— Не уходи, не уходи, — сквозь слёзы просил Юнги, прижимаясь к королю. — Хосок, не оставляй меня одного, не отдавай меня, — лихорадочно шептал, цепляясь пальчиками за талию Чона, забывая о том, что король — враг.

Все его ценности пошатнулись, а сердце разорвалось на маленькие кусочки. Мамочка была впервые за длительное время так близко, но семнадцатилетний ребёнок не мог почувствовать её тепло, а на ум приходили те дни, в которые он просыпался, кашляя кровью, спрашивал себя, кто же осмелился замахнуться на его жизнь.

— Я никогда не уйду, котёнок, — спустя минуту ответил король, заставив Мина вздрогнуть и разреветься ещё больше.

Король вдруг резко подорвался, садясь на кровати, открывая бутылочку с ядом. Он смочил палец, ведя им по своим губам, оставляя липкую дорожку. Юнги удивлённо уставился на Чона, не понимая, что он задумал. Стало немного не по себе, когда он взглянул на Мина, безумно улыбнулся, растягивая губы. Юнги захотелось стереть яд с его уст, но он боялся шелохнуться.

— Поцелуй меня, — прошептал Хосок, подаваясь вперёд. — Хочешь, чтобы мы были вместе навсегда? Хочешь забыть всё? — лихорадочно сжимал руки Юнги, заставляя его сесть, подобрав под себя колени.

— Я… — Юнги не знал, что ему ответить, он рвано выдохнул, легко кивая. — Я хочу забыть, но разве так?

— Сделай выбор: я или жизнь? Юнги, что тебе нужнее? Разве твоя жизнь будет прежней, если я выпью яд один? Ты же хочешь, чтобы я умер, так давай закончим это вместе, мне не нужно твоё королевство, мне нужен ты, — тихо прохрипел король, пододвигаясь ближе.

Юнги без колебаний наклонился к его губам, глубоко вдохнул и почти притронулся к ним, когда Хосок резко оттолкнул принца, вытирая губы рукавом сюртука. Юнги облегчённо выдохнул, когда приземлился на спину, прикрыл глаза и почувствовал, как на него навалилась тяжесть чужого тела. Хосок припал к губам принца, сминая их, покусывая и облизывая. Он развёл ноги Мина, устраиваясь между ними, проскользнул языком в горячую полость рта, одной рукой хватаясь за щёку принца, вторую положил на его бедро, мягко оглаживая, спускаясь к коленке. Резко подтянул ногу выше, потираясь пахом об пах Юнги.

Мин заскулил, совершенно не ожидая такого напора, слёзы высохли, а из-за манипуляций Хосока в животе завязался крепкий узел, который ему самому не развязать. Он развёл ноги шире, обхватывая руками спину Хосока, поглаживая и проводя короткими ногтями, оставляя на ткани полосы. Первый стон вырвался из его рта, когда Чон спустился к шее, рассыпая на ней красные лепестки, украшая всё следами своих губ и зубов. Юнги принялся активнее тереться о сильное тело, закатывая глаза от удовольствия.

Вмиг Хосок подорвался с кровати, резко направляясь к двери. Юнги поднялся на локтях, заметил сомнения в глазах короля, но окликнул его, удивлённо пожимая плечами. Хосок же резко развернулся, и, увидев алоэ, радостно улыбнулся, срывая несколько листков. Юнги вскрикнул, но быстро понял, почему Чон это сделал. Он откинулся на подушки, мягко улыбаясь, чувствуя, как король притронулся тёплыми пальцами к шее, спускаясь всё ниже, оставляя его без одежды.

Когда последний клочок лишней ткани отлетел на пол, Юнги почувствовал тёплый язык на коже живота, обрадовался, что синяков почти не осталось, раны зажили, а благодаря мази лекаря осталось не так много шрамов. Разве что ладони уродовали две полоски, оставленные мечом короля. Ему вспомнился тот вечер, когда Хосок пытался идти на контакт, делал приятно своим ртом, а Юнги позорно сбежал. Тогда он впервые встретил Чонина. Мин зажмурил глаза, пытаясь прогнать лицо мальчишки и выгнулся дугой, когда Хосок обвёл языком соски, всасывая небольшие, твердые бусинки по одной, даря восхитительное наслаждение.

Из головы вылетели все мысли, когда король спустился ниже, и Юнги прикусил губу, чтобы не застонать, когда нежные губы коснулись головки его члена. Мина передёрнуло, и он ухватился за волосы Хосока, пытаясь толкнуться глубже, но тот пресёк любые попытки двинуться, прижал бёдра руками и задал собственный темп, из-за которого Юнги безудержно стонал, сжимал одеяла руками, выгибаясь, словно кошка. Язык прошёлся по венкам, цепляя сочащуюся смазкой уретру, и Хосок пропустил член за щёку, вылизывая его и посасывая. Выпустив его изо рта, он прошёлся языком к яичкам, раздвигая половинки, оглаживая девственную дырочку. Юнги захныкал, извиваясь в руках короля, жалобно скуля, пытаясь ухватиться за волосы на макушке. Хосок перехватил рукой его запястья и поцеловал костяшки пальцев, оставляя их на животе принца. Он потянулся за длинными листьями алоэ, и, выбрав самый толстый листок — разорвал его, сжимая слизь пальцами, поднёс её ко рту и стал греть своим дыханием. Противное желе охладило горячее нутро, когда Чон протолкнул первый палец. Юнги попытался отстраниться.

— Б-больно, — прошептал, пытаясь сжать ноги, но король не позволил, проникая вторым пальцем, раздвигая нежные стенки, вылизывая тазобедренные косточки, оставляя на них засосы.

— Потерпи немного, — так же тихо ответил, ласково поглаживая, успокаивая.

Вставив третий палец, он подтянулся выше, затыкая стоны принца своими губами. Его одежда резко контрастировала с голым телом парня, поэтому он отстранился, вызывая неожиданный стон разочарования.

— Раздень меня, — тихо приказал, глядя прямо в глаза, наблюдая за томным взглядом обнажённого принца, его искусанными губами, грудной клеткой, что часто вздымалась.

Встав на ноги, он позволил Юнги аккуратно расстегнуть каждую золотую пуговичку. Отчётливо видел, что его котёнок был готов разорвать одежду к чертям, но не решался, лишь расстроенно хныкал, когда дрожащие пальцы не слушались. Наконец, справившись со всеми пуговицами, сдёрнув с плеч одежду, Юнги резко прикоснулся устами к ключицам, вылизывая их, прижимаясь к королю, чувствуя, как пальцы уверенно проникают в него сзади, от чего подкосились ноги, стало трудно дышать. Возбуждение пленило его тело, а дневной свет играл на контрасте белой и смуглой кожи, красивыми бликами подсвечивал испарину.

Юнги поддался Чону, позволил отвести себя к кровати и опустился на покрывало, чувствуя лопатками прохладу. Он обхватил ногами торс Хосока, попытался придвинуть его ближе, и, когда тот приставил горящую головку к влажной дырочке, рвано застонал, а член болезненно дёрнулся. Хосок стал входить медленно, сдерживая порывы Юнги насадиться. Потом же Мин хрипло застонал от боли и попытался отстраниться.

— Ещё немного, котёнок, — прохрипел Чон, входя наполовину. Ему страшно хотелось двигаться, но он также не хотел сделать больно — невыносимо было видеть слёзы в тёмных глазах.

Казалось бы, к ним давно уже можно было привыкнуть, но первый раз должен быть лучшим. Чтобы Юнги запомнил, отпечатал под веками тело, что доводило его до криков.

Толкнувшись до конца, Хосок припал к устам принца, принялся мокро и глубоко целовать, чувствуя коготки парня на своей спине. Юнги было больно. Терпимо, но дискомфортно, хотелось соскочить, спрятаться под одеяло, скрутиться клубочком… Неожиданная вспышка прострелила позвоночник, и он выгнулся дугой, скрещивая лодыжки на спине короля.

— Сделай так ещё раз, — чуть не плача прошептал, гладя его плечи.

Хосок толкнулся до упора, касаясь лобком поджавшихся яичек, и громко простонал, хватаясь за бёдра Мина, пытаясь насадить его глубже, сильнее. Принц закатывал глаза, звуки шлепков раздались в помещении, собственный член пульсировал, и он стал подмахивать яростным толчкам.

— Ещё, пожалуйста, — рвано выдохнул, чувствуя, как близок к разрядке. Вцепился зубами в плечо короля, оставляя багровый след, всасывая кожу, скользя языком по солёной шее.

— Котёнок, — выдохнул Чон, яростно вбиваясь, сжимая бёдра до синяков, и стал водить рукой по члену Юнги, оглаживая головку, давя пальчиками на уретру, гладя ими ствол.

Юнги забился в сильном оргазме и сжал Чона, срывая с его губ громкие стоны, заставляя чертыхаться и, в конце концов, безвольно опасть на грудь Юнги, наполняя его нутро вязкой жидкостью.