Другие из девичьих пар кружили по всей танцплощадке в медленном вальсе, выделывая коленца, желая хоть как-то обратить на себя внимание мальчиков.

Все это пронеслось перед удивленной Люсей как в каком-то кошмарном сне. Еще минуту назад никто и не собирался танцевать, и вдруг танцплощадка полна, танцуют все парни и почти все девушки.

Но где же ее герой? Нет, она не собирается никого приглашать. Да она и не смотрела на них, и

выбирать не собирается. Он просто должен появиться и она сразу его узнает.

Люба уже с обеда, несмотря на то, что спала всего четыре часа после возвращения со школьного выпускного бала, начала готовиться к встрече с одноклассниками. Она умела красиво накрыть на стол, деньги на продукты ей оставил заботливый отец, поэтому она сразу, не дожидаясь пообещавших прийти пораньше помочь подруг, побежала в магазин.

Из магазина через час она, довольная своим выбором, возвращалась с полными сумками. Нести было тяжело, но Люба торопилась и, глядя под ноги, чтобы не упасть с тяжелой ношей, старалась идти как можно скорее.

– Любонька, ты ли это? – знакомый мужской баритон раздался неожиданно, – Давай я помогу. Что это ты такое тяжелое несешь?

Люба подняла глаза и обомлела – перед ней стоял Василий – сосед, который три года назад, уходя служить в армию и, подвыпив на вечеринке по этому случаю, обнимал и страстно целовал ее у калитки, да так, что у нее до сих пор при воспоминании об этом дух захватывало.

Он был баловнем судьбы, единственный сын у богатых родителей, белокурый красавчик с огромными зелеными глазами. Девчонки по нему с ума сходили, но он со всеми всегда держал себя ровно, вроде и не дружил особенно, ни с кем, но поговаривали, что ночевал у взрослых одиноких женщин, да не у одной, да только никто толком ничего не знал.

После тех его поцелуев Люба его не видела и конечно, никому ничего не рассказывала, да и кто поверит, что Васенька целовал какую-то соплячку -семиклассницу, у которой тогда и грудь-то еще не выросла, как следует.

Тем более, он ничего ей и не говорил, и не обещал. Он просто шел в тот вечер домой, видимо, проводив своих друзей после прощальной вечеринки. А Люба стояла у дома и вдыхала запах сирени, распустившейся у них в палисаднике. Домой идти не хотелось, весна тревожила и будоражила юношескую появившуюся вдруг страсть.

Качавшийся от излишне выпитого алкоголя, Василий буквально натолкнулся на томительно мечтавшую о любви Любу.

– О, соседка, не меня ли ты поджидаешь?– еле ворочая языком, произнес он.

– Может и тебя, – ответила Люба.

– Ну, так пошли на сеновал, – сказал Василий.

– Откуда у тебя сеновал? – рассмеялась Люба.

– Пошли, я знаю, о чем ты мечтаешь,– он потянул Любу, и она вдруг не стала сопротивляться, подавшись к нему.

Тогда Василий схватил ее обеими руками и крепко прижал к своему телу. У Любы захватило дух, ноги подкосились. Василий прижал ее к калитке, его горячие губы захватили полностью ее рот, его язык проник между Любиных зубов и ласково начал теребить кончик ее языка. Одна его рука нежно гладила Любину еще не оформившуюся окончательно твердую грудь, а вторая медленно опускалась по спине все ниже, пока не оказалась на ягодицах. Средний палец медленно раздвигал ягодицы, а рука опускалась все ниже.

Люба уже задыхалась от всего этого и, буквально прогнулась в спине навстречу своему желанию. Палец руки Василия дотронулся до желанной плоти, и Люба вскрикнула от неожиданно нахлынувшего чувства удовлетворения. Опытный Василий отпустил Любины губы и тихонько рассмеялся, не выпуская ее из объятий.

– Да ты оказывается страстная девушка,– казалось, что его хмель напрочь вылетел из головы, от такой страсти он сразу протрезвел.

В следующую минуту Люба очнулась от наваждения, устыдившись, как ей казалось, своей распущенности и особенно, насмешки соседа.

Но волны наслаждения еще не покинули ее окончательно, и она не смогла ничего сказать ему в ответ.

Вздохнув полной грудью, Люба молча попыталась освободиться из его объятий. Убедившись, что соседка не потеряет сознание и не упадет от страсти, Василий опустил руки, щелкнул Любе по носу и насмешливо произнес, направляясь к своему дому:

– Ну, пока, малолетняя развратница. Жди через три года, потом будет еще интереснее.

Люба была рада, что он ушел, а назавтра уехал. Она очень надеялась, что он никому не успел рассказать об этом. Ей было стыдно вспоминать о своей такой быстро нахлынувшей страсти, и она не хотела, чтобы об этом узнал кто-то еще…

И вот теперь он стоит перед ней. Василий стал за три года еще красивее: широкие плечи, высокий и стройный, насмешливые зеленые глаза, белокурые волосы и белозубая улыбка. Он легко подхватил Любины сумки, обнял ее за плечи, и тихонько произнес:

– Мне жаль, что у тебя нет теперь мамы,– он помолчал немного и уже веселее произнес

– А кого ты собираешься сегодня так кормить? Не меня ли?

– Нет,– Люба не ожидала, что сможет разговаривать с соседом так спокойно, она боялась этой встречи и много раз представляла ее.

– У меня сегодня прощальный вечер с одноклассниками. Через неделю я навсегда уезжаю отсюда.

– Вот как? Мне жаль, что я потеряю такую соседку. Ну, а меня в гости ты не позовешь на прощание?– он хитро прищурился.

– Может быть, и позову, только после того, как попрощаюсь с одноклассниками, – неожиданно для самой себя произнесла Люба.

– Я буду ждать. Надеюсь, ты помнишь наш последний разговор. Думаю, что ты не пожалеешь,– Василий улыбнулся. – А лучше я приду сам. Когда твои гости разойдутся, – опять хитро прищурился сосед и ласково погладил Любу по щеке.

– Хорошо,– легко согласилась Люба.

Эту ночь Люба не забудет никогда. Сосед знал свое дело. Больше такой ночи за всю свою жизнь у нее ни с кем не было. Только зеленоглазый белокурый красавец Василий мог разжечь такую страсть, пламя которой обожгло и превратило в пепел не одно поколение судеб родных людей…

Он появился через тридцать минут. За это время на танцплощадке произошли изменения – девушки уже не сплетничали между собой, а ребята не стояли обособленными группами.

Образовались отдельные кланы, в каждой из которых был один мальчик-лидер, пара-тройка молчунов – его визирей или как сказали бы сегодня охранников и пять-восемь девушек.

Оживленно рассказывая что-то, лидер заливался соловьем, девушки громко смеялись, заглядывая ему в рот и стараясь попасть как можно лучше в поле его зрения, охрана молча соблюдала дистанцию, словно оберегая свой клан.

Люся не понимала этих передвижений и тем более, этого «заглядывания в рот» лидерам. Она сама была лидером, и быть в роли подчиненной в каком-то клане незнакомцев не собиралась – все это ей было глубоко противно.

Люсе сразу стало скучно на такой вечеринке, и она подумывала уйти домой, не зная под каким предлогом преподнести теперь свой уход подругам, ведь она сама пригласила их сюда.

На вечер она пришла с двумя своими подругами-однокурсницами, которые сразу же приняли правила кланов танцплощадки и веселились от души. Но расставаться с Люсей им явно не хотелось – они считали ее своим лидером и ждали ответной реакции Люси на поведение лидера ребят в группе, с которой они стояли рядом.

Настроение Люси портилось с каждой минутой.

И тут появился он.

Именно таким и представляла его Люся. Высокий, широкоплечий, с гордо поднятой головой. Светлые пушистые волосы легкими локонами обрамляли овал смуглого лица. Серые глаза немного насмешливо, но очень весело смотрели на всех, и их не покидала искра задора и лукавства. Прямой нос, с еле заметной горбинкой, опускался до пухлых красиво очерченных губ, и, казалось, указывал на глубокую и ровную ямочку на квадратном подбородке.

Словно заметив удивленно-восторженный Люсин взгляд, он сразу же направился к ней. Заиграла мелодия любимого вальса Люси.