Чтобы не смущать Холмса внимательными взглядами и сопением в затылок, Молли прошла вглубь комнаты и примостилась на широком подоконнике, рассеянно глядя то во двор, то на сыщика. Краем глаза она заметила, как смягчились черты лица Шерлока и разгладился лоб. У детектива было не так уж много источников подлинной радости. Расследования вызывали у него взбудораженное настроение, наркотики раскрепощали, а вот музыка дарила ему безмятежность. Самая умиротворяющая и безвредная из его страстей. До слуха Молли долетали отдельные аккорды и переливы, обрывки мелодии, красивые, но короткие. Каждый звук в конце был долгим и обладал мягкой приятной незавершённостью. Хупер расслабилась и позволила путаным воспоминаниям затопить её.
В окно деревянными костяшками стучала голая ветка, сугроб доходил до низкого подоконника, а у стены снаружи жался заснеженный вечнозелёный куст. Как прекрасно всё-таки оказаться поближе к земле, забыв на время о головокружительных бездушных высотах. Холодная голубая печаль разливалась по комнате от пианино, теперь уже облачившаяся полноценную мелодию. Хупер вспомнила белое лицо луны, освещавшее дорогу в день её приезда в «Алый Эдельвейс». Сияющий образ внезапно нагрянул в сознание Молли, даже не постучавшись. Полная луна над бесконечной снежной долиной, по которой так истосковалось сердце Хупер. Две чёрно-белые ленты клавиш, парящие над землей и устремлённые к белому кругу луны. Синие тени неслышно крались по снегу, словно следы пугливых зверей, слёзы луны блестели на глади клавиш.
– Спасибо.
Хупер не сразу сообразила, что мелодия звучит уже теперь только в её голове, а Шерлок, закрыв крышку, вполоборота смотрит на неё.
– Не за что, Шерлок. Тебе спасибо.
Молли слезла с подоконника, бросила взгляд на ряд маленьких скамеек за спиной детектива, на стул возле пианино с уютным пледом из шотландки на спинке и глубокое кресло с таким же скомканным пледом у стены, на эбонитовую дощечку на стене, которую не приметила прежде. Вряд ли здесь собирались господа для светской беседы, зато вполне могли устроиться дети, нетерпеливо подпрыгивая на своих местах, а в глубокое кресло вполне могла рухнуть перепачканная мелом молодая гувернантка после тщетных попыток угомонить сорванцов.
– Перед тем, как мы уйдём, давай попробуем поискать ещё инструменты, – предложила Молли. – Раз уж здесь когда-то проходили уроки музыки… Я уже пыталась, но с тобой я не сравнюсь.
Конечно, патологоанатом лишь фантазировала о назначении комнаты, но кто мог ей запретить? Тем не менее, Холмсу действительно удалось кое-что опознать. Та самая странная конструкция, напоминающая гибрид магнитофона со штативом, оказалась не чем иным, как терменвоксом – уникальным инструментом, в котором звук возникает из-за движения рук в электромагнитном поле.
– Опробуем его? – попросила воодушевлённая Хупер. – Когда ещё выпадет такая возможность.
Однако Холмс отрицательно покачал головой и заявил, что на сегодня музыки достаточно. Должно быть, не хотел портить впечатления от игры на пианино, и Молли его понимала.
Патологоанатом со вздохом опустилась в дальнее кресло у стены и тут же с криком подскочила, будто получила удар током. Плед под ней ожил, гнусаво затрубив в несколько глоток. Молли протянула к взбесившейся вещи подрагивающую руку. Только сейчас она заметила металлические трубки, отходившие от клетчатого мешка. Волынка, черт её подери! Хупер смеялась так, что Шерлок уже собрался на кухню за стаканом воды для неё, потом передумал, подхватил Молли на руки и понёс к выходу. Однако, взглянув на её разрумянившиеся щёки и влажные ресницы, сам не смог удержаться от улыбки. Всё кончилось тем, что оба хохотали, прислонившись к стене таинственного потайного коридора…
Было ещё много странных комнат и скрытых лестниц. Молодые люди усмотрели некоторую закономерность в их хаотичном расположении. Например, винтовые лестницы всегда соединяли только два каких-либо этажа, никогда не были сквозными, и коридоры, в которые они вели, были отрезаны от парадной лестницы. Словно завистливые сёстры, невзрачные боковые лестницы уводили гостя прочь от блистательной родственницы в такие немыслимые закоулки, чтобы он и не помышлял вернуться оттуда другим путём. В западном крыле замка попадались, в основном, небольшие помещения без вычурного убранства, предназначенные для созидания, такие как комната для уроков музыки или комплекс библиотеки с оранжереей. Восточное же крыло встречало гостей красным деревом и тёмно-зелёным сукном, потускневшей позолотой и круглыми витражными окнами цвета крови и бутылочных осколков.
В восточном крыле молодые люди обнаружили что-то вроде ещё одного номера люкс. По крайней мере, удобства в номере намекали на королевский уют. Просторное, роскошно обставленное помещение всё же не было таким экстравагантным, как президентский люкс, в котором остановились Холмс и Хупер, кроме, разве что, ванной комнаты. Стены её были отделаны кафелем густо-зелёного цвета, отливающего чернотой. Три круглых витражных окна создавали иллюзию подводной лодки. Золочёные крючья и витые подставки для всевозможных стеклянных флаконов, заполненных тягучими ароматными цветными жидкостями наподобие колдовских зелий. Воображение Молли дорисовало бронзовую ванну с ножками в виде львиных лап, вместо имеющегося джакузи.
Внезапно Хупер ощутила что-то вроде освежающего дуновения, но не в лицо, а прямо в сердце. Ей отчётливо вспомнилась мансарда, полная морского воздуха, мощёный зелёным кафелем пол перед умывальником и трепещущая изумрудная занавеска, прикрывающая трубы.
– Последнее время как-то часто меня стали посещать воспоминания, – не то пожаловалась, не то изумилась Молли, потирая виски. – Будто начала пить витамины для памяти, честное слово.
Холмс только усмехнулся, искоса бросив на патологоанатома заинтересованный взгляд. Молли сглотнула и не решилась продолжить тему.
О существовании бильярдной Шерлок и Молли слышали от владельцев курорта и постояльцев, но поскольку оба не играть в бильярд не умели, не заинтересовались. Сейчас же пришло время туда наведаться. Правда, детектив и патологоанатом не задержались там надолго, полюбовались только на целую стену из цветного стекла, изображающую тропическое дерево с попугаями; на необычную сводчатую нишу, в которой находился бильярдный стол из вишневого дерева, да на два бюста из черного мрамора, стоявшие по бокам от него.
В уютном же западном крыле Холмс и Хупер встретили белоснежную столовую, которую окрестили фарфоровой из-за обилия посуды. Расписные тарелки украшали стены, центральный стол с кружевной скатертью был уставлен чашками и кофейниками из тонкого костяного фарфора. Нежные узкие шпалеры из шёлка с кремовым тиснением в форме гроздей винограда обрамляли углы столовой. Круглые сидения и спинки стульев были обиты такой же тканью. Лепнина на потолке и стенах напоминала воздушное безе и возбуждала аппетит. Огромные окна и белый цвет делали комнату невесомой. К сожалению, в столовой стоял дикий холод, видимо, здесь испортилась система отопления, или сюда её не проводили вовсе. Хупер расстроилась, что в фарфоровой столовой не удастся устроить ужин, который должен был стать их вершиной их по-хозяйски раскрепощённого поведения в замке. Женщину в очередной раз посетили смутные сомнения, не зря ли они валяют дурака вместо решительных действий. Хотя, если подумать, решительные действия пока не принесли им ни результатов, ни удовлетворения. Так почему бы не повалять дурака для разнообразия?
Поэтому, когда подошло время, молодые люди облюбовали для церемонии огромную гостиную ближе к сердцу «Эдельвейса», с мебелью из красного дерева, убранную винным шёлком. Удивительно, но две её продольные стены были прозрачными, открывая вид на резную центральную лестницу внутри замка и на бархат лиловых сумерек снаружи. Нетрудно догадаться, что гостиная находилась в восточном крыле.
Во время их путешествия Молли успела между делом спуститься в кухню и поставить запекаться замаринованного гуся, обложив его дольками яблок. Главное блюдо как раз подоспело к тому времени, когда Холмс и Хупер обнаружили эту до непристойности пышную гостиную. По совету сыщика патологоанатом сервировала стол, не стесняясь использовать серебряные столовые приборы, немецкий фарфор из столовой и хрусталь из буфета в гостиной.
