Двенадцать лет мира… так мало! Еще не успело подрасти поколение, которое бы не помнило разоренных городов и не пережило потерь близких.
Покой нарушило недавно случившееся убийство. Министр Франц, глава одной из приграничных областей, уехал на инспекцию, но не вернулся в то время, о котором говорил. Его люди отправились на поиски, и нашли тело недалеко от охранного поста на западной границе. Министр был убит стрелой со знаком полумесяца, символом Турецкой державы! Империя Балтрейн расценивает это как повод для войны и требует отправить одного из турецких генералов в столицу империи.
В качестве доказательства из Балтрейна прислали ту самую стрелу.
- Прошу Совет предоставить мне слово, - сказал Махмуд, как только была предъявлена улика.
- Говорите, Махмуд-паша.
- Я не уверен в том, что убийство могли совершить солдаты стратократии. У них не было причины и повода покушаться на человека, не перешедшего границу и не угрожающего безопасности людей, которые стояли на посту. Как следует из письма, тело было обнаружено на балтрейнской территории. Кроме того, я хотел бы взглянуть на стрелу, которой убили министра Франца.
Заганос улыбнулся. Еще не так давно Махмуд спешил высказать свое мнение, не скрывая чувств, которые испытывает, и с горячностью, которая ему вредила, даже если по сути своей мысль была правильной. Теперь же он выражал свои сомнения рассудительно, как подобает политику – и это тут же принесло свои плоды: к нему прислушались, ему передали стрелу.
Рассматривая орудие убийства так и этак, юноша хмурился. Нет, искусству держать лицо его еще учить и учить, за краткий срок не выработается эта привычка носить невидимую маску.
- Это не турецкая стрела, - с уверенностью сказал Махмуд. – Форма наконечника отличается, к тому же сам наконечник не так тщательно обработан, как те, что изготовлены турецкими мастерами. И крепится он по-другому. Оперение отличается не столь очевидно, но человек, чье ремесло так или иначе связано с птицами, разницу заметит. Мне по моей прежней службе знакомы случаи, когда кочевники или наемники использовали подделки под оружие другого государства, чтобы запутать противника. Отчеты о подобных случаях я сохранил и могу их предоставить.
- Правительство Балтрейнской империи может воспринять и такие сведения как неправдивые, - недоверчиво возразил Али-паша. – Мы для них – давние враги. Вряд ли в Сент-Михаэль поверят любому нашему слову.
Старый генерал был прав. Али-паша прошел прежнюю войну от начала до конца, и шрамы на его лице свидетельствовали о том, что сражался он в первых рядах и не боялся опасности. Такому человеку нужны железные доказательства.
Даже оценив логику речи супруга, Заганос молчал, не спеша поддерживать его. Пусть сам докажет, что способен принимать решения государственной важности наравне с умудренными опытом военными. И ни у кого, никогда, не должно возникнуть ни тени мысли, что Заганос-паша продвигает по службе своего ни-шан просто из-за их личной связи! Нет, брак – одно, политика – совсем другое.
- Мы можем ответить, что готовы послать своего представителя в Балтрейн, но не на правах заложника, а на правах равного участника следствия. Мы вправе изложить наши соображения и требовать, чтобы вина или невиновность наших солдат была доказана. И я сам готов отправиться в подобное путешествие, - предложил Махмуд.
- Это слишком опасная миссия для столь молодого служащего! – воскликнул Халил-паша.
Вот уж кто не мог скрыть беспокойства.
Да, привязанность опасна. Даже если это привязанность к кровной или названой родне.
- Всем нам когда-то было восемнадцать и все мы с чего-то начинали, - тихо, вкрадчиво сказал Заганос, тем самым тоном, который употреблял, когда хотел, чтобы его слушали, затаив дыхание. – Когда война начинается, возраст и опыт значения не имеют. Погибают и старики, и дети. А война, как я считаю, неизбежна. Мы можем доказать свою невиновность в данном случае, но это не значит, что Балтрейн не найдет новый повод и не нападет без предупреждения. Как один из выходов из положения, мы могли бы напасть первыми.
- Я считаю, что мы не можем позволить себе первыми напасть на Балтрейн! – побледнев, сказал Салуджа-паша. – Мы отвечаем за наш народ и не вправе рисковать жизнью мирного населения. Стране необходим мир, и его следует сохранять, пока есть хоть малейшая возможность. В Балтрейн следует отправить посла, но это должен быть опытный дипломат.
По правде говоря, Заганос иногда удивлялся, что заставило этого красивого молодого мужчину, больше похожего на музыканта или поэта, пойти в армию. Если он ненавидит войны – к чему воевать?..
Халил-паша усмехнулся:
- В таком случае, я подхожу на эту роль. Я направлюсь в Балтрейн со всеми надлежащими доказательствами того, что министр Франц был убит не турками.
Решение было одобрено.
Заганос поймал взгляд супруга: Махмуд смотрел на него со злостью и какой-то наивной обидой. Разве он не понимает, что нельзя смешивать дела государственные и личные? Нужно смотреть правде в лицо…
========== Глава 7 ==========
В кабинете, обставленном в черно-белых тонах, цветные карандаши на столе и несколько безделушек на одной из полок выделялись яркими пятнами. Еще одна перемена, напоминающая, как меняется жизнь, когда ты не один. Заганос хмурился, бывало, когда Махмуд таскал в дом все эти мелочи, но отчего-то не велел забрать их обратно или выбросить. Нежно-зеленые нефритовые четки даже пришлись по душе, было так приятно их перебирать, задумавшись над каким-нибудь особенно сложным вопросом, тихое щелканье помогало успокоиться и выбросить из головы тревожные мысли.
Юноша склонялся над разложенной на столе картой, сосредоточенно изучая главные торговые пути.
- Я вчера вечером подумал, ты, наверное, был прав, когда говорил, что правительству Балтрейна может просто быть нужен повод. И, если так… а вдруг они нападут на Халила-пашу и его сопровождающих? Что-то мне тревожно, дедушка всегда предпочитает выезжать с самой меньшей возможной охраной.
- Допустим, я не исключаю, что министра Франца убили не кочевники или разбойники, а наемники Балтрейна. Как раз для того, чтобы создать повод. А заодно и убрать дворянина, более не выгодного правящей фракции, - Заганос неспешно перебирал прохладные камушки. – В таком случае нападение не исключено.
- Халил-паша намерен добраться до Сент-Михаэль Большим Шелковым Путем, - Махмуд указал на карте одну из центральных магистралей. – Но я хочу поговорить с ним и убедить его использовать другую дорогу… например, Малый Шелковый Путь или Лисью Тропу. А по центральному пути направится фальшивый кортеж, который при необходимости отразит атаку наемных убийц. В таком случае мы получим новое доказательство того, что министр Франц был убит не турками.
Заганос улыбнулся.
- Неплохой план. Конечно, кое-что я бы изменил… вот, смотри, есть еще такой возможный путь… - синим карандашом он прочертил направление на карте. – Тем не менее, в целом я одобряю и даже готов помочь. Мои люди распространят слухи о возможных намерениях Халил-паши, и, если ты настаиваешь, что поедешь с ложным «посольством» по Большому Шелковому, я направлю еще один кортеж по третьему направлению. Таким образом мы собьем балтрейнских шпионов с толку.
- Я еще кое-что придумал для своей группы… - почти шепотом, будто делясь секретом, сказал Махмуд, склоняясь к нему.
*
Строить планы вместе оказалось захватывающе. Теперь, когда Махмуд хоть отчасти научился владеть собой и преодолел привычки провинциального командира, слушать его было интересно. Если он и дальше будет предлагать такие неожиданные решения, то сможет составить конкуренцию молодым и талантливым военачальникам Балтрейна.
«Я правильно сделал, что взял на себя труд немного огранить этот бриллиант».
Продумывать ходы, подвинувшись ближе друг к другу, соприкасаясь плечом к плечу. И опомниться только тогда, когда за окном уже темнеет, а голод напоминает о том, что кроме пищи для ума необходима еще и пища для тела.
