Гусь оказался, мягко говоря, жестковат. Но помимо запечённой птицы, молодые люди принесли с кухни и другие лакомства, поэтому ужин нельзя было считать испорченным. В качестве аперитива Шерлок прихватил из погреба бутылку сухого красного вина, а Молли заварила чай из цветочных лепестков и кусочков фруктов.
– Зря мы всё-таки отступили от рецепта, – проговорила Молли, с трудом пытаясь разжевать кусок мяса птицы. – Следовало мариновать гуся дольше. Ещё хотя бы… ммм… пару дней, как минимум.
– В любом случае, вряд ли мы задержимся здесь так надолго, – неожиданно заявил Холмс.
Хупер не донесла вилку до рта.
– Почему ты так уверен? – хрипло спросила она.
– Кто же в здравом уме станет долго терпеть наши выходки? – улыбнулся сыщик.
Молли только покачала головой – она не разделяла оптимизма Холмса.
– С кем мы, по-твоему, имеем дело? – сыщик обратился к женщине, как пытливый преподаватель к студентке.
– С безумцами, которым доставляет удовольствие держать людей в клетке.
– Постарайся отбросить эмоции.
Молли вздохнула, резко отодвигая от себя стакан воды. Мелкие капли усеяли белоснежную скатерть. Винного цвета салфетка едва не сползла с её колен на пол – патологоанатом успела подхватить край. Внезапно ей стало совестно за своё раздражение. Детектив не насмехался над ней – напротив, старался обучить. Что тут дурного?
– Все исчезнувшие постояльцы – члены какого-то тайного сообщества, с которым мы столкнулись ещё в Голуэе, – проговорила Хупер, глядя на спокойное пламя свечи. – Все они люди неординарные, и у них есть какая-то высшая идея…
– Продолжай.
– То стихотворение, что нам подбросили. Оно о том, что любая точка зрения относительна, а мир бесконечен. Каждый верит в то, что ему ближе. Есть люди, которые это понимают, и в определённых ситуациях готовы признать, что не правы. Но большинство людей воспринимают чужие мнения в штыки, и просто «не слышат» того, что не вписывается в их характер.
Молли помолчала, затем добавила:
– У них есть деньги и власть… наверное. Они играючи воруют книги и заманивают людей, топят фанатиков и инсценируют убийства. А ради нас они просто пожили с комфортом в горнолыжном отеле, ну и сфабриковали дело – один газетный номер и труп какого-то бедолаги, взятый из морга.
– Это всё? Если не ошибаюсь, ты записала на диктофон мою речь о постояльцах. Послушай и попробуй сделать ещё выводы.
Молли рефлекторно потянулась к карману джинсов, и тут вспомнила, что забросила свой смартфон в кусты в Восточной роще, чтобы отвлечь Мойру. Надо же, до сего момента она не чувствовала в нём особой нужды, хотя в Лондоне не могла представить себе нормальных будней без смартфона. Как досадно, что из-за всего этого фарса Хупер потеряла его. Ведь там, кроме устной информации по «Эдельвейсу» были ещё и фотографии мертвых птиц и тазов с кровью в Восточной башне. Теперь же там, вполне вероятно, пусто, и в случае чего им с детективом нечего будет предоставить в полицию в качестве доказательства. А постояльцам достался гаджет с множеством данных о Молли Хупер. Какая ирония! Патологоанатом хихикнула, прикрыла рот рукой, стараясь сдержать неуместные смешки, но неожиданное веселье разбирало женщину помимо её воли. Тихий, порывистый смех перерастал в заливистый хохот.
Холмс протянул ей стакан воды, но, видя, что Молли не может сама подавить спазмов хохота, встал из-за стола, подошёл к стулу женщины, вложил ей в ладонь стакан и помог сделать несколько глотков. Лицо Хупер раскраснелось, но истерика понемногу улеглась.
– Я потеряла телефон, Шерлок, – ослабшим голосом сказала Молли, стараясь отдышаться. – Извини. Там были фотографии… Я не сказала тебе… Я сердилась на тебя и в отместку…
Смех вновь всколыхнулся в её груди, и Шерлок предусмотрительно плеснул ещё воды в стакан.
– Я соврала тебе, – вымолвила Молли после долгого, глубокого глотка. – Я была в Восточной башне. Лист со стихотворением я нашла именно там, а не в роще возле тела Элен. И ещё там мне попалась пуговица от твоих брюк.
– Я знаю. Я же видел тебя со своей одеждой в руках, когда выходил из душа. Как раз перед тем, как оставил тебя на время.
– Точно. А я и забыла, – Молли улыбнулась простой спокойной улыбкой, уже не похожей на давешнее веселье. – Как ты думаешь, кто подбросил его туда? Откуда члены таинственного общества знали, что я буду в башне?
– Подобные листы были подброшены во многие места в замке. Кому-то необходимо было, чтобы мы обязательно обнаружили стихотворение. Ты наткнулась лишь на один из множества экземпляров.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Молли, но потом сообразила: – Ты находил её экземпляры?
Шерлок кивнул:
– Наши тюремщики в какой-то мере заинтересованы, чтобы мы их разоблачили, прониклись идеей их общества. В случае, если нас действительно собираются завербовать, разумеется. Помимо стихотворения были и другие подсказки. Уверен, в той газете, что тебе передал Эббот, они тоже имелись. Думаю, своеобразных наводок было создано с избытком в расчёте на нашу рассеянность.
Молли призадумалась, а Шерлок тем временем предложил:
– Я повторю информацию о постояльцах, – и действительно повторил все сведения почти слово в слово.
Молли старалась обратить внимание на особые, таинственные детали. Детектив сделал ей существенную подсказку интонацией голоса в нужных местах. Выслушав, патологоанатом ещё раз проанализировала то, что уловила:
«Мойра Виннифред Дуглас в 2012 году считалась пропавшей после пожара в клубе «Фаэтон», однако два дня спустя её нашли целой и невредимой на пустующей прогулочной яхте для туристов. Восемь лет назад Освальд Чивли, после смерти супруги, внезапно оставил работу и членские места во всех клубах, восстановившись только через полгода».
– Шерлок, а другие постояльцы когда-либо исчезали без вести? Похоже, что именно тогда их и вербовали в тайное общество… Боже, так ведь МЫ тоже ИСЧЕЗЛИ без вести!!! Застряли здесь до тех пор, пока нас не хватятся в Лондоне. Неужели эти люди хотят, чтобы мы к ним присоединились?!
– Вполне возможно, – серьёзно проговорил Холмс и вдруг с азартным блеском в глазах добавил: – Думаю, скоро нам предстоит интересная встреча!
После ужина молодые люди спустились в танцевальную залу. Как же не заглянуть туда, где, собственно, и началось их одинокое существование в «Эдельвейсе», туда, откуда пропали все постояльцы во время свечного бала. Высокие стрельчатые окна в человеческий рост, расположенные в ряд в длинной стене, словно зеркала, бело-бирюзовая отделка и огромная гулкая пустота заполняли бальный зал.
– Шерлок, – патологоанатом потянула сыщика за рукав. – Посмотри на скамью и скажи, что мне не мерещится.
В дальнем конце первой залы на скамейке, где когда-то в ожидании бала сидели в тёмных шалях, будто две вороны, Мойра и Бет, лежала коробка с красками, кисти, бутылочка растворителя, а рядом стоял мольберт. Как и когда эти вещи сумели подбросить? И для чего?! Хупер сразу же вспомнила свою детскую картину пастелью. Кто-то вновь непрозрачно намекал на творческие порывы Мо.
Заглянув в коробку, Молли горько усмехнулась. Там были не пастельные мелки, а тюбики с масляной краской. От неё ждут самосовершенствования и движения вперёд, чёрт бы их всех побрал! Заглянув под скамью, Шерлок извлёк оттуда два холста, побольше и поменьше, фарфоровое блюдце вместо палитры и набор кистей разного калибра. Ну что ж, будет вам картина!
Ярко вспыхнули люстры, мольберт был установлен посреди зала, нашлось и подходящее по высоте кресло. Шерлок тактично скрылся где-то в оркестровой с книгой о ядах, чтобы не отвлекать. Эмоции Молли улеглись и не мешали воображению. Стоило женщине расслабиться, взяться за карандаш и взглянуть на чистый лист, как идеи полезли в голову, чуть не толкая друг друга локтями. Может, нарисовать распахнутое в синюю ночь окно, одинокую свечу и влетающую в комнату кружевную бабочку, привлечённую светом? Или статуэтку с обвившим её цветком в окружении осенних листьев? Или те же листья, падающие шелестящим потоком на червивое яблоко и чёрную бархатную бабочку на фоне густо-зелёной потрескавшейся стены, наподобие той, что они видели в экстравагантной ванной в западном крыле? Молли тихо вздохнула. Всё-таки не зря её когда-то упрекнули в однообразии сюжетов. Нет, для новой картины нужно выбрать нечто совершенно иное, чем эти мрачные натюрморты.
