Последний глоток, и в пузатой сосуде не остается ничего, даже на донышке. Мужчина вновь поднимает хмельной взгляд к девчонке сводя брови. Сидит пожирая Нобару глазами, следя за каждым ее движением, как та разминает шею. Наблюдая, как медовая ткань платья обнимает её тело вольно, льнет по груди, животу и бедрам, свободно струится к ногам. Акура цокает языком в оценивающем жесте, трет подбород пальцами. Бойкая она больно, задиристая, и язычок у нее проворный. Острый, даже слишком. Но красивая, с этим не поспоришь. Пожалуй, он бы с большой охотой проверил ее навыки, забравшись меж сладких стройных ножек раздвинув их шире. Проследив за тем, как исказятся гримасой наслаждения ее черты, когда он будет внутри. Как она приоткроет рот, прогнувшись в пояснице под ним часто дыша.

Он же ее хочет. Хочет уже давно.

И это открытие поражает в самую грудь, бьет под дых заставляя распахнуть глаза шире. Акура косится на пустую посудину лежащую рядом с ним на земле. Зачем хотеть эту дуру?

Нет, друг, ты пьян. Ты просто пьян.

Хотя… это так манит. Нобару ведь по сути должна была быть его, не Томоэ. Его выбор первым пал на эту девчонку, а Лис урвал буквально из-под носа, развлекаясь теперь с этой девкой сам. И, пожалуй, было бы все же неплохо расквитаться с ней за то, что посмела ему указывать, рискнув едва ли не накинуть поводок на шею. Никто и никогда не имел на это права. А она тем более. Человеческая девка, точно бельмо на глазу. Мужчина шально ухмыляется. Трахнуть ее, выбив дурь из башки, сбить всю спесь заставив преклониться. Слишком мягок он был с ней все это время.

Акура поднимается на ноги, теряя всякую осторожность своих действий и намерений. Тело съедают зуд, раздражение, похоть, злоба. Голова полна тумана, а сердце пропиталось алкоголем. Трахнет ее. Уже решено. Засадит так глубоко, что искры посыпятся из ее больших зеленых глаз. Мужчина возвращает взгляд обратно к Нобару. Но девчонка пропала. Демон хмурится опираясь когтистой рукой о ствол позади поворачивает голову оглядываясь, и все-таки замечает хвост желтого платья, скрывшийся за углом дома.

Мужчина криво ухмыляется.

Что ж, девочка сама себя загнала в ловушку.

У Ауры-оу быстрые шаги, широкие. Сейчас девка получит свое, и рука у него не дрогнет. О! Это он уже представляет, как она кинется ему в ноги умолять ничего с ней не делать, не трогать. Снова проливая свои соленые слезы. А ему будет плевать. Просто плевать, и в этот раз он эту девчонку точно возьмет. Потому что всегда получает свое, и она не чертово исключение. Заберет с собой, так что пикнуть даже не успеет.

========== Доигралась ==========

Акура сжимает темные губы в одну тонкую линию. В горле что-то скребет, на языке поганый привкус алкоголя и сплюнуть бы его прочистив глотку, или запить чем. Вот только не до этого. Ведь в брюках такой жуткий стояк, а тело сплошной сгусток желания. Мужчина спешно огибает угол дома, и усмехается криво на свой манер, скалясь точно дикий зверь — там никого. Девка точно почуяла его, исчезнув так быстро, спасая свою шкуру. Кинулась наверняка снова к его Брату. И эта мысль злит, приводя в едва сдерживаемое бешенство. Акура делает еще несколько шагов по прямой слушая, как хрустят опавшие листья под подошвой его грузных сапог. Прячет руки в карманы сжимая пальцы в кулаки, цокает языком. И запрокидывает голову глядя на горящий диск солнца у горизонта. Сейчас уже вечер. Причем достаточно поздний и скоро стемнеет. Мужчина совершает еще один шаг и едва успевает схватиться пальцами за стену, чтобы не упасть. Цепляясь ногой о выступающую корягу из-под земли.

— Да вашу мать!

Демон ругается громко и зычно. Собственная неуклюжесть крайне злит. Перед глазами двоится, и тело едва ведет в сторону. Все же спиртное берет свое. Акура со злостью и рычанием пинает цепляющуюся ветку, которая тут же отлетает в сторону, бьется о ствол соседнего дерева и замирает там. Сегодня мелкие неприятности просто бьют все рекорды. Мужчина делает широкий шаг разворачиваясь, с намерением двинуться уже в обратную сторону. С желанием провести этот вечер лучше, чем шастать в кустах за невидимой добычей. Зная, что Юко точно уже более чем наверняка освободилась для него. И тут его острый демонический слух режет тонкий, острый, тихий всхлип, заставляя замереть на месте на долю секунды.

Нобару?

Акура замирает. Вертит неспешно головой. Ничего. Мужчина хмурит брови и вновь поворачивается корпусом. Вслушивается. И странная тишина от посторонних звуков вокруг, вдруг резко становится такой ощутимой, такой болезненной, давящей, практически удушающей. Здесь будто что-то не так. Он чувствует это. Пусть и сложно объяснить эти ощущения рационально, логически, но он просто понимает, что это неспроста. Мужчина едва поворачивает голову, стараясь уловить еще хоть звук. И вот тихий, надрывный всхлип повторяется. Режет по остроконечным ушам.

Нет, тебе не послышалось. Это она.

И почти утерянное желание отыскать эту девчонку, лишь еще пуще ударяет подкорку головного мозга. Этот звук. Кажущийся почему-то страшным и жутким. Он ускоряет сердце в груди. Заставляя едва ли не за секунды хмельной дымки перед глазами рассеяться, а голове проясниться. Так воют мертвые души страны желтых вод. Приведения прошлой жизни. Сломанные и разбитые. Мужчина совершает шаг, потом еще один. Его черные, натертые чуть ли не до блеска сапоги с тяжелой подошвой, ступают удивительно аккуратно и мягко. Тихо, медленно, крадучись. Словно большая и ловкая кошка, вышедшая на охоту, он обходит куст за кустом все дальше уходя от дома. Рука мужчины сама находит острый клинок, затолканный за пояс — металл нагрелся от соприкосновения с телом. И вот звук снова повторяется, точно ведя его за собой. Заставляя напрягаться лишь еще больше. Тихо-тихо, тонко-тонко, так жалобно, скуляще, что кусачие мурашки впиваются в шею демона. Но как только золотые глаза наконец находят среди зелени этого леса её, то мужчина понимает, что оружие ему не понадобится.

Девчонка сидит одна, поджав колени к груди. Скрючившись. Упирается спиной о твердую, цепкую кору ствола широкого дерева. Голова у нее опущена на острые колени, и видно что ее чуть потряхивает с каждым новым вдохом.

— Вот ты где, — голос ярый, раздраженный, с сардоническими нотками, но притом такой уверенный. — Какого хера ты здесь расселась? — Колючие ветки густых низкорослых кустарников цепляются за его одежду, бьют по рукам, когда Акура выходит к ней. Внимательно следя за тем, как Нобару с трудом отрывает голову от колен, поднимая к нему лицо. Позволяя лишь сейчас ему увидеть, как оно опухло, раскраснелось, как соленые дорожки слез расчертили ее кожу, струясь ветвями.

— Акура… — голос у девчонки тихий и ломкий, немного растерянный.

Нобару сглатывает глядя на то, как он возвышается над ней, стоя так близко. Далекий и чужой, знакомый и близкий. Странный мужчина со странными чувствами, что стелют его стальные глаза. И вместо крови у него ржавое железо. Хлюпает в венах, травит. Она знает. Нобару от чего-то зажимает рот платком в ладони и всхлипывает, снова делая резкий судорожный вздох. Так тонко и глухо не отрывая от него глаз. А потом сразу кашель вырывающийся со свистом сквозь разомкнутые губы. Настолько сильный, что кажется, будто легкие ее вот вот разорвутся на части. Грудь, плечи ходят ходуном. И алая жидкость действительно исторгается из её широко раскрытого рта, застывая разводами на тонких женских губах. Впитываясь алым пятном на белоснежной ткани платка. И это пугает.

У мужчины кадык дергается на шее, когда он все также продолжает стоять и просто смотреть на всё это. Обескураженный. Сбитый с толку. Осознавая, что наверное первый раз в жизни не знает, что делать. Видя то, как у девчонки мелко дрожат губы и пальцы. Как её хрупкие плечи начинают трястись все сильнее и сильнее, когда она поспешно вытирает длинными рукавами пестрого платья свои щеки. Ну вот. Вот и нашел ее. Что он там хотел сделать дальше? Демон качает головой поджимая губы, понимая, что необходимо оттаять, необходимо сказать хоть что-то. Да хотя бы просто перестать так смотреть на нее, заставляя сжиматься все больше и больше.