Нобару обнимает себе руками и ощущает, как ей жжет глаза. Снова. Она ведь раньше не была такой, а теперь не может остановиться. Должно быть это все нервы. От случившего, от пережитого. От бесконечно волнения, в котором она живет уже вторые сутки. Шмыгает носом и сразу поспешно утирает соленую влагу еще мокрым рукавом одежды, стараясь дышать ровнее. — В этом нет необходимости, — доносятся до нее его следующие слова и она сразу воротит к мужчине голову через плечо, замирая в новом ожидании еще теплеющей надежды. Лица она его не видит, и это девушке не нравится, гонит не нужные мысли заставляя еще пуще напрягаться. И от того Нобару совершает шаг, потом еще один подходит ближе почти не вдыхая. — Брат скоро сам заявится сюда, как только все прознает. День, максимум два. — Акура вертит в руках то самое румяное яблоко в красной кожуре, подбрасывает его одной рукой вверх, ловит, и снова. И это так лениво, небрежно, словно совершает привычное действие. Но вот проходит секунда, другая и губы его вновь дергаются в подобии кроткого жеста улыбки. О! Он просто уверен, что Акеми его брату непременно подскажет где искать. Подкинет подсказки, с желанием отомстить обоим за причиненную боль и обиду. Подставит его выставив все в лучшем свете.
— Если конечно ты действительно ему так дорога. — добавляет Акура после короткого молчания и Нобару понимает, глаза сужая. Он ведь ей не договаривает, не ведает всей правды, что таится у него в голове.
— Если Томоэ задержится? — решает она узнать наверняка. — Если он опоздает, то что тогда? — Хоть и думать о подобном исходе откровенно боится. Акура все так же подбрасывает яблоко, вновь ловит его раскрытой ладонью. Ловкий он. И наверняка не менее хитрый. Нобару чуть ведет головой стоя в безмолвии.
— Если Брат не придет за тобой, — демон елозит затылком, устраиваясь удобнее, смотрит на нее почти в упор изгибая массивную шею так, что вены проступают под кожей. Дутые, литые. Прекращает играть с плодом, уже чуть пообтрепавшимся от постоянного контакта с рукой. И Нобару тихо сглатывает. Вот он тот взгляд. Холодный, опасный, жестокий. Странная минута веселья и расслабленности растворилась, словно ее никогда и не было. Дьявол и бесы все так же при нем. — То так легко из своих рук я тебя уже не выпущу. — И голос его. Стальной, отдающий металлом. Принадлежащий демону, который убивает, демону, чьи руки не меньше, чем по локоть в крови. И Нобару замолкает, напуганная собственной смелостью и реакцией мужчины, который, в сущности, остается хищником. Не стоит забывать о том, кто он такой. И рядом с ним никогда не будет покойно. Он жалит, уродует и калечит. А она почему-то решила что может Акура-оу может быть хоть не много другой. А может, все дело было в том смехе, что все еще отдается легким, далеким гулом в ее ушах. Смех, который слишком не вяжется со всем тем, что она знает об этом мужчине.
Нобару глаза медленно опускает, стараясь не встречаться с ним взглядом в впредь. Жмет свое яблоко в руке. Оно ведь по сути точно такое же как у него. Яркое. Красное. Спелое. И дал он его ей сам. Ведь дал же! Протянул в своей руке, заставляя её замереть на мгновение. И вот теперь уже все иначе, теперь он скорее сломает ей шею без слов и раздумий. Акура прикрывает веки и вновь подкидывает круглый, красный «шар» вверх. Снова ловит. Быстро. Легко. Нобару стоит, мнется с ноги на ногу не зная куда стоит деть себя. И все же снова глаза на демона косит еще. Аккуратно так, наблюдая, как он вытягивает руку вверх, как перекатываются его мышцы. Проводит неспешно взглядом линию рта, изучает каждую неровную черту его лица, глядит на тусклый блеск округлого металла в его удлиненных ушах. У демона едва смуглая кожа, так отличительная от белесой внешности Лиса. Нобару смелеет, смотрит на него уже даже с интересом. А ведь такие враки. Другие люди говорили, что Акура-оу на чудовище похож, что зверь невиданный воплоти, что очень он страшен и дик. Но ведь это не так.
Акура снова вытягивает руку, но яблоко вдруг пролетает вниз, бьет его в самую грудь и демон глухо хрипит морщась. Нобару точно забывается на мгновение, когда давит смешок срывающийся сам собой, от этой его простой промашки и тут же вспыхивает алой краской — сейчас он вновь поймал ее, занимающейся подглядыванием. Акура развернулся к ней резко, практически впиваясь в девчонку недовольными глазами. А она стоит и все так же смотрит на него с улыбкой. Такой легкой. Едва-едва, той самой, которую можно было бы назвать дружественной, той, на которую действительно можно повесить такой ярлык. Улыбкой, в которой есть замшелое тепло, пробивающиеся сквозь трещины на женских губах. Ей почему-то все равно еще хочется верить в другое, в то, что увидела еще совсем не давно. Хоть и ждет от него сейчас нового злого, колючего слова, которых она уверена у него точно в достатке. Но вместо этого мужчина просто отворачивается, все так же хмуря лоб. И тогда она решается.
— Хватит, я хочу спать. — Яблоко вновь подлетает вверх. Раскрытая ладонь мужчины ловит его.
— Спать? — и ирония в ее голосе такая неприкрытая. Почти насмешка. И она опять встречает его тот же взгляд, полный укора и немого возмущения. Снова. В который раз уже за этот вечер. Смущенно улыбается, совершенно глупо, но так искренне и по-детски жмет плечами. Ненормальная она. Хотя может, и всегда была такой. Стоит в руках сжимая яблоко, перекатывается с пяток на носок. Нобару так и не дожидается ответа на свой вопрос, этого словно какого-то простого разрешения продолжить. — Ты просто пьян, — говорит дальше звонким голосом. И демон закрывает глаза на несколько секунд. Из ее уст констатация этого факта звучит даже как-то обвинительно. И настолько глупо, что заставляет мужчину засмеяться. Чуть выше, чем обычно, хрипло, едва протяжно, немного давясь слюной. Он пьян. Он действительно пьян. Но разве ей судить его. Девочка, ты такая дура. Акура давит на глазницы, поворачивает голову в её сторону снова, поднимаясь на локте. — Не играй со мной в игры, — предупреждает он её и хмуро сверлит ее взглядом стальных глаз. Он злится, недоволен и голос его недобро вибрирует, но говорит демон это спокойно. А Нобару улыбается еще шире. Нет, её не обмануть. Она почему-то так сильно в это верит. Сумасшедшая. Зря она дразнит хищника. И демон смотрит на нее как на дурочку, когда она складывает руки на груди. Нет, эта девка не даст ему покоя этой ночью.
Но вот его наглые, бесстыжие глаза отчего-то спускаются на ее тонкую шею, ловят зрачками бьющуюся жилку, еще ниже, наблюдают, как часто вздымается и опадает женская грудь. И вот теперь ей хочется съежится, и если бы под взглядом его можно было сгореть, то она бы сгорела. И это чувство страха, такой постыдной паники вновь приходит к ней. Нобару притихает, чувствуя, как потеют ладони. Ощущая себя точно обнаженной сейчас перед ним.
— Акура? … — осторожный вопрос. — Не смотри на меня так, — Глаза ее снова такие огромные, чистые, и плещутся в них эмоции дикие. И страх. Он снова так отчетливо мелькает по кромке зеленой радужки.
— Разве ты забыла, кто я? Неужели забыла? — Акура встает и Нобару сразу отступает назад. — Ты заигралась, девочка. Потеряла все ориентиры. Я — отнюдь не покладистая шавка. — Напирает быстрым шагом, заставляя её пятится. — Я — монстр. Помни об этом.
— Я помню, — вдруг выдает она, и голос ее звучит на грани истерики. Срывается. Нобару юркает змеей куда-то в сторону, стараясь не оказаться с ним слишком близко, семенит ногами. Оглядывается боясь дать зажать себя в угол. Но мужчина вдруг разворачивается к двери, дергает за ручку и скрывается в коридоре, хлопая деревом так, что оно скулит еще пару вязких секунд в возникшей тишине.
Руки у Нобару снова дрожат, сердце гулко бьется в груди, когда она в безмолвии слушает, как его гулкие шаги разносятся по коридору. И если бы у нее спросили, зачем она так вела себя, так говорила, то она наверное и не смогла бы дать ответа на этот вопрос. Просто что-то толкнуло ее внутри, заставило идти в этом направлении. И он казался другим. Хотя дурость все это была, пустая дурость с её стороны. Глупость и точка. Он не такой. Он совсем не такой.
