Нобару снова всхлипывает. Остро так и тело все схватывает судорожный спазм. Она жмурится, головой снова мотает. Акура обхватывает её лицо обеими ладонями, крепко, может даже больно, заставляет посмотреть на себя, прямо в золотые глаза. И она вздрагивает так сильно, что отдача приходится в мужские ладони. Заставляя его застыть на мгновение и слезы горячие по его пальцам. Он всегда ломал подобных ей страшно и люто, дарил смерть каждому считая их за мусор и хлам. И мнение он свое не меняет, но… сейчас.

— Нобару, — зовет он её тихо по имени. — Скажи, этот камень тебе дал Томоэ? — и Нобару наконец то кивает. Слабо так, почти незаметно. В одно быстрое движение головой. И кажется этого хватает. — Вот и ответила, —выдает он иронично, едва насмешливо, даже жестоко. Когда Акура встает, на щеках её остается точно след его ладоней. Таких неестественно горячих, слегка шершавых и широких. Девушка тут же прижимает руки к лицу, словно желая сохранить это внезапно подаренное тепло.

Она остается одна за считанные секунды. Сидит все еще боясь пошевелиться, ладони от лица не убирая, дышит глубоко, унимает этот стрекот сердца, биение фаланг, и тремор. Слушает, как стучат каблуки сапог чеканный шаг скоро удаляющегося мужчины. У нее слабость в мышцах, туман в голове. Это просто где-то там, под самым горлом. Дышать, дышать, просто дышать. И пальцы судорожно трясутся. И вновь тянет плакать, ныть, рыдать. Потому что страшно, потому что внутренний ужас еще рвется наружу.

***

Резвые блики огоньков с факелов на стенах, мелькают в боку большого пузатого графина. То вспыхивают, то потухают сменяя друг друга в быстром танце мерного света. Акура льет вино в бокал свой не точным размашистым движением, не глядя, вливает напиток чуть не до края, так что тот едва не выливается наружу. Но демон кажется того и не замечает, делая очередной спешный глоток.

Мужчина сидит на широком кресле, подперев рукой голову, и смотрит на собственное отражение в матовом стекле объемной посудины на столе с хмельным содержимым, кривит губы в злой саркастичной усмешке. Свечи пляшут перед глазами, и он трет лицо ладонью раскрытой, в пустом жесте прочистить мысли, выдыхает шумно пытаясь сфокусировать взгляд. Это все алкоголь. Просто море спиртного. И он пьян, он просто пьян. Хотя еще соображает, но признаться уже не очень хорошо.

Акура делает еще один глоток не выпуская бокал из руки и хмурится, давит пальцами на лоб, думает. Мальчишка — прислужник — мнется с ноги на ногу стоя на почтительном расстоянии за спиной мужчины. Паренек тощий и худой как палка, с длинными волосами, стянутыми в низкий хвост неприглядной ниткой. Глаза у него маленькие, все бегают и бегают по залу. Глазастый, прыткий. Демону он почти не нравится, раздражает, но вино королю таскает резво. Так что пока сойдет, а позже глядишь и подберет кого другого на замену.

А еще ему нравится смущать паренька, чуть ли не из кожи заставлять лезть вон. Акура прекрасно знает, что у него тяжелый, давящий взгляд, способный прожечь чуть ли не дыру насквозь. И мальчишке под его взглядом столь неловко, что иногда он роняет посуду, стоит тому лишь хмыкнуть на него едва различимо. Та не бьется, не стекло, собирает неприятные мазки времени на свою поверхность. Мужчина снова двигает губами, качает головой. Дурость какая-то это. Пустое веселье.

Он сидит так уже наверное час третий, если не больше. А может четвертый. Делает еще один ленивый глоток, и шипит сквозь зубы матерное слово, когда вино из бокала из-за его рваного жеста все же льется за край. Мочит рукав чернеющей одежды. Акура тут же встряхивает рукой, с намерением избавиться от лишней влаги. Он задумчив и рассеян, что с ним за всю жизнь бывало наверное пару раз. А причина проста.

Человеческая девчонка. С обычным имением. Нобару.

Лис. Скрывший от него свои проделки.

И шлюха Акеми. Воспользовавшаяся им ради личной цели.

Просто и удобно, обвела вокруг пальца точно глупого юнца. Привела ему подарок. Подловила на похоти, и он, как последний дурак почти попался. И даже повёлся на её сладкий взгляд и приторные речи. Человеческая девчонка ей помешала. Эта мысль демону видется настолько забавной. Заняла положенное ей место. Притеснила. Акура усмехается, ведет головой выдавая хриплый смех и закидывает ноги на стол, трется лопатками о мягкую спинку кресла садясь поудобнее.

Она ведь девчонка. Просто девчонка. Простая. Человеческая. Смертная. Да, с большими глазами цвета зеленого лета. Да, с фигуркой ладной и станом тонким. Губы у нее мягкие и пахнет приятно. Пахнет. Демон снова давит смешок. Акеми и в этом постаралась, прочистила ей перышки, натёрла чуть ли не до блеска. Мастерица умелая, знает как от запахов чужих на теле избавиться.

А ведь как Лис рассказывал, как описывал. Говорил, что девушка красивая, женственная и хрупкая, что хранится в ней свет и тепло, и изящество. Что видится она ему чуть странной, едва смешливой и, несомненно, одухотворенной. Лучшей из всех, кого он встречал. Комично это. Смешно же. Ну ей богу. Ведь девка то не такая.

Акура запрокидывает голову и скалится, плечи его подрагивают, он смеется зло и иронично. Смотрит на идущий трещинами потолок. А она ведь все там же. Наверху. Сидит и трясется так же от страха наверное. Бесполезная. Ничтожная. Жалкая. И взгляд у нее настолько затравленный. Бесит. Она это просто она. А ведь как Акеми старалась, как подлизывалась. А Лис. Брат его просто ошибся, и стоит верно сказать ему об этом.

Таких, как эта девка много. Знает. Видел. И если сейчас встать, подняться наверх да закончить начатое ранее. Развести ее бедра, да и засадить наконец так глубоко, что она забудет, как дышать. И все двигаться, двигаться, двигаться, натягивать ее на себя, это маленькое теплое тело. Повторяя всё раз за разом. Испить ее до края, пока сердце не прекратит в женской груди биться. Он просто хочет ее. Эгоистично хочет. У мужчины вздрагивают пальцы. Так, стоп. Акура втягивает носом воздух, трет ладонью шею. Это все алкоголь.

Да ты двинулся. Совершенно точно двинулся.

Мужчина делает шумный глоток и с грохотом опускает бокал на потертую поверхность стола. Он не станет этого это делать. Ничего из этого. Девчонка не его. И какой бы ни была, пока Лис не наиграется, будет лучше не трогать.

Акура поднимается со своего места, когда за высокими окнами уже окончательно темнеет. Идет не твердой походкой грузного тела по лестнице на верх. Дверь он открывает привычным размашистым жестом. С ноги. Заставляет биться округлую ручку о стену со звоном металла. Когда мужчина заходит в комнату минуя порог, то оказывается, что девчонка все еще продолжает сидеть на кровати, на самом краю. Ровно на том же месте, обхватив колени руками. Молчит. Не шевелится от шума, не дрожит, не визжит. Не бормочет свое излюбленное слово. Демон хмурится. Она вообще дышит там? Он проходит вперед дальше, обходит кровать с другой стороны и чуть ли не падает на мягкий матрац, заставляя тот пружинить и прогибаться под весом мужского тела. Мнет руками пуховую подушку, давит лицом. Ждет от нее хоть какой-то реакции. И тишина давит палеными эмоциями.

Вдох сквозь сжатую линию рта. Выдох носом. Акура закатывает глаза, снова бросает какое-то матерное слово. Смотрит на нее поднявшись на локте, сверлит своим взглядом. Да какого черта-то? Сжимает челюсть, и желваки под кожей перекатываются. Он хватается рукой за покоящуюся рядом подушку, сжимает материю мальцами крепче и запускает тут же в девчонку сидящую у спинки кровати. С размахом. Не сильным, но достаточно ощутимым. Вот тогда Нобару пискает. Слабо так, совсем по-мышинному, едва не завалившись с края кровати.

Она поднимает голову. Медленно, разворачивается к мужчине. Похожая скорее на труп, вылезший из своей могилы. Глаза все красные, щеки и нос опухли, губы искусаны до бордовых рубцов. Подтягивает к своей груди колени ближе, обнимает их руками. Ждет чего-то. Смотрит глазами пустыми, без каких либо эмоций на лице. Смирная. Опустошенная. Выжатая.

Комментарий к Простая. Человеческая. Смертная.