Акура склоняется к ней вперед. Упираясь лбом в её лоб и тихо, сквозь зубы проталкивает.

— Ты — девственница?

Тоши молчит, а потом ее щеки начинают алеть сильнее. Глаза мельтешат по его лицу.

Твою ж мать. Какого хера?

Девственница. Девственница. Девственница. Слово долбит подкорку мозга, ест ее, клацая зубами. Нет, конечно он по началу догадывался, но потом эта девочка так откровенно предложила себя. Боги, да он готов зарычать. Акура резко отталкивается от Тоши, делает шаг назад, смотрит на нее злым и бешеным взглядом.

— Какого хера ты тогда так повела себя, если у тебя там еще никто не побывал? Что ты вообще мне предлагала, если ничего не можешь?

И слова его сочатся таким ядом, такой злостью, что Тоши в момент немеет, а потом резко сдвигает ноги, так, что косточки коленей глухо стукаются друг о друга.

— Я не стану возиться с тобой.

И Тоши сглатывает нервно, ощущая, как глаза предательски влажнеют. Она тут же поспешно прикрывает грудь руками поджимая локти. Смотря за тем, как Акура перед ней запрокидывает голову, закрывает глаза, явно пытаясь взять себя в руки. Рычит, глубоко дышит. Потом умудряется застегнуть махом брюки и вылететь за дверь этой комнаты.

У Тоши дрожат ноги. И руки. И сердце в груди отдается таким набатом. Девушка тонко всхлипывает и сползает на пол, понимая, что и стоит с трудом. По телу гуляет шальное ощущение, острая нехватка чего-то важного, нужного, верного и правильного для нее. Она была согласна, даже готова. Пусть и было страшно. А он… Ей не хватает мыслей, эмоций, слов .

Он просто опустил ее. Опустил так, как не опускал никто в жизни. Прошелся лезвием по самому сердцу. И самое позорное в этом всем, что она искренне, неподдельно и по-настоящему хотела быть его, пусть даже если и таким способом. Пусть единожды, но осознанно идя на все последствия такого шага. А Акура просто взял и отказался от нее. Оставив зализывать невидимые глазу раны.

========== Признание и отказ ==========

У Тоши все еще руки дрожат. И бьёт девушку такой крупной дрожью, что трясется все тело. Она опирается рукой о стену и глубоко дышит. Раз за разом. Вдох. Выдох. Еще раз. Вдох. Выдох. Но только сердцебиение все равно срывается. И прохлада ночи из распахнутого за спиной окна не помогает. Тоши плачет. Тихо. Почти беззвучно. Лишь чувствуя соленые слезы на своих щеках. Тонкие, прозрачные дорожки расчерчивающие кожу, ветвящиеся и змеящиеся, оставляющие свой соленый след. Девушка всхлипывает и ударяет кулаком по безучастному дереву пола, на который медленно скатывается на едва гнущихся ватных ногах. И удар тут же отдается звенящей болью в костяшках руки, заставляя Тоши вновь сию секунду глотать ртом прохладный воздух.

Дура. Такая дура.

Просто феерическая идиотка.

Ведь позволила ему себя использовать. Опустить не сказав и слова. Теперь нравится? Так нравится?

Предложила ему самое ценное, самое дорогое, самое важное. Предложила сама, потянувшись тонкими руками, косточками запястий упираясь в его широкие плечи, разводя перед ним свои ноги. А он оттолкнул. Не принял. Бросил отказавшись. И как теперь ей ему в глаза смотреть, когда Акура снова заявится сюда? Увидеть издевку в его взгляде, это треклятое, оглушающее напоминание своего падения этой ночи? Даже сейчас, сморщиваясь под тяжестью стыда и вины, Тоши может закрыть глаза и с легкостью увидеть его насмешку, растягивающую темные губы Огненного демона. И в этой насмешке будет больше, чем привычное безразличие. В ней будет знание, картины этого вечера. А Тоши все равно будет на него смотреть, чувствуя его язык у себя во рту, его горячие пальцы между ее ног.

Невыносимо.

Стыд. Вечный стыд, что замер теперь словно Дамоклов меч над ее склоненной головой. И так теперь будет всегда…

— Ненавижу! — С резаным вскриком, со скулящим звуком гейко вновь бьет по доскам пола под собой. Нет! Нужно успокоиться! Необходимо. Понимаешь? Не потерять до конца свое лицо.

Девушка снова делает глубокий, затяжной вдох. И воздух проникает ей в горло, струится по носоглотке, обдает легкие кислородом. И вот, кажется, уже даже можно дышать. Спокойно. Равномерно. Размеренно. Вдох и выдох. Это ведь так должно быть просто. Всегда было просто. Еще один вдох. Теперь не всей грудью. Теперь более спокойно. Чуть меньше кислорода.

Тоши поворачивает голову, оглядываясь по сторонам, и вдруг взглядом ловит свое отражение в стоящим напротив её склоненной фигуры пыльном зеркале, с глубокой трещиной по самой середине. Видит разводы черной краски на веках и под глазами. Шмыгает носом и аккуратно стирает следы с лица рукавами уже натянутого на плечи кимоно. Тянет пальцами тонкие шпильки с волос окончательно разрушая прическу. Поправляет свое платье, одергивает юбку, старается завязать оби за спиной. И Боги, как же пальцы дрожат.

Тоши вглядывается в свое отражение еще раз и тихо хмыкает. У девушки все равно остается какой-то затасканный, измученный вид. Поверит ли ей старшая наставница тому, что она просто что она просто устала и хочет сейчас вернуться к себе в спальню не продолжая вечер? Во всяком случае, Тоши уж точно постарается солгать как можно убедительнее. Девушка пытается хоть как-то улыбнуться своему отражению. Выходит отвратительно. Как же все это отвратительно. Но делать нечего, и она наконец решается покинуть свою тайную обитель и выйти.

— Госпожа Макото, — Тоши окликает тихим голосом знакомую высокую фигуру. Голова женщины средних лет поворачивается в ее сторону. И особа смеривает ее странным взглядом. Тоши даже было открывает рот, чтобы что-то сказать, но слова, и формирующие их звуки, как-то разом застревают у нее в горле. Во взгляде наставницы глядящей на нее, словно есть что-то черное, холодное. И Тоши на секунду сразу прикрывает глаза, мотает едва растрепанной головой отгоняя морок, а потом снова смотрит на Старшую. И та все так же пристально смотрит на нее в ответ. Она ведь не могла уже так скоро прознать о случившемся? — Мне сильно не здоровится, я хочу удалиться к себе. Вы позволите? — Наконец, выдает девушка что-то дельное и действительно значимое. И та согласительно кивает в ответ, позволяя ей с облегчением выдохнуть. — Спасибо. — Бросает Тоши одними губами и зачем-то вместо того, чтобы удалиться из зала, идет искать сестрицу Юко. Ей вдруг так отчаянно сейчас становится надо хоть кому-то все, что на душе скопилось рассказать.

Тоши находит Юко по прежнему все в той же компании мужчины в летах. Названная сестрица её сидит бок о бок со своим гостем. Разрешая мужчине возможно, даже несколько больше позволенного, рука его приобнимает её за талию, а его нос щекочет её ухо. Незнакомец улыбается, шепчет женщине, ласкает пальцами обтянутое шелковой тканью кимоно бедро, чертит подушечками круги по цветочному узору изумрудного платья. И девушка сглатывает опуская взгляд.

— Сестрица Юко, — тихо зовет её Тоши. И гейша тут же реагирует. Вскидывает голову, едва отстраняясь от мужчины. Но чужие руки на ее теле тут же сжимаются крепче, не позволяя ей двинуться с места или встать.

— Тоши, — в голосе Юко разом мелькает масса самых разнообразных, плохо обозначенных эмоций — от удивления до обеспокоенности. — Что-то случилось? — Ее пальцы начинают нервозно касаться плеча своего гостя, и он ловит ее руку, задерживая в своей, успокаивая, с не меньшим беспокойством вглядываясь в подошедшую девушку.

— Нет. Конечно нет. — поспешно отзывается Тоши, и как только у нее получается в этот момент, улыбнуться столь правдоподобно? — Просто я устала. И у меня уже болит голова от прически, ноги от тяжести платья, а тело просит простой одежды. — Она запинается на мгновение не зная, что еще стоит ей сказать. Хмурит брови.

— С тобой пойти? — Тут же подхватывает эту её заминку Юко, и чувствует, как руки на ее талии сжимаются еще сильнее — Коджи эта идея не нравится. И гейша бросает на него делано-недовольный строгий взгляд.

— Нет, нет, что ты, — спохватывается Тоши. И в подтверждении своих слов так энергично вдруг мотает головой. — Все в порядке. Я просто не хотела, чтобы ты меня потеряла.