* * *
Это было в первый год Великой Отечественной войны. Поздней осенью гитлеровские войска вступили в Харьков...
«Конец ноября 1941 года выдался дождливый и холодный. В разграбленном городе не было ни топлива, ни воды, ни пищи». Все словно вымерло; «на телеграфных столбах, под балконами разрушенных зданий ветер раскачивал почерневшие тела казненных советских людей. Фашисты вешали за каждое неповиновение, по малейшему подозрению в нарушении установленного оккупантами «нового порядка». Проявление заботы о военнопленных считалось серьезнейшим преступлением».
И вот в один из таких страшных дней по грязным улицам окраины Харькова — Холодной Горы ходил бедно одетый седой человек.
«Он шел от двора ко двору и, рассказывая об умирающих бойцах, просил подаяния. Люди знали его и отзывались... В этот день раненые получили горячий кукурузный суп и понемногу перловой каши».
Скромный пожилой человек был главный врач холод-ногорекой больницы известный харьковский хирург А. И. Мещанинов.*
*(Сведения о патриотическом подвиге проф. А. И. Мещанинова и его сотрудников заимствованы нами из очерка Ивана Карпова «Рассказы о мужестве» («Медицинская газета», 1965, № 3—6).)
Александр Иванович Мещанинов (1879—l965) родился в г. Пу-тивле бывшей Курской губернии. В 1904 году окончил медицинский факультет Киевского университета. Проработав некоторое время в Смелянокой земской больнице на Киевщине, он отправился в качестве врача Красного Креста на фронт русско-японской войны. После возвращения с войны А. И. Мещанинов завершил свою хирургическую подготовку под руководством О. Я Яцевича, известного провинциального хирурга, основателя и директора Образцовой хирургической больницы Красного Креста в г. Елизаветграде. С 1909 года Александр Иванович заведовал земской больницей г. Сумы, активно боролся за улучшение врачебной помощи на селе, причем нередко вступал в конфликты с земской управой, в результате чего оставил службу в Сумах.
В 1914 году А. И. Мещанинов по конкурсу был избран главным врачом и заведующим хирургическим отделением Холодногорской больницы в Харькове. Под его руководством больница быстро расширилась и превратилась в показательное учреждение, которым он и руководил почти 30 лет. За эти годы на базе больницы была организована возглавляемая им хирургическая клиника Харьковского института усовершенствования врачей, в которой повысили свою квалификацию свыше 2000 хирургов.
А. И. Мещанинов был хирургом широкого диапазона, щедро одаренным чувством нового. Его научная активность нашла свое выражение в литературной деятельности (свыше 90 печатных работ), а также в неизменном участии во всесоюзных и украинских съездах и конференциях хирургов. В 1934 году Александру Ивановичу были присвоены без защиты диссертации ученая степень доктора медицинских наук и звание профессора.
Холодногорокая больница по своему окраинному местоположению обслуживала преимущественно рабочее и крестьянское население Харьковщины. Благодаря своей доступности и сердечной отзывчивости А. И. Мещанинов прочно завоевал доверие и любовь трудящихся: его называли «народным врачом», «народным профессором». Неудивительно, что и в тяжелую годину военного бедствия авторитет всеми уважаемого доктора был непререкаем.
Ко времени занятия Харькова гитлеровцами Холодно-горская больница была переполнена тяжело раненными красноармейцами. Эвакуировать их не удалось. Предвидя жестокую расправу фашистов над оставшимися на его попечении бойцами, Мещанинов приказал сжечь все принадлежавшее им обмундирование и заново зарегистрировать их в больничных книгах как гражданских лиц, пострадавших при бомбардировках города. Кроме того, на входных дверях больницы была сделана предупредительная надпись «Тиф».
Эта всегда пугавшая оккупантов надпись, а также независимое, полное врачебного достоинства поведение профессора, занятого оказанием помощи тяжелораненому, произвели такое впечатление на ворвавшегося в операционную с пистолетом в руке фашистского офицера, что больница и ее обитатели остались нетронутыми.
Оградив до известной степени своих пациентов от угрозы физического уничтожения, А. И. Мещанинов и весь персонал больницы должны были проявить максимум усилий, чтобы не дать им погибнуть от голода. После того как были исчерпаны все ресурсы больницы и личные возможности персонала, пришлось прибегнуть к помощи некоторых местных жителей. Они вместе с медработниками собирали продукты для госпиталя, «тайно, остерегаясь предателей, варили нехитрые супы, борщи из свеклы и кукурузной крупы, пекли лепешки, собирали одежду, стирали белье, выискивали в степи за Харьковом мерзлые овощи...» В одном из оврагов была обнаружена застреленная лошадь — из нее стали варить мясную похлебку.
Персонал больницы заботился и о моральном состоянии раненых. «Нашли припрятанный в сарае радиоприемник, начали записывать сводки Совинформбюро и распространять их по палатам, дополняя сведениями о деятельности местных партизан. Это подымало дух раненых».
Так, не страшась жестокой расправы фашистов, А. И. Мещанинов вместе с врачами, медсестрами и санитарками выполнял священный патриотический долг.
Довольно скоро самоотверженная деятельность холод-ногорских медиков вышла за пределы больницы. Они распространили ее и на расположенную поблизости тюрьму, в которой оккупанты организовали концентрационный лагерь. Здесь и ужасающих условиях томились до 20 тысяч пленных советских воинов. Каждый день гоняли на работу фашистские изверги этих вконец отощавших, почерневших от холода людей. Сотни заключенных умирали в тюрьме от голода, тифа и дизентерии.
Видя, как ежедневно по утрам из ворот концлагеря выезжают подводы с трупами, А.И.Мещанинов отважился на крайне дерзкий в условиях оккупации поступок. Он пришел к начальнику концлагеря В. Гамбеку и выразил ему возмущение бесчеловечным отношением к военнопленным. Матерый фашист сразу же схватился за пистолет, но, видя непоколебимую уверенность седовласого профессора, выстрелить все-таки не решился. Мещанинов потребовал, чтобы ему было разрешено перевести наиболее тяжелых раненых и больных из концлагеря в больницу, а остальных поддерживать питанием. Особо подчеркнул Александр Иванович опасность, которую представляет распространение инфекционных заболеваний, в частности тифа, для самих оккупантов. Доводы Мещанинова показались Гембеку убедительными, и он согласился с его предложениями.
Добившись формального разрешения начальника концлагеря, А. И. Мещанинов немедленно приступил к делу. Прежде всего он созвал своих сотрудников по больнице. Решено было всю работу проводить под вывеской Холодногорокого филиала общества Красного Креста. Срочно изготовили нарукавные повязки, и на следующий день большая группа медработников отправилась на рынок. Здесь Мещанинов громогласно объявил народу и сразу же появившимся полицаям о полученном разрешении оказывать помощь военнопленным. «Первыми отозвались женщины. Заливаясь слезами, они подходили к медикам Красного Креста и делились чем могли: по две-три свеклы, картофелины, несколько початков кукурузы клали на тележку. Через несколько минут тачка и две корзины наполнились доверху. Многие тут же предлагали помощь. Часть новых активистов Мещанинов отправил готовить пищу для военнопленных. А остальных повел в бывшее общежитие вытаскивать из-под обломков железные койки». Таким образом, в тот же день стало возможным разместить в больнице более полутораста тяжелых больных из концлагеря. Через несколько дней был дополнительно развернут еще один госпиталь в помещении холодногорской поликлиники. За короткое время удалось вырвать из фашистского ада более 400 тяжело раненных и больных узников. Молва о происшедшем быстро распространилась по всему городу. Многие харьковчане поспешили внести свой вклад в эту работу.
Ободренный успехом, Мещанинов отправился к харьковскому бургомистру и «по поручению начальника концлагеря» потребовал официально заверить заранее подготовленные удостоверения для уполномоченных Холодногорского филиала Красного Креста по сбору пожертвований в пользу военнопленных. С этими удостоверениями десятки медработников больницы и добровольцев-активистов пешком отправились в ближайшие, а затем и более отдаленные села и районы для сбора продуктов. Колхозники горячо откликнулись на этот призыв. Продукты питания начали регулярно поступать в госпитали и в концлагерь.
