Уже не раз я взывал к себе остановиться и больше не пороть горячку. Сам же обрываю свой трусливый голос, успокаиваю, доказываю, что без горячки никак нельзя, что без горячки закончится тем, что завтра я снова буду на работе, а послезавтра, и уже никогда, не прощу себе слабохарактерности. Не прощу того, что не решился поддаться сиюминутному порыву.

Чтобы взбодриться, я представляю, как буду писать книгу. О чём она будет, пока не понимаю, но уже знаю, как она будет написана. Она будет как джаз. Как джазовая мелодия – пульсирующий ритм задаст тихий контрабас; подхватят духовые – труба и внешне похожий, но совсем другой саксофон. И импровизация – свободный звук под заданных контрабасом ритм.

И вот под сигналы проезжающих мимо автомобилей я оставляю не только МКАД, но и сомнения. Но всё же даю высказаться и отчасти прислушиваюсь к рациональному себе. После совещания всех внутренних голосов план созревает такой: бросать свою прежнюю жизнь определенно нужно, и определенно в данный момент, но чтобы с голоду не умереть только что рождённым в новой ипостаси, во-первых, надо продать машину, во-вторых, сдать в аренду квартиру.

Решить обе задачи поможет Анатолий Викторович: Тоха – для знакомых, продавец по жизни.

Тоха круглый год носит загар, будто только что приехал с курорта, хотя просто посещает солярий. Тоха из тех самых «понаехавших», но утверждает, что родом из какой-то купеческой династии. Ещё он утверждает, что в его роду много евреев, но слух этот ничем не подтвержден. Недавно Тоха твёрдо решил жениться – спутницу жизни он выбирает по родословной, ищет исключительно коренную московскую еврейку, говорит, что так и из области выберется и нужными связями обзаведётся. Тоха добрый для своих и жадный для чужих. Беда лишь в том, что грань между своими и чужими у него размыта. Тоха – тот самый приятель, который пригнал мне из Европы машину и помог мне её растаможить. Который неделю назад интересовался, не сдаёт ли кто в моём районе квартиру. И, наконец, который звал вечером в бар.

Набираю номер, вместо гудка «Менеджер» группы Ленинград – Тоха относится к песне всерьез и безо всякой иронии…

– Перезвоню минут через пять, лады? – тараторит в трубку и обрывает связь.

Подхожу к «Выхино». Закуриваю и решаю подождать. Вокруг кипит жизнь – лавочники, в основном гости из Средней Азии, впаривают товар уставшим, хмуролицым москвичам. Дождь давно прошел, стоит непереносимая духота и столпотворение. Моё внимание привлекает черноволосый мужичок в вельветовой куртке с кудрявой чёрной бородой-лопатой. Мужичок щурится, обливается потом и волочет за собой огромную сумку…

Звонит телефон.

– Тоха, привет, извини, что отвлекаю, я по делу.

– Вить, здравствуй! Не, ничего! У нас на таможне проблемы… Белорусский сахар не нужен?

– Сахар? Зачем? Нет, спасибо…

– Ну, понятно, как там у тебя дела вообще?

– Нормально всё, слушай, Тоха…

– Кстати, я на неделе в Питер, а оттуда в Финку… Тебе чего-нибудь надо? Будешь заказывать?

– Не, спасибо. Я чего хотел-то…

– Так рассказывай! В бар идём?

– Тоха! Мне срочно нужно уехать! Сегодня же! Нужны деньги! Хочу машину продать, квартиру сдать, поможешь?

– А что у тебя? Помогу… Давай вечером поговорим…

– Машина сейчас, скорее всего, эвакуирована – надо выкупить. Ключи и документы могу вечером передать, доверенность сделаю. Квартира меблированная, «Цветной бульвар», отличное состояние – был у меня, сам видел. Почём сдавать, решать тебе. Как сдашь, деньги мне на карту скинешь. Давай сегодня в девять на Ленинградском вокзале?

– Замётано, Вить! А что, проблемы у тебя? Я, если что, людей нужных знаю – связать?

– Всё, хорошо, Тоха. Всё просто отлично! Давай, до вечера.

Не успеваю положить телефон в карман, как раздается новый звонок.

– Да, Тоха, что ещё?

– Плаха, здравствуй! – уже звонивший мне сегодня скрипучий голос.

– Добрый день! Но вы ошиблись, я не Плаха, я Виктор…

– Плаха, уже слишком поздно… Ты умрёшь, Плаха…

Настроение мне так просто не испортить, принимаю подачу:

– А знаешь что? Я уже умер – вот только сегодня. И возродился как феникс…

– Теперь ты Плаха, а Плаха скоро умрёт…

– Все мы умрём.

Закуриваю. Голос молчит, я тоже. А дальше что?

– Так звонишь-то ты зачем?

– Ты будешь много заблуждаться, идти неверным тщеславным путём, а потом умрёшь, Плаха. До встречи в Петербурге…

Кладет трубку.

Гусиная кожа на руках… Не позволю какому-то мудаку меня запугать! С Петербургом он угадал, хуй с ним! А «Плаха» – отличный псевдоним. Спасибо ему за находку…

Перед тем, как сдавать, надо проведать квартиру – возвращаться туда в ближайшее время не намерен – надо убрать или выбросить личные вещи, незачем новому жильцу знакомиться со мной заочно…

Давненько не передвигался в метро. «Выхино» – станция наземная, открытая. Тут же станция пригородных электричек. Первый и второй поезд пропускаю, так как нет мест, в третий толпа сама меня проталкивает.

Дверь набитого вагона никак не закрывается, препятствует огромная сумка. Пассажиры зудят недовольством, искажаются в гримасах и направляют поток злобы на раздражитель. Кажется, будто метро видоизменяет людей, высасывает энергию и наполняет злобой. Но на меня магия в этот раз не действует – стоило принять решение, как я почувствовал себя обособленным, другим – жизненные силы приливают, и никакая давка или спешка не могут их отнять. Спешки для меня больше нет, давка же временное беспокойство, от которого в любой момент по собственному желанию могу избавиться, просто выйдя из вагона. У меня больше нет графика и нет места, где я должен быть. И я знаю, что назавтра сегодняшний день не повторится.

Наконец хозяин сумки проталкивается в вагон, и двери закрываются. Поезд трогается. Создавшим затор оказывается тот самый бородач в вельветовой куртке, недавно привлекший моё внимание. Он тихо извиняется перед всеми разом, лезет в сумку, из которой под гул вагона достает книгу, откашливается и глашатаем говорит:

– Уважаемые пассажиры…

Вагон качает, и бородач валится на похмельного красномордого мужика, который его с силой отталкивает на тучную женщину. Женщина причитает, бородач на все недовольства не обращает внимания, будто не понимая, насколько он не к месту:

– Спешу вашему вниманию представить новый эзотерический роман Жоржа Банане «Космос без Гагарина». В романе освещены проблемы бытия и небытия, описано, как посредством петрушки и обыкновенной сигареты выйти в астрал и прочистить космические каналы. Также в книге выложено интервью с Юрием Гагариным, которое он впервые за шестьдесят лет согласился дать во время своего космического полёта. Книга нигде не издавалась, у вас есть уникальная возможность приобрести авторский экземпляр всего за восемьсот рублей! По себестоимости, уважаемые пассажиры – в цену заложены только типографские услуги и незначительный авторский гонорар.

Бородач пытается пройти вглубь вагона, бубня, будто мантру: «Приобретаем книгу… приобретаем книгу…» – но не может пробиться сквозь толпу.

Остановка на станции, бородач вздыхает, толкая пассажиров и выслушивая от них упрёки, запихивает книгу в сумку и пытается выйти. Я, подчиняясь очередному порыву, проталкиваюсь к выходу за ним.

– Продайте книгу! – восклицаю, не зная, как начать разговор, а главное, зачем мне этот разговор нужен.

Поезд закрывает за моей спиной двери.

Бородач бегающими глазами суетливо осматривает меня с головы до ног.

– Восемьсот рублей, – кричит он недоверчиво, но заглушая шум удаляющегося поезда.

– Уверен, она того стоит, – тянусь в карман за бумажником.

Взгляд бородача меняется: из смущенно-недоверчивого за долю секунды он превращается в хитровато-самодовольный.

– Тыща с автографом автора, – глаза сужаются, образуя сеть морщин вдоль переносицы.

Достаю из бумажника две пятисотки.

– Кому ставить автограф? Имя? – спрашивает, пытаясь справиться с заевшей молнией сумки.