— Ты с ума сведешь меня, Нобару, — шепчет Акура, склоняясь к ней. Поцелуя её мягко, терпко и так нежно, как только может. Крепко прижимая девушку к себе, обнимая руками взмокшее и разгоряченное тело. — Останешься со мной? Останешься навсегда?
И девочка смотрит на него огромными, просто гигантскими глазами на белом лице. С губ ее вдруг срывается смешок. То ли истерический, то ли счастливый. Нобару жмет ладонь ко рту. И резкий звон разбивающегося стекла кувшина токкури, выскользнувшего из его руки, вдруг заставляет Акуру быстро распахнуть золотые глаза, сесть прямее скинув ноги со столешницы. У него воздух застревает где-то там в легких. Взгляд ошалевший. И он с тихим ужасом, разрастающимся там, за грудиной, вдруг понимает, осознает, что все это было не больше, чем его хмельное видение.
Акура обхватывает голову руками, пропускает слово «блять» сквозь зубы и шумно выдыхает, прикрыв глаза. Всего лишь на мгновение. Чтобы, мать вашу, справиться с собой, чтобы взять себя в руки. Он увяз! Увяз в том, о чем никогда и подумать не мог. Вляпался по самые яйца. И это раздражает. Потому что мужчина знает — оттрахать ее будет несложно, это будет просто, как два пальца в рот, а вот мозг его тогда взорвется от кайфа. Ведь девчонка зацепила сильнее, чем казалось. И это бесит. Так, что почти ударить её хочется. Только вот толку. Она же заноет. А он как-то пришел к охренеть какому занимательному заключению — ему не нравятся ее слезы. Не нравится, как она ноет хлюпая своим носом.
— Да твою мать! — демон бьет раскрытой ладонью, ударяет плашмя по чертовому столу за которым так и сидит, вызывая тупую боль в руке.— Ненавижу! — пустой бокал бьется о стену, и с громким хлопком падает осколками на каменный пол. Потому что стала нужна вся. Целиком и полностью, с этими своими огромными глазищами, растрепанными волосами, скромная, стыдливая, развратная, пошлая, обличающая, плачущая. Любая. Пусть только будет его.
— Какого хера у тебя в голове?
Нет, это перебор, это слишком! Его замучают эти мысли о ней, воспоминания, ощущения в памяти. От всего этого нужно избавиться. Акура, конечно, тот еще садист, но не мазохист. Нет. Он не сможет смотреть на нее, на Лиса и радоваться за них. Он ведь слишком эгоистичен, слишком охочий для себя одного. И ведь хочет так только её. Только Нобару. Это все не просто одна физиология, больше, много больше. И теперь это одно единственное видение навеенное ему алкоголем, будет бродить в его сознании, всплывая время от времени на поверхность, маячить сладким и недостижимым, ломать и рвать изнутри.
Я влюблен?! Охереть.
Потому что врать себе уже задрало, отговариваться какими-то избитыми фразами и формулировками, находя новые и новые оправдания. Ложь себе — вообще херовая привычка. Лгать можно и даже нужно окружающим, но не внутри. И да, Акура знает ответ на свой вопрос в голове. Потому что понимает, что такое похоть. И всех женщин он всегда хотел лишь отыметь, засадив так глубоко, чтобы они потом еле могли ходить, чтобы льнули к нему, как кошки, прося еще и еще, раскрывая свои жадные, измазанные в алой краске рты. А Юко среди таких всегда была для него лучшим вариантом, станет им и теперь. Она никогда ничего не просит. Не навязывает, не вешается. Просто наслаждается. И трахать ее выходит вполне приятно. Она красивая и умная. Акура сглатывает комок в горле, стараясь протолкнуть его как можно дальше в глотку. Шаги у огненного демона широкие, быстрые. Он выскребет все эти чувства из себя, вытравит любым известным способом, заменит её любой другой доступной женщиной.
========== История гейко ==========
Тишина. Девушка стоит подперев свой бок о стену, обхватив себя руками. Вечер сегодня прекрасный. Небо окрашено в девственно-чистые цвета, примеряет на себя малиновое покрывало, стелет землю иного мира. Белесые точки звезд прорезают его полотно, мигают и подмигивают лучами света. А она все стоит и долго смотрит туда, наверх, чуть задрав голову, так, что аж шея затекает. Закрывает глаза, точно стараясь слиться с воздухом. Ведь в природе всегда есть свобода, красота, первозданность. И ей хотелось бы стать полноправной частью природы, хотелось бы быть такой же вольной, птицей в небо взлететь, но только она практически заперта в бренном теле, в клетке из мяса и костей, в этом месте. Куда была отдана еще в далеком детстве, на обучение и услужение.
— Ты же так замерзнешь.
И девушка сразу резко оборачивается на этот звук чужого голоса. Ветер подхватывает ее волосы и бьет длинными иссия-черными прядями по лицу. Окончательно стемнело столь внезапно, что она это даже не сразу осознала, за своими размышлениями. Ночь резко накрыла весь город своим покрывалом. Силуэты домов теперь высятся пугающе-страшными, причудливыми очертаниями диковинных зверей и чудовищ из детских сказок. Девушка конечно знает, что все это игра воображения, но сосущее под ложечкой чувство становится вдруг таким ощутимым. Мелькает тлеющий огонек и горчащий дым табака из киресу, ударяет в её ноздри.
— Сестрица Юко?
— Я, я, — кивает та. — Не напугала? У меня есть к тебе разговор. — И, не дожидаясь ответа, женщина выходит ближе, выпуская из своего рта дым в самое небо. — Хочешь? — Юко протягивает тонкую белую палочку с карминовым огоньком на кончике. Но девушка сразу мотает головой. — Ну, как хочешь. Я ведь никому не скажу.
— Это вредно, — бурчит её собеседница и тут же съезжает по стене здания в самый низ, почти садясь на холодную землю. А Юко внезапно улыбается с тихим смешком, заставляя девушку буквально впиваться в свою фигуру глазами.
Юко красивая. Своей необычной экзотической красотой. Этот миндалевидный разрез глаз, это изящество рук, эта стройная фигура, и пестрые шелка по телу, кожа у нее белая, словно полотно художника. Ей никогда не дотянуться до нее даже внешне. У нее же и рост короткий, и лицо округлое, на щеках почти выцветшие по возрасту веснушки, и едва вздернутый нос. Названная же сестрица ее совсем другая. Странно, что она позволяет Огненному демону так пользоваться собой. Да, это конечно тайна от прочих глаз, но она то знает, и так часто видела их вместе. Нет, не потому что следила постыдно подглядывая, просто так получалось порой, оказаться неподалеку, когда тот приходил к ним в заведение. А может между ними нечто большее? При этих мыслях в груди ощутимо колет, и девушка морщится.
Не та реакция, совсем не та.
Мужчины любят глазами, ведь ей так часто это повторяли. И видимо, она не заслуживает того же внимания, она не Юко. И это едва ли не до рези в глазах. Такой, как Великий Демон Акура-оу — Кровавый Король, со славой имени летящей впереди своей поступи, никогда не взглянет на нее, и должно быть, действительно пора перестать уже тешить себя надеждами напрасно. Лелея внутри как и прежде ту самую мечту, которой она делилась с подругами когда-то за тлеющей лучиной.
— Согласна, Тоши, для тебя это вредно. Мала ведь еще. — Огонек в ее руке тлеет как-то зловеще в темноте ночи, что девушка ведет плечами. Не от ветра, от ощущений внутри себя. Молчит, выжидает, но Юко лишь смолит и ничего не говорит. Вперивая взгляд свой все туда же, в небо.
— О чем ты хотела поговорить со мной?
— Об Акуре.
И Тоши сразу хмурится напрягаясь еще больше. Ясности для нее во всем этом нет.
— Да, да, о нем. Просто понимаешь, — Юко пытается удобнее прислониться к шершавой стене, переступает с ноги на ногу, затягивается новой порцией дыма. — Он мне не чужой. И я вижу, что происходит.
— Что? — да еще и с такой тупой интонацией, как сущая идиотка.
— Он тебе небезразличен.
— С чего ты это взяла?
Юко ухмыляется на такие слова, смотрит на девушку, и взгляд ее стелет бесенячим огоньком.
— У меня есть глаза, Тоши, — и снова затяжка, а потом добавляет: — И я беспокоюсь о нем.
Девушка открывает и закрывает рот желая то ли возразить, доказать иное что-то. Но Юко будто намеренно не дает ей на это время.
— Так вот, Тоши, он не такой отвратительный, как все думают. Я его знаю.- женщина усмехается. — Не так, чтобы шибко хорошо, но знаю. Хорошо его всегда знал лишь Лис Томоэ. Но сейчас все несколько иначе.
