Очень хорошо об этом сказал Ф. Энгельс: «Естествоиспытатели воображают, что они освобождаются от философии, когда игнорируют или ругают ее...» Но какую бы позу они ни принимали, «над ними властвует философия. Вопрос лишь в том, желают ли они, чтобы над ними властвовала какая-нибудь скверная модная философия, или же они желают руководствоваться такой формой теоретического мышления, которая основывается на знакомстве с историей мышления и ее достижениями...».*

*(Ф. Энгельс. Диалектика природы. М., Госполитиздат, 1952, с. 165.)

Философия как наука характеризуется непрекращающейся борьбой двух основных направлений — материализма и идеализма. И если проследить, какое влияние

оказывала эта борьба на развитие медицины, то легко заметить, что крупнейшие успехи в области медицины были достигнуты именно тогда, когда врачи в той или иной степени придерживались материалистических концепций. В то же время исторический опыт показывает, что философский идеализм всегда являлся тормозом в развитии медицинской науки. Периоды его господства, как правило, (были периодами реакции, застоя, поповщины. Примеров тому немало. Как известно, на протяжении многих веков в медицине удерживались извращенные представления о строении и функциях 'человеческого тела. Чем объясняется такое отставание в области анатомии? В первую очередь, влиянием идеалистических воззрений, в частности религиозных. Христианская церковь, магометанский коран, еврейский талмуд налагали запрет на вскрытие человеческого тела. Вследствие этого изучать анатомию человека врачи фактически не могли. Известно, с какими трудностями и опасностями приходилось похищать для анатомических исследований трупы казненных гениальному анатому эпохи Возрождения Везалию (1514—1564), поставившему задачу «показать строение человека на нем самом».

Нельзя не вспомнить о там, что еще в начале прошлого века у нас в России крупный чиновник министерства просвещения М. Л. Магницкий поднимал вопрос об отказе «от мерзкого и 'богопротивного употребления человека, созданного по образу и подобию творца, на анатомические препараты». Услужливые казанские профессора последовали этому призыву и, уложив все сухие и заспиртованные препараты в специально заказанные гробы, после панихиды торжественно перенесли их на кладбище и предали земле.

Огромнейший урон претерпела западноевропейская медицина в эпоху господства богословско-схолаетических концепций, когда место научного наблюдения и опыта в медицине заняло бесплодное толкование апробированных церковью древних авторов Галена и Аристотеля. В эти годы врачи-схоласты совершенно серьезно обсуждали вопрос, был ли у Евы пупок, яростно опровергали утверждения Везалия о наличии у мужчин 24 ребер (по их мнению, согласно Библии, должно быть 23, так как одно ребро еще у Адама вынул бог, чтобы создать Еву).

Решающий удар по системе философского идеализма нанесли наши отечественные физиологи. Работы И. П. Павлова, Н. Е. Введенского и А. А. Ухтомского вскрыли физиологические механизмы единой, целостной живой системы и позволили выработать методику изучения организма в его неразрывном взаимодействии со средой. Учение об единстве телесного и духовного получило глубокое экспериментальное доказательство в трудах И. М. Сеченова «и И. П. Павлова. А затем разработанное И. П. Павловым учение об условных рефлексах позволило окончательно преодолеть один из основных догматов идеализма: противопоставление двух «натур» — телесной и духовной.*

*(См.: История медицины, т. 1. Под ред. Б. Д. Петрова, М., Мед-газ, 1964, с. 193.)

Иногда и теперь приходится слышать разговоры о лицемерии И. П. Павлова: будто бы он старательно выполнял религиозные обряды и т. д. Все это очень далеко от истины.

И. П. Павлова отличала исключительная искренность и правдивость. Он никогда не скрывал своих мыслей, даже в таких ситуациях, когда это могло грозить крупными неприятностями. Поэтому с полным доверием можно отнестись к его собственному заявлению на прямой вопрос сотрудника кафедры Е. М. Крепса: «Слушайте, господин хороший, что касается моей религиозности, веры в бога, посещения церкви, то это все неправда, выдумка. Я семинарист и, как большинство семинаристов, уже со школьной скамьи стал безбожником, атеистом. Мне бога не нужно...» По свидетельству сотрудницы Павловской лаборатории М. К. Петровой, Иван Петрович не раз повторял ей: «Я сам не верю в бога, я неверующий». И. С. Цитович рассказывает, как, придя утром в лабораторию, Павлов возмущался каким-то студентом академии, который шел впереди его по улице и останавливался перед каждой часовней и церковью, чтобы осенить себя крестным знамением: «Подумайте! Естественник, медик, а молится, как богомолка!».

Очень интересный факт, относящийся к происхождению легенды о религиозности Павлова, приводит жена его преждевременно умершего сына — Евгения Сергеевна Павлова. Случайно она зашла, уже после кончины ученого, в Знаменскую церковь. И здесь, как она пишет, ей довелось увидеть «двойника Ивана Петровича, спускавшегося с большой церковной книгой с клироса. Сходство было поразительное тем более, что и седая борода этого человека была подстрижена точно так же, как у Ивана Петровича. Тогда я и поняла,— пишет она,— откуда пошла легенда...».*

*(И. П. Павлов в воспоминаниях современников. Л., «Наука», 1967, с. 361.)

Исследования физиологов-материалистов доказали, что нет границ для познания вечно движущихся и изменяющихся явлений природы. В этом был убежден И. П. Павлов. «Я утверждаю абсолютное, непререкаемое право естественнонаучной мысли проникать всюду и до тех пор, где и покуда она может проявлять свою мощь. А кто знает, где кончается эта возможность!» — говорил он еще в 1909 году.

* * *

Мы, естественно, не ставили себе целью хотя бы в самой общей форме изложить основы марксистской философии — диалектического материализма. Нам хотелось только подчеркнуть крайнюю необходимость глубокого усвоения ее каждым медиком, стремящимся воспитать себя в духе высокой идейности и принципиальности. Это тем более необходимо теперь, когда враждебные силы всячески стремятся подорвать идейную сплоченность людей социалистического лагеря, внести в их ряды тлетворный дух буржуазной идеологии.

IV. Моральный облик и общая культура врача

Каким великолепным существом является человек,

если он действительно человек...

Древнегреческий писатель Менандр

Профессия врача — это подвиг, она требует

самоутверждения, чистоты души и чистоты

помыслов.

Надо быть ясным умственно, чистым

нравственно и опрятным физически.

А. П. Чехов

Г. Кроллис. Иллюстрация к поэме Э. Межелайтиса «ЧЕЛОВЕК»

Вероятно, многие читатели «Медицинской газеты» обратили в свое время внимание на статью журналистки Ирины Волк «И такое бывает» о похождениях двух врачей одной из крупнейших московских больниц. Эти медики, выйдя после приятного ужина из ресторана, затеяли на улице драку с каким-то прохожим. Когда их препроводили в отделение милиции, они и там продолжали дебоширить, осыпали работников отделения нецензурной бранью, запустили в дежурного сумкой с деньгами и документами. А когда на скандалистов пришлось надеть смирительные рубашки, один из них начал грозить: «Не знаете, с кем связались! Пусть только попадет ко мне на операционный стол какой-нибудь милиционер...»

Конечно, это исключительный по своей дикости случай, но,читая о нем, каждому из медиков приходится краснеть. И если мы все же решаемся напомнить о нем, то только с целью — более наглядно показать, что ни занимаемое положение, ни институтский значок на лацкане пиджака не являются показателями культурного уровня человека. Можно иметь в кармане диплом высшего учебного заведения, одеваться по последней моде, с апломбом рассуждать о высоких материях, но оставаться ограниченной, пошлой, невоспитанной личностью. И не иметь никакого .права называть себя советским интеллигентом.