*
Махмуд только-только закончил разговор с беем из своего округа и попрощался с гостем, когда в кабинет зашел слуга в черной униформе со стилизованной фигурой белой чайки на рукаве.
- Мой хозяин поручил мне передать вам письмо и дождаться ответа, достопочтенный Махмуд-паша, - низко поклонившись, сказал молодой человек.
Юноша открыл конверт с печатью, на которой был тот же знак, что и на униформе слуги. Послание было составлено с официальной вежливостью, идеально ровный, каллиграфический почерк напоминал строки из книги, отпечатанной на станке. Так предлагают встречу союзнику из другой страны, а не избранному и будущему супругу!
Или Заганос-паша уже принял решение отказаться от связи ни-шан? Махмуд еще раз пробежал взглядом письмо в поиске тайного намека между строк.
В черно-белый мир отчаянно не хотелось возвращаться. Всего за день с небольшим Махмуд уже привык видеть всё многообразие, открывшееся взгляду… стихи приходили сами собой, он быстро, лихорадочно набрасывал строки, как только выдавалась свободная минута. Только теперь он в полной мере оценил красоту обстановки родного дома – каждая мелочь была подобрана со вкусом и любовью. Песочно-желтая обивка, золотистые портьеры с алой вышивкой, мебель из светлого дерева, пестрые покрывала и подушки, изящные венедикские статуэтки, раскрашенные в бледно-голубых и нежно-лиловых тонах. В вазонах, расписанных алыми цветами и зелеными листьями, цвели розовые, голубые и бледно-желтые цветы. Халил-паша и Эсме-хатун позаботились о том, чтобы особняк семьи Тугрил в целости и сохранности дождался того дня, когда молодой наследник будет готов к самостоятельной жизни… но без способности видеть цвета трудно было в полной мере осознать, сколько труда и любви вложено в это жилье. Но даже такая роскошь ничего не значит, если ты живешь один, если каждый твой шаг гулким эхом отдается в просторных комнатах.
- Будьте добры, передайте Заганос-паше, что в назначенное время я прибуду, - спокойно ответил Махмуд.
Он не мог даже допустить мысли о связи, а тем более свадьбе, с кем-то кроме истинной пары. Так он был воспитан, веря в то, что существуют нерушимые принципы, через которые нельзя переступить. И если даже судьбой ему предназначен человек, который смотрит на него свысока… всё равно, он обязан сделать то, что зависит лично от него.
Почему никто раньше не говорил, что найти общий язык с ни-шан может быть так трудно?! Вот, хотя бы, это приглашение. Прийти в гости к суженому с пустыми руками казалось Махмуду совершенно некрасивым. Дарить оружие на помолвку – плохая примета. Украшения? Да этот ядовитый змей на смех поднимет, скажет, что так только за девицами ухаживают!
Он прохаживался по кабинету быстрыми шагами, подошел к огромному цветку, растущему в кадке, сорвал пожелтевший листок… как назло, ничего толкового не приходило в голову.
Хотя нет, почему же. Шахматы. Фигуры тонкой работы в ларце с инкрустациями. Такой подарок подходит по статусу, но не намекает на попытку купить одобрение и чувства. Решено.
Не откладывая дело в долгий ящик – ведь завтра до вечера свободного времени не будет – Махмуд направился на главный рынок столицы, где торговля кипела с утра до поздней ночи, и местные и чужестранцы на все лады предлагали самый лучший товар, убеждая, что больше нигде ничего подобного не найдется, хоть весь мир обойди.
С непривычки в глазах рябило. Блеск золота и драгоценностей ослеплял, многообразие оттенков тканей заставляло забыть о главной цели, вызывая искушение остановиться в какой-нибудь лавке и скупить всё, чего душа пожелает. От шума начинала болеть голова. И в то же время, когда юноша представлял, что после обмена клятвами в храме всю жизнь сможет видеть всю эту роскошь, весь этот блеск, собственное тело казалось легким и невесомым, будто крылья выросли за спиной, хотелось петь…
Купив подарок, Махмуд не спешил возвращаться домой. Послушал бродячих певиц, подпевая балладе о любви на всю жизнь. Заглянул в еще одну лавку и соблазнился шкатулкой с набором для черчения карт. Там ведь были мизракские металлические перья для письма, привезенные в Турцию совсем недавно. Новейшее изобретение. По слухам, сейчас такие перья были только у немногих жителей столицы.
А потом, уже дав себе слово – «еще одна лавка, просто посмотреть, и я возвращаюсь домой!» – Махмуд увидел прекраснейший фиолетовый плащ с золотистой вышивкой. Смуглый старик-торговец настойчиво уговаривал:
- Вы только полюбуйтесь, молодой господин, таких узоров вы больше нигде не найдете! Даже гурии из рассветных садов не способны создать более тонкую работу. А прикоснитесь к этой ткани, да она нежней прикосновения волны в летний день.
Ткань и правда была такой мягкой, что просто не хватало силы воли вернуть ее обратно. Носить такой плащ – будто чувствовать объятия нежных рук…
«Фиолетовое было бы Заганос-паше к лицу…» - подумал Махмуд, но тут же засомневался: «Мы ведь едва знакомы, а делать такой подарок сразу, даже ни-шан…».
Торговец истолковал его сомнения по-своему:
- Молодой господин, я готов добавить брошь с аметистом, просто в подарок! Если вы не купите это божественное творение сейчас, будете жалеть до конца своих дней, чем угодно поклянусь.
Что же, будь так! Отступать некуда, и хуже уже не будет.
«Да если он уже решил отказать мне и высмеять меня, как он это умеет, ничего уже не изменится. Но хотя бы я сделал всё, что мог».
========== Глава 3 ==========
Заганос-паша жил в особняке на улице Белых Лилий. Обычно дома в квартале Лилий переходили по наследству от отца к сыну, владельцы очень редко и неохотно соглашались отдать фамильное гнездо в чужие руки. Что могло случиться, чтобы фамильный особняк продали генералу, за которым не стоит семья?.. И почему Заганос-паша выбрал то окружение, в котором несомненно найдется недружелюбно к нему настроенный человек, а то и не один? Махмуд не мог себе представить такого. Он дорожил тем, что его соседи знали его семью, помнили его родителей, могли что-то рассказать об отце и матери.
Молодого пашу у ворот встретили слуги. Один отвел его лошадь на конюшню, другой провел гостя в гостиную. Цветная отделка в особняке казалась непривычным, чуждым элементом, учитывая то, что хозяин до недавних пор не мог оценить ее вид. Должно быть, всё было сделано по вкусу прежних хозяев.
«Ядовитый генерал», казалось, и дома не изменял привычке одеваться в черно-белое. Домашнюю одежду от парадной отличало разве что отсутствие накидки да более легкая и тонкая рубашка.
- Добро пожаловать, Махмуд-паша. Вы всегда желанный гость в моем доме.
Махмуд смутился под этим холодным взглядом, все полагающиеся слова, все продуманные фразы вылетели из головы.
- Мы с вами предназначены друг другу, вы тоже это почувствовали тогда, на совете. Так что же вы скажете, да или нет? – спросил он.
Заганос-паша усмехнулся.
- Неужели ваши названые родственники не говорили вам, что обсуждать серьезные вопросы, не поужинав, - дурной тон? Располагайтесь, отведайте лахмаджун*… кстати, мой повар превосходно готовит это блюдо… а после можно перейти к делам.
«Он поучает меня, как подростка! А я и правда глупость сделал, подарки эти притащил… силы небесные, лучше бы я на границе остался, отражать набеги кочевников и то легче!», - подумал Махмуд, но молча сел на широкий низкий диван за накрытым столом. Когда он положил рядом свертки с подарками, гладкая ткань, в которую был завернут плащ, соскользнула, и сверток с чуть слышным шелестом упал на ковер. Пришлось укладывать его обратно под тем же внимательным и слегка насмешливым взглядом.
От пирога исходил такой восхитительный аромат специй, что невозможно было не потянуться к аккуратно нарезанным кусочкам и не спеша смаковать приятный острый вкус. По крайней мере, можно продлить время ожидания.
Не спешить. Не выдать, как дрожат руки. А этот змей так спокоен, будто его судьба не решается вот здесь и сейчас, в этот день…
От напряженной тишины мурашки пробегали по коже. Махмуду казалось, что целая вечность прошла до того времени, когда на зов хозяина явился слуга, забрал посуду и подал вазочки с фруктами и чашки с ароматным травяным чаем.
