========== Глава 1. “Тайна альбатроса” ==========
Истборн, Англия, 19**-й год.
Крупные косые буквы ложились на уголок тиснёного листа художественного альбома. Из-под детской девичьей руки выходили нежданно рождавшиеся строчки:
«Она – в небе волна.
Она – в море полёт.
Птицу мёртвую уродство не найдёт.
Перья её красные – а значит, прекрасные.
Небо и море – в стекляшках-глазах,
Или вдруг наоборот, мир – только глаз её взмах?
Мимо солнца, мимо туч, мимо сизых пенных круч
Грустным был её полёт,
Но красивый её ещё ждёт».
Перехватив зубами карандаш, девочка оправила стянутые в хвост тёмно-шоколадные волосы, что растрепал утренний бриз, и разгладила складки сиреневой в клетку юбки. Устроившись поудобнее на прибрежном валуне, она вновь вернулась к своему альбому, где был неоконченный набросок птицы, а теперь уже и стихотворная ремарка к рисунку.
В отличие от девочки в сиреневом платье, другие дети отдыхающих прибрежного курорта Истборна* не тратили время на созидание. Некоторые сонно бродили по пляжу, ворча про себя на того, кому пришла идея вытащить их из тёплых постелей пансионата встречать рассвет. Кто-то занимал себя тем, что пытался найти в прибрежном песке диковинную раковину или незаметно для няниных глаз сунуть пригоршню мокрого песка товарищу за шиворот. А самые смельчаки скидывали обувь и залезали в прохладные майские волны с намерением доплыть до Бежевой скалы на другой стороне бухты, через пять секунд вылетая из воды с громким зубовным лязганьем. За рассветом не наблюдал никто.
Ближе всех к валуну играла компания из трёх мальчишек и пяти юных барышень в весёлых пестрых нарядах. На соседнем валуне замерла коренастая женщина в чепце, всей своей строгой позой показывая подопечным, что те находятся под её бдительным оком. Сидела она так, не двигаясь, уже с четверть часа. До девочки то и дело долетали гиканья и взвизги компании, а иногда и могучий храп сопровождавшей их женщины. В дальней части пляжа грузная дама в бордовом брючном костюме минут двадцать рыскала вдоль скал с обрывком ремня в руке, то и дело сердито окликая сбежавшую собаку со странным именем.
Девочка не испытывала особого желания присоединиться к играющим, но всё-таки задержала взгляд на рослом смеющемся блондине в белом свитере и синих брюках, с которым несколько раз сталкивалась в пансионате Лангтонс. Блондин лучезарно улыбнулся одной из барышень и, копируя манеру взрослых, изящно взял её под руку. Та жеманно захихикала в ответ. Девочка резко отвернулась. «Тупицы» – совсем не изящно окрестила она обоих. Впрочем, скоро она и забыла о компании, заглядевшись на то, ради чего их всех сюда привели. В девичье лицо били новорожденные лучи, и сливочно-масляный диск солнца вдруг почудился девочке бледным ликом утопленницы. Она едва показывала голову из-за аквамаринового горизонта, разбросав по всему небу огненно-рыжие волосы. Далёкие крики чаек мнились стонами плакальщиц. Море же походило на вспоротое брюхо сказочного зелёного чудовища, в котором блики лучились, словно оборванные нервы. Вечно голодные волны упорно лизали масло солнечной дорожки, но оно по-прежнему оставалось на месте.
Девочка с трудом оторвалась от зрелища и в очередной раз перевела взгляд на берег, к предмету своего рисунка. Несмотря на то, что она постоянно отвлекалась, рассеянно глядя то на игру детей на пляже, то на игру красок на горизонте, набросок птицы был почти готов. Точнее, это было изображение тела огромного по детским представлениям альбатроса, выброшенного прибоем на берег. Карандаш в девичьей руке скользил по бумаге, вторя крутому, будто в агонии, изгибу изящной шеи, последнему танцу перьев на лёгком бризе и остекленевшим глазам, где отражалось оранжевое небо и сизо-зелёное море, а, возможно, как предполагалось в стихотворении, это небо и море были всего лишь отражением глаз погибшего альбатроса. Кровь же на огромных крыльях в стихотворении была плодом художественной фантазии.
– Смерть – это интересно, правда?
Будто ужаленная, девочка подскочила на валуне от неожиданности. Возглас неоткуда здорово напугал её, погружённую в работу. Юная художница суматошно заозиралась вокруг, и тут новая реплика, прозвучавшая, казалось, из каменных уст самого валуна, заставила её вновь подскочить:
– По мне, так мёртвая птица гораздо занятнее живой.
Девочка опустила глаза на кобальтово-серую каменную массу, на которой сидела и в третий раз обомлела от удивления. Нет, это не камень с ней заговорил, а показавшаяся слева от него, словно порванная ветром чернильная туча, мальчишеская голова.
– Ты кто? – сипло выдохнула художница. – Чего ты тут прячешься?
Вихрастая шевелюра исчезла, а через мгновение из-за валуна выполз рослый тонколицый юноша. Нет, скорее, ещё мальчик, просто стройное сложение придавало ему возраста.
– Лучше спроси, как умерла эта птица. Она не утонула, если ты так подумала. Она была застрелена. Думаю, отдыхающими по ошибке. Потом они испугались наказания за отстрел, вытащили пулю, вывели с перьев следы крови и подбросили её сюда.
Низкий голос мальчика звучал густым предгрозовым ветром, а кожа его была белее гальки перед бурей. Говорил он очень странные вещи, и девочка с опаской уточнила:
– А ты, случайно, не из местной лечебницы сбежал? Просто ты…, – Замявшись, девочка робко добавила вполголоса: – Очень похож на сумасшедшего.
Незнакомый мальчик поманил её длинным пальцем и, понизив голос, шепнул:
– Так и есть. Я сбежал из клиники Святого Иоанна, той, что стоит по другую сторону от скал. – Он указал на острые вершины на фоне едко-синего неба. – Только никому не рассказывай, ладно?
Сглотнув, маленькая художница на всякий случай кивнула и быстро пробежалась взглядом по незнакомцу. Тёмно-аспидная водолазка и брюки льнули к его худощавому телу, оттеняя кожу, а талию мальчика охватывал широкий ремень, болтаясь срезанным концом почти до самой земли. Как будто тот и вправду «сорвался с привязи».
– За мной в погоню снарядили целый отряд санитаров, – едва ли не хвастливо поведал незнакомец. – Мне нравятся истории о трупах, и я могу сказать, как именно они умерли, просто хорошенько взглянув на них. Другие люди тоже все видят, но не наблюдают, как я. Вот и решили, что я псих. А я просто их всех умнее.
– Докажи, – недоверчиво пробормотала девочка.
Под прикрытием камня мальчик прокрался к телу альбатроса и принялся объяснять:
– Смотри, перья на его брюхе в этом месте намного белее остальных, будто их цвет чем-то выжгли. А в центре маленькая дырочка - видишь? Убийцы вытащили пулю, а кровь смыли сильным растворителем. Оттого перья и побелели. Раз они выбросили тушку, значит, она им была не нужна. А раз маскировали выстрел – значит, испугались. Все местные знают, что здесь нельзя стрелять птиц. Выходит, это были приезжие, а сюда обычно едут отдыхать.
- А ведь верно! – восхищённо воскликнула девочка. Недоверие её к незнакомцу таяло, как дым. – Меня, кстати, зовут Мо. А тебя?
– Шерли.
– За тобой и вправду охотятся?
– Ещё как, – заговорщицки проговорил Шерли. – Понимаешь, я разгадал, почему умер один очень важный человек. И за это меня упрятали в лечебницу, чтоб молчал. Но я сбежал, и теперь меня ищут, особенно одна суровая грузная санитарка. Рыщет здесь в поисках меня. Она бьёт пациентов током, как непослушный скот, и сажает на привязь. Я еле ноги от неё унёс. Если меня схватят, то побьют и запрут в клетке.
Мо тут же принялась взглядом прочёсывать пляж. Её страшно взволновал тот факт, что где-то поблизости снуёт жестокая санитарка и в любой момент может на них накинуться.
– Не бойся, я тебя предупрежу, если она приблизится к нам. Теперь ты мне веришь?
– Конечно! Это было здорово. Знаешь, я бы сама никогда не догадалась про альбатроса.
– Ну, ты же ведь, как и все, идиотка, – беспечно отозвался Шерли.
Мальчик так запросто выдал оскорбление, что художница пару секунд просто хлопала глазами, а затем надула губы.
