Девушка задумалась, но вскоре предложила:
- Я могу побывать там! А вдруг меня будут пытаться остановить, или расспрашивать, что я делаю в этих местах, я скажу, меня тянет сюда, как будто там находится человек, предназначенный мне судьбой, и я пытаюсь найти его или ее. Мне почему-то кажется всё-таки, это женщина.
Махмуд осторожно сжал ее ладонь в своей.
- С магией избранных нельзя шутить, Шара. Даже ради благородной цели.
Шара покачала головой.
- Ты не волнуйся, я же не солгу. Знаешь, у меня еще несколько дней назад возникло чувство, что здесь я кого-то встречу… что ни-шан где-то очень близко… скажи, у тебя тоже такое было? Ты именно потому не захотел провести со мной ночь, потому что чувствовал своего избранного?
К щекам прилил жар. Махмуд глубоко вдохнул и выдохнул.
- Даже не знаю, что тебе сказать… когда я в первый раз собирался на заседание Совета, я волновался из-за стольких вещей одновременно!.. так что будь осторожна… если ты где-то чувствуешь опасность, лучше не иди.
- И что, я позволю, чтобы чужаки диктовали свои условия нашему народу, на нашей земле?! Никогда такого не будет!
*
Уже следующим вечером Махмуд вместе с двумя танцовщицами из труппы шел в губернаторскую резиденцию. Снаружи огромный дом сиял белизной и чистотой, окна были увиты плющом. Но внутри был заметен легкий беспорядок, как будто слуги делали свою работу спустя рукава. И это настораживало – ведь Ибрагим писал, что Мириам превосходная хозяйка, сама трудится не покладая рук, и от прислуги требует того же. А еще в доме не было слышно детских голосов, хотя мальчики-близнецы просто не могут сидеть тихо. Неужели Мириам и дети заболели? Но тогда вряд ли бы Ибрагим принимал у себя гостей.
Когда актрис провели в гостиную, Махмуд увидел, что вместе с Ибрагимом и несколькими чиновниками-турками за низким столом, уставленным сладостями и чашками и бокалами с напитками, сидят воин-араб и балтрейнский дворянин. Балтрейнец был одет в модный костюм вроде тех, какие носили в столице, но и манера держаться, и закрытый повязкой глаз, и сила, которая чувствовалась в каждом движении, выдавали в нем военного. Араб обращался к нему просто «мсье Кольбер», хотя, судя по почтительности тона, мсье этот не так-то прост.
Так и есть! Ибрагим действовал не в одиночку и не по своей воле…
Даже мимолетно глянув на друга, Махмуд заметил, что тот заметно исхудал с тех пор, как они виделись в последний раз, под глазами залегли темные тени, а в черных волосах появилась тонкая седая прядь.
От боли сердце сжималось…
Но чувство опасности подстегивало, и, когда заиграли музыканты, Махмуд танцевал с еще большей страстью, чем на площади, подражая подсмотренным движениям и жестам опытных соблазнительниц. Зазывно покачать бедрами, грациозно изогнуться, кокетливо приподнять подол платья, демонстрируя ножки в кожаных сандалиях со шнуровкой. Сандалии ему Эла выбрала, еще и говорила: «У тебя такие изящные лапки, детка, многие барышни обзавидуются. Эту красотищу подчеркивать надо!». Похоже, она была права – имперский офицер взгляда с него не сводил и то и дело облизывал губы, будто предвкушая жаркую ночь с красоткой нестрогих правил.
Махмуд улыбнулся этому мужчине, похлопал ресницами, но, когда музыка стихла, приблизился к Ибрагиму, сел рядом, прижался, чувственно намекнул:
- Ты так грустишь, бриллиантовый… давай я развею твою тоску-печаль…
- Я женат на истинной паре, - холодно ответил Ибрагим.
Но Махмуд обнял его сильнее и прошептал ему на ухо:
- Не узнаёшь? Соглашайся, иди со мной в покои подальше отсюда, нам нужно поговорить.
Вздохнув, Ибрагим неловко прижал его к себе и поднялся с места.
- Простите, господа, но я покину вас. Против чар этой гурии невозможно устоять!
Хотя роль соблазнителя и дамского угодника давалась ему с трудом, он то краснел, то бледнел. И, приведя Махмуда в одну из дальних спален, сел на кровать, опустив голову, и спросил:
- Почему ты здесь? Почему в таком маскараде? Мне ведь рассказывали, что ты заключил истинный брак… и ты не написал мне ни строчки…
Махмуд сел рядом с ним.
- Сейчас не обо мне речь, Ибрагим. Скажи, почему ты объявил о независимости Хизара? Почему ты принимаешь у себя в доме арабов и балтрейнцев?
Ибрагим горестно вздохнул.
- Они захватили в заложники мою жену с детьми и жен и детей еще нескольких моих подчиненных. Шатер охраняет женщина из ордена Ротт Орм. И она сказала, что подожжет шатер, если заподозрит, что я пытаюсь связаться с Советом…
========== Глава 19 ==========
- Я так и подозревал… - процедил Махмуд сквозь зубы, и до боли сжал кулаки. – Что ты скажешь на то, чтобы я послал своего, надежного человека с просьбой о помощи? Если сообщить в Илгин, что тебе угрожают враги, Мансур-вали сможет прислать солдат.
Город Илгин располагался в нескольких днях пути от Хизара. Если гонец доберется достаточно быстро и сможет ускользнуть от разбойников и людей из ордена Ротт Орм, Ибрагиму удастся получить подкрепление.
Но молодой мужчина покачал головой.
- Это слишком опасно… а в шатре женщины, дети…
- Неужели ты уверен, что балтрейнцы выполнят свое обещание? Хизар слишком важен для них, чтобы удержать крепость, они готовы на всё, - напомнил Махмуд.
- Наверное, ты прав, - с горечью согласился Ибрагим. – Хотя я сомневаюсь, что Мансур-вали поверит моему слову. А даже если поверит, я и так опозорил себя. Если бы я был более осмотрителен!
- Еще ничего не потеряно. Оставайся здесь. Притворись, что ты хорошо провел время и слишком устал, чтобы кого-либо видеть. Я ускользну позже. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы спасти заложников.
- Хорошо, - уже увереннее сказал Ибрагим. – Тебе я могу честно сказать, мне страшно… но разве у нас есть выбор!..
- Я верю тебе. Даже если другие не верят, мы с тобой будем бороться до конца! – Махмуд сжал его ладонь в своей.
*
Когда он вновь спустился в гостиную, Айлин и Гюльнигаль пили вино с двумя другими гостями. Араб уже был заметно пьян и полусонно кивал головой. Не подсыпали ли девушки ему снотворное? Его можно было не бояться. А вот мсье Кольбер, увидев вернувшуюся «танцовщицу», насторожился, и, резко поднявшись, поспешил навстречу и поймал беглянку за руку.
- Что-то ты слишком быстро вернулась, малышка. Неужели в любви Ибрагим-вали такой же неудачник, как на войне?
Махмуд увернулся от попыток мужчины прикоснуться. Хотелось врезать по этой холеной самодовольной роже, но это слишком выбилось бы из роли искательницы приключений. К тому же, он должен был потянуть время, дав девушкам попрощаться со своим незадачливым поклонником и покинуть дом. Парень жестом показал Айлин, чтобы та бежала вместе с подругой.
Но сопротивление только еще больше раззадорило Кольбера. В светлом взгляде, похожем на стальное лезвие, мелькнула искорка интереса. Сильные руки с длинными, цепкими пальцами уверенно шарили по телу, и от этого по коже пробегал неприятный холодок.
Жадные, грубые прикосновения вызывали самый настоящий ужас. Махмуд невольно застыл. Танцовщицы покинули гостиную, и он остался один на один с врагом, причем уже готовым на многое.
- Ну, не сопротивляйся же, пташка. К чему тебе этот слабак, притом женатый! – мужчина с силой потянул легкую ткань, прикрывающую плечи Махмуда, с сомнением процедил сквозь зубы, ощупывая свою добычу: - Вот так сюрприз… а ты, птичка, не так безобидна, как казалось. Да ты не девчонка! Еще и не актриса, наверно! Неспроста это…
Попался!
Да еще и в такой неподходящий момент… из оружия у Махмуда были только замаскированный под безделушку кинжал флорентийской работы на поясе – совсем крохотный по сравнению с более привычным ему турецким оружием – и кольца, подарок супруга.
Вряд ли противник вооружен много лучше, все же он явился в дом Ибрагима развлекаться, а не воевать. Но можно ожидать чего угодно!
Махмуд изо всей силы залепил балтрейнцу пощечину, стараясь как можно больше задеть острыми гранями. На бледном лице заалели кровавые полосы. Кольбер зло вскрикнул, как раненный зверь. Сверкнуло острие кинжала. Махмуд едва успел увернуться. Лезвие только слегка скользнуло по плечу – если бы он не учился бороться так, как наемники из Альвальдеса, рана могла оказаться намного глубже и опаснее. Вторая попытка оказалась даже не такой удачной, как первая, кинжал разрезал ткань, но не более. Но и Махмуд не смог задеть противника.
