Он плохо помнит, как именно сорвался с места, когда получил первые догадки, как пронесся мимо прочей местной нечисти взирающей на него так, словно увидели зверя. А ведь сейчас он зверь и есть. Самый опасный и страшный монстр на свете. Готовый рвать мясо кусками, в клочья, ломать кости, хребты. Все за нее. Все из-за нее. И только не думать. Отрицать до тех пор, пока не увидит сам, пока не удостоверится в тех мыслях, что роятся в его голове. Сводят с ума неумолимо. Но все равно знать, что все иначе и оказаться не может. Это ведь реальный мир. Грязный, вшивый, продажный, лицемерный, скотский. И он — одна из тех самых последних тварей. А твари, как известно, не ходят в белом, и сопливого счастья у них нет. Лишь темень и чернота. И ад его почти ласкает, он замечтался, а за чертой всегда бездна. Не сберег. Не сохранил. Не успел.

Когда перед его глазами появляется знакомая фигура, мужчина застывает, переводя на мгновение дыхание. Он взмылен. Вся шея и спина мокрые, волосы липнут к лицу и к глазам. Это адреналин, это страх за нее, это напряжение — ядреная смесь ощущений, глухих, затравленных чувств за его грудиной.

— Ты сдурел?! В конец рехнулся?! — Акура повышает голос так, что звуки отражаются от потолка и толстых стен. Привлекает к себе внимание безумца. Пусть смотрит на него, Лис ведь ждал, когда тот появится. Демон чуть пригибается и легко спрыгивает, с того, что ранее, еще прошлым днем можно было назвать лестницей. Обходит не спешно огромный камень, скребет его бок своими когтями. Звук не приятный, режет слух. Мужчина смотрит из исподлобья, когда бросает короткий взгляд вокруг, на все разрушенья. Челюсти его непроизвольно сжимаются, скрипят, зубы трутся друг о друга. Лис разнес здесь все к чертям. Херов мудак. Было бы из-за чего так стараться.

— Где она?

У Акуры взгляд твердый. И глаза его раскосые, такие проницательные-проницательные, впиваются. Изучают. У Лиса вздымается и опадает грудь, сердце бьется со страшной, нечеловеческой силой. Акеми оказалась даже слишком быстрой и юркой. Сыграла на эмоциях. Умная баба, ничего не скажешь.

— Тебе не нужна такая. — Вдруг произносит он как между делом, стряхивая каменную пыль со своей руки и Лис темнеет.

— Что ты с ней сделал?

— Ой, вот только не ты. Кто угодно, но только не ты должен спрашивать меня о подобном. Тебе напомнить… — Акура не договаривает, потому как Лис наносит еще один удар вынуждая его уворачиваться. И пламя демонической магии вновь ударяется о еще недавно стоящую позади демона стену громко и зычно. С хлопком распаленного воздуха вырывающегося наружу.

Акура кидает косой взгляд на Лиса, смахивает осколки камня с плеча. Он скалится на манер дикого, неприрученного зверя, обнажает свои белые остроконечные зубы, когда мужчина напротив заносит руку для следующего удара. О да, услышь и вспомни, Брат, что здесь не только я олицетворяю вселенское зло. Но и ты тоже . Они ведь оба — чудовища. Знаменитые демоны. Названные братья с разными лицами. Акура ухмыляется, но оружие все-таки не достаёт, не позволяет кусачей стали сцепиться друг с другом. Держится на расстоянии.

— Люди слабы, Брат. Ты забыл? — Акура шипит не уступая. И черти, улюлюкая, пляшут в золоте глаз. Он отходит вновь на пару шагов назад. Не хочет опрометчивых решений. — Они чахнут в своем теле от слабостей и страхов, от болезни, от жизни. Не уж то ты мог вдруг забыть обо всем этом? — продолжает он. И повисает пауза длинной в пару секунд.

— Нобару такая же. — добавляет уже поутихшим голосом.

И Лис вдруг чувствует, как внутри все подвисает. Просто бах и все. Как в невесомости. Как только слышит её имя из его уст. — Ты убил её? — Он едва произносит это вслух. И пустота давит теперь изнутри, обрушивает на него свои бастионы тишины и отчаяния. Мертвые. Призрачные. Она ведь была просто девочкой. Забавной, смышленой, умной, милой, бесстрашной, сильной, в равной степени восхищающей его и вызывающей раздражение своим характером, своей упрямостью. Она смягчала его. Она была вкусной и сладкой, как ни одна женщина до нее. Она была самой настоящей из всех. Она была живой. И вот теперь смерть жмет его руку.

А Акура молчит долго. Он отвечает не сразу. Смотрит пристально в синеву глаза напротив, делает еще один шаг назад. Потому что есть в Лисе сейчас что-то такое, это в глубине… Там клубится ярость, там бьется лютая сила, и там плещется еще одно чувство, которого не было раньше. Отчаянье? То ли это слово? Это в его тоне, в голосе, в произносимых звуках, разлетающихся по помещению. Это всего лишь догадка, мутный образ, не более. Он может и ошибаться. Ведь его Брату точно не нужна такая. Его стоит вразумить. И демон решает идти до конца. Потому что есть девицы и краше, и умнее и лучше. Не смертные. Не такие, как она. Не человек. И вкус её еще теплится на его языке, заставляет хотеть поробовать снова. Потому что привык брать лишь для себя.

— Да.

И это маленькое слово, сказанное спокойным, несколько недоуменным тоном, срывает башню. Застилает глаза кровавой пеленой. Ослепляет. Решение к нему приходит само. Лис принимает его в один миг, безоговорочно. Действия ему заменяют чувства.

— Я отправлю тебя следом, — И такая ярость, злость вибрируют в тоне. Он сатанеет прямо на глазах. Акура смотрит вновь исподлобья, готовый ко всему. Хищник. Редкий и опасный, ему не ведом страх. Пусть делает что хочет, еще никто не дотянулся. Он видит как яро и рьяно разом вспыхивает синева демонического пламени в обеих лисьих руках.

И тут на мгновение мужчине кажется, что он слышит сзади себя шипящий вскрик на легком вдохе. И мысль пронзает мозг острой спицей. Девчонка. Дура, все-таки вылезла следом. Стоит наверное сейчас где-то прямо за его спиной. И в сторону теперь нельзя. Он не успеет унести ее собой, не сможет, не получится. Уже поздно. И нельзя дать ей вот так просто подохнуть. Не теперь. Не теперь, когда он кажется что-то увидел, почувствовал во взгляде Брата. То, что промелькнуло быстрым ходом, едва обнажив себя от мнимой мысли о ее утрате. И этого будет уже не исправить. Такие, как она не выживают.

Акура оборачивается к ней быстро, еще не совсем понимая, что именно будет делать. Нобару толком и сообразить не успевает, как он уже прижимает её к себе. Она точно вскрикивает снова, артачится, упирается, но мужчина не обращает внимания. Руки демона резко двигаются, сжимают ее маленькое тело, обхватывают, он давит на нее сильно, прижимается теснее и плотнее, накрывая каждый дюйм ее плоти своей собственной. Превращаясь с ней почти в один живой организм. Дышащий в такт, вздрагивающий всей грудью от резких вдохов и выдохов. Она слышит чужое шумное дыхание рядом с собственным ухом, чувствует каждой клеткой тела напряженные мышцы. И жар вдруг поднимается такой, что Нобару смыкает веки с такой силой, что, кажется, больше никогда не раскроет. Мгновение. Глухой звук удара. Падение куда-то с гудящим гулом в ушах, боем чугуна и свинца под черепом. И накрывает чернота.

— Нобару?

Лис слышит свой голос будто издалека, странный, чужой, не принадлежащий ему. Сердце вновь ухает вниз. И когда приходит осознание, то хочется кричать проклиная себя.

***

Акура кашляет, выплевывая кровь, глотает воздух при первой же возможности. Мужчина глубоко и хрипло дышит, со свистом, стараясь прийти в себя. Когда вдруг наконец пробивает себе возможность выкарабкаться на поверхность. Из-под всего завала камней, острых осколков. Тяжелых и грузных. У него горло саднит и разрывает. Он сгорбился стоит на на коленях. И мир кажется глухим, он точно сужается до одного светлого пятна, до неподвижного женского тела, что мужчина все так же сжимает в своих руках, с головой повисшей на тонкой белой шее. У нее платье все опалённое. По правой руке бежит теперь кровь. Бордовая. Темная. Висок окроплён и глаза все так же закрыты.

========== Эгоистка ==========

У Нобару точно привкус металла во рту. Такой горький, терпкий. И так отчаянно его хочется сплюнуть, да даже иль просто сглотнуть. Но гортань как будто распухла изнутри, увеличилась в размерах. Жажда сковывает горло своей острой хваткой, и Нобару хрипит. Слабое сипение вылетает из запекшихся бледных губ, потрескавшихся и сухих, острых словно лист бумаги. Она ощущает, как чьи-то руки подносят к ее рту чашку воды, касаются лица аккуратно и столь живительная, нужная влага затекает внутрь, течет по шее, мочит ткань одежды, красит темными пятнами, скользит внутрь гортани, сминает собой сухоту. На мгновение даже кажется, что она чувствует себя лучше, но потом вновь проваливается в забытье. В темноту. И становится действительно легче.