— Сможешь, я покажу как. Это должно быть проще. — Она бы конечно поспорила, но оружие все же берет.

Акура прижимается к девушке грудью. И Нобару замирает снова. Кровь с шумом бежит по артериям. И с такой скоростью, что кажется, будто ее движение можно почувствовать. Что происходит? Демон вжимается в женскую спину. Его рука чуть надавливает на ее живот, заставляя втянуть его, набрать в грудь воздуха. А Нобару думает, что сейчас точно задохнется. В голове начинает что-то стучать, биться набатом, паникой ударяя под самые ребра. Девушка быстро облизывает губы, боясь даже выдохнуть, расслабиться, сделать хоть что-то. Чувствуя, как обе его руки скользят по ее бокам, плечам, очерчивая каждую мышцу. Его длинные пальцы задевают ее острые локти, поднимают вверх проходятся по запястьям, широкая ладонь накрывает ее собственную выравнивая острие стали в зажатой руке, вторую женскую руку Акура заводит за спину, смахивает ее волосы с плеча.

— Ты можешь дышать. — Он еще и издевается! Нобару готова топнуть ногой в полном негодовании. В голосе его чувствуется легкая полуулыбка. И девушка все-таки выдыхает, подчиняясь.

Кажется, она уже и сама не очень то понимает что вокруг нее происходит. И тут в голову приходит простой и банальный ответ — он же просто снова хочет посмеяться над ней. И все то, в чем она чувствует какой-то скрытый подтекст, какой-то слабый намек на интимность, это мнимо. Потому что этого нет. Это не по настоящему! Потому что Акура-оу всего лишь специально запугивает ее. Играет. Ведь у него манера такая. Не более. И Нобару хочется себя проклясть за то, что у нее подкашиваются ноги, что ком так крепко засел в самом горле спирая дыхание. Губы ее кривит нервный смешок. Акура странный, пора бы привыкнуть. И опасный, даже слишком. Сегодня он не груб, а завтра пышет злобой. Это норма. Это в его характере. Об этом все же не стоит забывать.

— Смотри внимательно. Давай в то дерево перед собой. — Тихо все так же в ее ухо с легкой хрипотцой. — Давай, покажи, чего ты стоишь, девочка. Удиви меня.

Нобару делает короткий вдох, закрывает на мгновение глаза, расслабляет мышцы рук, стараясь от него отвлечься, от его рук на ее талии, от его дыхания на шее, а потом совершает резкий бросок. И одним легким движением посылает кинжал в полет. Сталь входит в дерево легко, разрезает его четко посередине.

Нобару не верит. Смотрит во все глаза и не верит.

— Боги! — Сдавленно произносит она. — Я попала! — Голос повышается. Кажется, она готова кричать от счастья. — Спасибо, Акура! — И порыв её такой детский, юношеский, чисто девчачий. Мгновение. Всего лишь одно мгновение, и Нобару понимает, что обнимает мужчину за шею, прижимается к нему всей своей тонкой фигурой. И тело его напрягается. Руки замирают в воздухе в растерянности, не зная, что делать с этой девочкой, просто повисшей на нем из-за распирающих ее эмоций и чувств. И жмущейся так доверчиво, что он ощущает, как в груди её колотится звонкое сердце.

Нобару мигом отскакивает от него, прячет глаза свои зеленые в землю, смущается. Робеет, покрываясь румянцем.

— Прости, — снова это аккуратное слово, осторожное. — Просто я попала. — Она зажимается, проклиная себя за непонятный порыв, и то, как он может истолковать его. Это всего лишь эмоции. Но сейчас она действительно благодарна.

— Тебе стоило лучше стараться. — И Нобару резко вскидывает голову, до слабого хруста шейных позвонков. Это что сейчас было? Похвала? Похвала ей от Акуры-оу? Экая невидаль. Она смотрит на него растерянным взглядом. А потом точно опоминаясь, хватается за корзинку стоящую возле ног, чувствуя на себе всю ту же неловкость.

— Нужно поторопиться, меня Рей ждет. — мужчина лишь одобрительно кивает в ответ. Еще все так же пытаясь понять, во что именно сейчас вляпался.

Акура морщится.

Нахрен эту девку. Нахрен. Дурная она.

Вот так вот грубо, матерно и беспардонно. Потому что вены на его шее угрожающе вздыбились, потому что пальцы подрагивают. Потому что кость бедра у девчонки острая, режущая, кость плеча колкая, а тело маленькое и хрупкое. А в ноздрях до сих пор витает отголосок ее запаха, заставляющий чувствовать себя как то даже слишком по мужски.

***

— А знаешь, я видела недавно Акеми, — говорит Юко, подметая своей юбкой каменный пол в одной из комнат темного дворца, из окон которой открывается прекрасный вид на вольные просторы безмерного мира, — Она заходила в одну из лавок снадобий, и вышла от туда после, вовсе не так скоро, как могла. — продолжает дальше женщина, поднося глубокий бокал к губам, вкушая кисло-сладкое вино, промачивая свое горло.

— И ты считаешь, что это меня должно заинтересовать? — тянет Акура в ответ с ленцой в голосе, рассматривая хмельными глазами с искрой похоти, изгибы женского тела под легкой юкатой. Наблюдает за тем, как Юко поворачивается к нему, складывая руки на груди, чуть постукивая пальцем по золоченой ножке бокала. И выглядит такой легкой и изящной в этой простой льняной одежде, пригодной больше лишь для сна. Без этого большого банта на спине и тяжести тканей на плечах.

— Но ты же искал ее. Неужто передумал? — она внимательно смотрит на мужчину перед собой. На этого разомлевшего, пригревшегося хищника, откровенно развалившегося на своем широком кресле в излишне фривольной позе, опять закинувшего ноги на резной стол. На его улыбку на темных губах. Что добавляет ему лишь еще большей мужественности.

— Знаешь ведь, что если действительно захочу, то найду ее везде, где бы та не оказалась. И как бы не пряталась. Но бывшие шлюхи моего Брата меня не волнуют, как и нынешняя тоже.

У него голос вновь звучит с теми самыми опасными нотами раздражения, которые Юко даже очень хорошо знает. И от того гостья его чуть хмурит брови в недовольстве, едва качает головой на эту грубость о незнакомой ей девочке Нобару. Она конечно понимает, что это эмоции у него внутри горячат лучше любого хмельного напитка. Ему ведь нравится эта девочка. Так, как может нравится мужчине женщина. Это так ощутимо, так очевидно, так просто. И так уж выходит, что он похоже этой девочке не нравится совсем. Даже хуже, она принадлежит его Брату. И от того, разговоры все чаще полнятся его колкими фразами о ней, рублеными предложениями, короткими недомолвками.

Юко делает глоток из кубка, и пара капель застывает на ее губах. Женщина шелестит длинной юбкой, когда идет неспешным шагом, когда скользит ладонями на широкие мужские плечи, вынуждая Акуру послушно сесть прямее опустив ноги. Она опускается к нему легко на колени, принося с собой запах сандала на своей коже. Обнимает за шею, заглядывает в эти золотые глаза горящие сталью и твердостью.

— Как думаешь, а может потеряв весь интерес Томоэ, она решит приворожить его? — Юко смотрит на него своими миндалевидными глазами. Темными-темными, хитрыми-хитрыми. Играет желая развеселить, сменить тему. Улыбается ему, когда Акура ведет фалангами по ее губам, щекам, подбородку, шее. И женщина на нем млеет от нежности и ласки, склоняясь ближе за его рукой.

— Да даже если так. Ей и колдовство не нужно никакое, потому что нет ничего в этой деревенской девке. Изящества в Нобару ни на йоту. У нее даже характер несносный. Ослиный не иначе. — у него слова с ядовитой усмешкой, а у нее вновь сдвинутые брови. Все чаще он говорит только о ней, и сам того не замечая. Заводит себя, клеймя её самыми разными словами.

Юко делает еще один большой глоток и опускает с звучным стуком бокал на стол. Чувствует, как мужчина запускает руку в ее роскошную гриву волос. И острые, словно спицы, пальцы хватают мужской подбородок, чуть грубее, чем следует. Она рвано касается его губ притягивая к себе, приоткрывает свой рот, и Акура ощущает, как ему в глотку вливается пряная жидкость. Мужчина крепче перехватывает женскую талию руками, пальцами ныряет за ткань ее едва повязанного платья, гладит обнаженную кожу бедра. Припадает к яремной впадине на шее, когда вино цвета кровь скапливается там, вылизывает языком, щекочет, заставляя её тихо засмеяться. Одна из его ладоней опускается ниже, убирая прядь темно-русых волос, спускает ткань юкаты с женского плеча. И Акура склоняется, целует его, ведет носом по медовой коже, забываясь в этой женщине, топя себя в ней. В этом, таком доступном для него теле.