– Ага, выходит, старуха не приучала детей к разным излишествам, раз она сама пристрастилась к ним уже после смерти внуков! – воскликнула Мо. – Но кто же тогда? Да и были ли на самом деле Вайолет с Питером такими испорченными, как описывал их Ник? Майкрофт не находил упоминаний о покушении племянников на Монти Хэвишема?

– Нет. Тебя сейчас должен тревожит совсем другой вопрос. Давай, спроси меня.

«Нашёл время играть в загадки», – вздохнула Мо, но вдруг ей и вправду в голову пришла неожиданная мысль:

– Погоди, а твой брат не сказал, в какой именно тюрьме сидел Монти?

Странная мрачная улыбка тронула губы Шерли. Словно он был рад уместному вопросу Мо и огорчён своим будущим ответом:

– Не сказал, да и не потребовалось – я и сам додумался. Догадайся с трёх раз.

Мо почувствовала, что голова у неё снова начала кружится, будто жар и озноб вернулись. Нехорошее предчувствие закопошилось в душе. Ник назвался им садовником, но какой садовник не может отличить лютик от орхидеи, зато знает назубок романы Бронте и Маккалоу? Лениво-развязные манеры Ника, тяга к дорогим сигарам и коньяку, его игривые настроения – разве такое присуще простому рабочему человеку?

– Клинктон, – вывалилось из внезапно пересохших губ Мо.

Шерли только кивнул. Мо в тяжком раздумье подняла глаза и вздрогнула – что это случилось с древними дубами и с небосводом?! Могучие кроны стонали и хлопали, словно хлипкие паруса на утлом судне, а ветки нескольких берёз неестественно белели на фоне резко помрачневшего неба. Солнце едва успело закатиться, когда же успело так стемнеть?

– Я заподозрил неладное, когда понял, что в Истборне не ищут беглеца из Клинктона, несмотря на всю шумиху вокруг нападений, – пояснил Шерли. – Правда, странно – из тюрьмы неподалёку сбежал опасный заключённый, но никто и не думает связать убийство, грабёж и хулиганства с беглецом. А главное, ни по радио, ни в газетах, ни сюжетах новостей, ни даже в городских сплетнях ни разу не говорилось о побеге. Даже если побег, к примеру, произошёл давно, всё равно это странно. А когда ты намекнула мне о том, что из Ника садовник, как из моего брата балерун, то я обо всём догадался.

Мелкие слёзы неба обдавали лицо вместе с порывами ветра. Мо встряхнула головой и прошептала как зачарованная:

– Выходит, Монти Хэвишем выжил в пожаре, хоть и обжёг там руку, скрылся и обосновался в пустом ангаре на Остром Обрыве, а потом наткнулся на двух дурачков и сочинил им сказку. Господи боже, а мы ведь чуть не повелись на его уловки…

– То-то и оно, что повелись, – хмуро изрёк Шерли. – Ты-то хоть убийцей не стала, а вот я…

– … настоящий храбрец, в отличие от других бесхребетных малолеток.

Мо подпрыгнула на скамейке в ледяной испарине. Шерли резко обернулся на чужой голос.

Около одного из надгробий, облокотившись о камень, стоял тот самый пьяница, которого Мо видела около пансионата. Девочка узнала шляпу с порванными полями и залатанный плащ. Только теперь лицо мужчины было открыто.

– Ты быстро бегаешь, милочка, – Ник ухмыльнулся, раскуривая сигару. – Признаюсь, мне было бы чертовски обидно после стольких дней ожидания под твоим окном упустить тебя сегодня, но мне повезло.

Господи, ведь Мо действительно надеялась, что её товарищ изведётся из-за невозможности общаться с ней и будет караулить её у пансионата, но никак не ожидала, что так поведёт себя Ник!

– Чего тебе надо? – отрывисто бросил Шерли, мгновенно оказываясь между Мо и Ником, загораживая девочку собой, – Монтгомери, правильно?

– Всегда терпеть не мог это имя, – оскалился мужчина. Вдали полыхнула зарница, и в неверном свете в обожжённой руке самозванца блеснул нож.

Шерли подхватил с земли увесистый камень, на что мужчина только рассмеялся.

– Не все способны на убийство, мальчик. Для этого требуется определённое мужество. А из тех, кто способен стать палачом, не все получают от этого удовольствие. Посмотрим, на что тебя хватит.

___________________________________________

Примечания автора:

*Томас Харрис — американский писатель и журналист, автор известных романов «Красный дракон», «Молчание ягнят», «Ганнибал» и «Ганнибал: Восхождение».

========== Глава 7. “Последняя майская буря (часть 1)” ==========

Комментарий к Глава 7. “Последняя майская буря (часть 1)”

Первая часть заключительной главы.

Внимание читателям - в главах “Алый Эдельвейс” и “Свечной бал” появились небольшие изменения/дополнения касательно Фюгена и долины Циллерталь в связи со свежими впечатлениями автора, который недавно там побывал:)

Восточный Суссекс, Англия, 19**-й год.

– Удовольствие от убийства заключается не в той психологической чуши, которую обычно несут шаблонные злодеи. Это вовсе не желание явить миру истинную красоту потрохов жертвы или, скажем, превращение людей в вещи. Всё проще и очевидней, всё лежит на поверхности. Наслаждение заключается в самой сути убийства.

Монтгомери откинулся на спинку белого уличного кресла, жмурясь от солнца, скользя пальцем по краю фужера. Маленькая брюнетка слушала его, разинув рот, только что мух не глотала. Ушки торчком, распахнутые ресницы дрожат, как крылья бабочки на ветру. Полосатое морское платье Вайолет развевалось и хлопало на ветру, как флаг Франции, мечты юности Монтгомери.

– Ощущать в руках чью-то жизнь, тёплую, бьющуюся, полностью зависимую от тебя, нечто. Стоит сжать, и захрустит. Смаковать власть над чужой жизнью – вот это я понимаю, мотив.

Вытянув перед собой руку, Монти обхватил ладонью невидимый предмет, словно крепко сжал чьё-то горло. Подперев щеки кулачками, Вайолет упёрлась локтями в стол и уставилась на дядю. Монти поклялся бы, что девочка не понимает всего, но всё равно слушает из любопытства.

– Перестань, – проворчала Аделаида Хэвишем, устраиваясь поудобнее в кресле-качалке. – Нечего детям голову морочить.

Мать всегда бранила Монти за «неподобающие» разговоры в присутствии её внуков – к счастью, старуха была глуховата, и часто дремала посреди дня.

Принесли десерт. Второй завтрак на улице летом стал своеобразной традицией в Хэвишем-холле и пришёлся всем обитателям по вкусу. Вайолет набросилась на мороженое с дробленым арахисом и карамелью, делясь кусочками орехов с воробьями, вечно шустрящими на лужайке особняка. Иногда от щедрой руки племянницы перепадало и Монтгомери, словно верному псу. Тот только смеялся и принимал угощение. Аделаида не спеша поглощала свой пудинг, а Монтгомери к своей порции не притронулся – не хотелось. Мужчина пребывал в приятном раскумаренном состоянии, и дело не в шампанском – выпил-то на два пальца. Даже в фужере ещё осталось. Мать только качала головой – ланч, а у него уже бутылка под столом припрятана.

Золотистая жидкость в фужере переливалась на солнце. Озорные пузырьки отражались в жадных любопытных глазах Вайолет. Девочка потянулась к фужеру, но Аделаида хлопнула её по руке. Мужчина заметил, какое горе отразилось при этом на детском личике. Нет, не годится! Когда старуха зазевалась, Монтгомери заговорщицки подмигнул племяннице, положил пальцы на стеклянное дно фужера и придвинул его к ней. Вайолет схватила фужер обеими руками и с удовольствием попробовала запретный напиток. Честное слово, усмехнулся Монти, как будто не шампанское, а мёд пьёт.

«Клубника, вишня и весенний поцелуй ангела,

Моё летнее вино и вправду сделано из всего этого.

Сними свои серебряные шпоры, и помоги мне скоротать время

И я дам тебе летнего вина»* – напевал под нос мужчина, улёгшись после завтрака на траву лужайки.

Монтгомери всегда вспоминал эту песню о вероломной красавице-воровке, когда просыпался от слепящих солнечных лучей и спросонок не мог отыскать свои ботинки.

Вайолет возилась рядом на газоне – упражнялась в церемонии чаепития, как и положено будущей хозяйке Хэвишем-холла. Коктейли из цветной акварели с крыльями стрекоз вместо зонтиков уже расставлены – хорошо хоть, на этот раз девочка не настаивает, чтобы Монти их выпил. Вайолет тем временем накрыла полотенцем два фарфоровых чайника, чтобы сохранить тепло, и принялась просеивать сквозь сито «сладкую озёрную соль» – мелкий песок с берега озера на территории особняка. Вайолет рассуждала так – море солёное, и соль в нём такая же, а их озеро пресное, значит и соль там сладкая. Железная логика, считал Монти, не поспоришь.