видения, и тьма вместо предвещаний[11]

Шок был столь силен, что Ивейн в первый момент едва не лишилась чувств — настолько тяжело далось осознание, что она разом, в единое мгновение перестала быть самой собой.

Боже правый, Тиег сказал, что может сделать ее «чистой» — и выполнил свое обещание. Крошка Тиег, которому только в августе будет четыре года, сумел сделать то, что не под силу большинству взрослых, отлично обученных Целителей… а у него это вышло так же просто, как мог бы иной ребенок его возраста продемонстрировать, как ловко он умеет ходить колесом, прыгать на одной ножке, или как складно читает вечерние молитвы. Интересно, он хоть сам понимает, что это значит?!

Впрочем, Ивейн и сама пока не в состоянии была толком осознать происшедшее, и даже просто поверить, и лишь взирала на сына широко распахнутыми глазами, не зная, пугаться ей или радоваться. Она понимала, что сейчас необходимо уверить ребенка, что с ней все в порядке — хотя, на самом деле, то было далеко не так! Она была слепа, как крот, в своем сознании! Кто бы мог подумать, что Тиег…

— Мама теперь чистая, — будничным тоном заметил тот, слишком довольный собой, чтобы ощутить неладное. — Как кузен Ансель, видишь?