Без Христа Ветхий Завет – едва ли не самая страшная книга в религиозной истории человечества. Лишь один пример – как мужи из колена Данова ищут для себя землю: «И пошли те пять мужей, и пришли в Лаис, и увидели народ, который в нем, что он живет покойно, по обычаю Сидонян, тих и беспечен, и что не было в земле той, кто обижал бы в чем, или имел бы власть: от Сидонян они жили далеко, и ни с кем не было у них никакого дела. И возратились (оные пять человек) к братьям своим и сказали им братья их: „с чем вы?“. Они сказали: „встанем и пойдем на них; мы видели землю, она весьма хороша. А вы задумались: не медлите пойти и взять в наследие ту землю; когда пойдете вы, придете к народу беспечному, и земля та обширна; Бог предает ее в руки ваши“… И пошли в Лаис против народа спокойного и беспечного, и побили его мечом, а город сожгли огнем. Некому было помочь, потому что он был отдален от Сидона» (Суд. 18,7-10).
Есть непроходимая грань между двумя пониманиями национального мессианизма: существует ли избранный народ для того, чтобы послужить всему человечеству, или же для того, чтобы всё человечество, опомнившись, послужило ему… И понять эту двусмысленность истории Израиля можно только, если согласиться с глубоким замечанием Оскара Кульмана: «В действительности существует две истории Израиля: собственная история Израиля и история Израиля к его спасению и спасению других»[168].
Христианская мысль более высоко оценивает миссию Израиля чем сам Израиль. Христиане более возвышенно видят историю Израиля, чем сами иудеи, так как, видят в ней не самослужение Израиля, но его служение человечеству, Новому всеобщему Завету. Израиль существует не для себя, и не для своего узконационального торжества, а для всех: придет чаемый всеми народами. Без Евангелия, без наднационального замысла исторические книги Ветхого Завета – это самые душные книги человечества. Нет оправдания той крови, тем судорожным прижиганиям. Или это – нас ради всех человек, или это всего лишь националистическая похоть.
Не украли христиане Библию, а сохранили. Христиане не разожгли антисемитизм, а пригасили его.
Вспомним античность:
Древнегреческий историк Диодор Сицилийский (1 в. до Р. Хр.) передает, что «Друзья царя Антиоха советовали полностью уничтожить племя иудеев потому что они, мол, одни из всех народов высокомерно избегают всякого смешения своего народа с другими и всех считают своими врагами.. Они стали из рода в род передавать ненависть к людям. Поэтому то и к обычаям они приучают самым странным: не делить трапезы ни с кем из иноплеменников и ни в коем случае не испытывать к ним расположения»[169].
В начале первого века александрийский писатель Апион полагает, евреи клянутся Богом «не питать добрых чувств ни к кому из иноплеменников, и в особенности к эллинам» (Иосиф Флавий. Против Апиона 2,121).
Римский историк Корнелий Тацит (конец первого века) полагал, что: “среди своих верность их неколебима и готовность к состраданию неизменна, всех же остальных они ненавидят как врагов” (История. 5,5,1).
"Рассказывают, что когда Марк Аврелий на пути в Египет проезжал через Палестину, то, испытывая отвращение к вонючим и нередко производившим смуты иудеям, скорбно воскликнул: “О маркоманны, о квады, о сарматы! Наконец я нашел людей хуже вас” (Аммиан Марцеллин. Римская история. 22,5,5). А ведь Марк Аврелий – это «философ на троне», человек образованный и терпимый…
Враг христиан император Юлиан Отступник и о евреях невысокого мнения: «А у евреев-то какое славится подражание богу? Гнев и ярость и зверская ревность… Даже самые гнусные и порочные из (наших) военачальников обходились со злейшими своими обидчиками куда как мягкосердечнее, чем Моисес – с теми, кто ни в чем не провинился… Закон (евреев) суровый и жестокий и много содержащий дикого и варварского» (Против галилеян, 171, 184, 202)[170].
На рубеже 4-5 веков н.э. неоплатонический философ Синезий (фигура весьма интересная: он был другом знаменитой ученой Ипатии; на епископское служение в христианской Церкви он был избран народом за свою праведность, когда сам он еще не был даже крещен; главному «инквизитору» той эпохи – св Феофилу Александрийскому он писал о своих несогласиях с христианской верой и в ответ принимал разъяснения, увещевания принять епископство и даже разрешение не разводиться ради этого со своей женой) в языческую пору своей жизни писал, что «иудеи – пропащее племя, чтущее долгом благочестия уморить возможно больше эллинов» (К брату)[171].
«Антиох Эпифан был действительно сумасбродом, но все, что творил над евреями, вовсе не воспринималось как чудовищное зверство окружающим его обществом и „народом“ – он опирался, очевидно, на укоренившееся традиционное мнение. Антисемитизм уже числил за собой почтенный возраст»[172]. В конце концов, не христиане разрушили Иерусалим, но армия ничего еще не слышавших о Евангелии римских полководцев Тита и Веспасиана.
О том, что нет сущностной связи между антисемитизмом и христианством, говорит и аргумент от современности: именно в современных языческих книжках, воспевающих «удар русских богов» и хулящих христианство как «жидовскую порчу», погромная риторика достигает своего максимума. “Если цифрами обозначить монорелигии по времени их возникновения (1 – иудаизм; 2 – христианство; 3 – ислам), то цели истребления будут расположены в следующем порядке: 2-1-3. Это будет происходить потому, что на сегодняшний день нетрадиционными религиями и мировым рационализмом уже накоплен огромный опыт по борьбе с христианством, да и само оно за последние двести лет уже успело порядком привыкнуть к гонениям… Настало время повалить макеты картонных кумиров и вернуться к состоянию исходного первозданного благоденствия, а космическая эра Водолея поможет нам в этом… Не беспокойтесь, речь не может идти не только о прощении, но даже о пощаде”[173].
Вообще стоит прежде размышления над всплесками антисемитизма в христианском мире ознакомиться с исследованием С. Я. Лурье «Антисемитизм в древнем мире. Попытки объяснения его в науке и его причины» (Петроград, 1922). По его выводу, «причина антисемитизма лежит в самих евреях… Антисемитизм – явление не случайное, он коренится в разнице между духовным обликом еврея и не-еврея»[174].
С. Лурье полагает, что нет ни одного народа, который был бы сам по себе антисемитски настроен. Сначала на его земле поселялись евреи – а затем вспыхивала национальная рознь[175]. Причем нередко этот же народ спокойно относился к колониям других племен, живущих на его территориях. Показательно также, что каждый раз погромы следуют за волной ассимиляции евреев к местной культуре. Значит, не само по себе ощущение отчужденности евреев было причиной антисемитизма. Скорее напротив, когда народ лучше узнавал склад мировоззрения евреев – он устраивал антиеврейские бунты.
Античный антисемитизм не мог иметь экономические причины. Если александрийские купцы боялись еврейской конкуренции – то ведь для того, чтобы этот свой страх использовать для подъема народа на еврейский погром, в народе уже должна была существовать антиеврейская настроенность, – полагает Лурье. Также «нельзя видеть причины антисемитизма в реакционности правительств: правительство может только тогда играть на антисемитизме, когда он уже существует как нечто вполне сформировавшееся в народе. Римские императоры охотно посвящали себя в культы всевозможных варварских богов; они гордо носили титул Dacius, Sarmaticus и т.д. Но когда Веспасиану и Титу после победы над евреями войско по обычаю предложило титул Judaicus, с каким негодованием они отвергли его!»[176].
