– Простите за задержку. Обсуждали дела за графином джина и совсем потеряли счёт времени.

– Да нет, вы сама пунктуальность, – произнесла Молли. – Мы с Альбертом минута в минуту закончили подготовку, так что наслаждайтесь.

Эббот торжественно повернул в замке большой золочёный ключ и покапал на скважину с ключом воском с красной свечи, что была у него в руках. После этого символического жеста мужчина провозгласил начало Свечного бала.

Трое постояльцев курорта кивнули дамам на скамье, но, едва завидев Молли в вечернем туалете, живо двинулись к ней.

– Эх, где вы были мисс Хупер, когда цвела моя юность? – завёл свою пластинку Аристарх, не придумывая ничего нового. От его дыхания вновь чувственно веяло алкоголем. – Может, принести вам прохладительного?

– Благодарю, здесь и так прохладно. И мы ведь заперты.

– Тогда горячительного? – хохотнул он и вдруг протянул ей пузатый бокал с чем-то, похожим на глинтвейн.

Патологоанатом тяжело вздохнула. Горло у неё вправду пересохло и неприятно саднило, и тут доктор Мозес пришёл ей на помощь, протягивая взявшийся по волшебству стакан тёплого молока с корицей. Надо же, как они запаслись.

Хупер подумалось, что, выгляди она подобным образом по приезде в деревню Фюген, желающих помочь ей добраться до «Эдельвейса» было бы намного больше. И не то, чтобы ей не нравилось купаться в мужском внимании, совсем наоборот, даже если ему в совокупности было и больше ста пятидесяти лет выдержки. С Чивли беседовать было приятно и познавательно, доктор Мозес олицетворял саму молчаливую обходительность, и даже вульгарные шутки Аристарха могли порой её рассмешить. Вот только Молли по-настоящему нуждалась во внимании лишь одного-единственного человека, да и то сейчас, в свете всего происшедшего, сомневалась в этом.

Холмс же, проигнорировав Молли, вполголоса общался в стороне с владельцами «Эдельвейса». Чуть позже детектив в сопровождении Персиваля и Эббота, двинулся прямиком к Мойре и Бет, отчего женщины, до того косо поглядывающие на толпу вокруг Молли, пришли в восторг. Патологоанатом едва не расплескала навязанное ей Аристархом горячее вино с пряностями, когда Шерлок приник губами к костлявой руке писательницы, и позволил второй потрепать себя за кудри. Патологоанатом, конечно, знала, что детектив способен притворяться, когда этого требовало расследование, но что ему понадобилось от этих ворон?

Горячая капля всё-таки отлетела на её локоть, и слегка рассерженная Хупер вручила бокал обратно Аристарху, так и не сделав ни одного глотка, и окликнула дворецкого:

– Альберт, почему бы нам не продолжить вечер?

Лоури прятался в тени поодаль, приунывший, что старые традиции забыты, и кавалеры не распределись равномерно вокруг дам, дабы сложились чинные пары.

– Здесь где-нибудь есть проигрыватель, чтобы включить музыку? Вальс, например?

На лице Альберта отразилось выражение глубокого оскорбления.

– Да простит мне миледи, в этом зале никогда не звучала подделка, только настоящая музыка.

Вытянувшись, Лоури прошествовал со свечой в серебряной подставке в дальний конец залы, распахнул двери в концертное помещение. Его огонёк затейливо плясал где-то полминуты, слышался скрип и шорохи, а затем громыхнули первые аккорды, так что Молли вновь оказалась под угрозой горячего дождя, но уже из неловких рук Аристарха.

«Альберт и на пианино играть умеет? Вот уж не представляла!»

Хупер слышала, как пальцы Альберта резко опускались на клавиши и подолгу оставались на них, оставляя грустное послезвучие. Ноты гулко и таинственно отдавались от каменных стен. Мелодия была совсем незамысловатая и пропитанная горечью, но под неё хорошо было идти в медленном вальсе. И зачем он выбрал именно такую, когда и так тревожно на сердце?

Мужчины вокруг Молли засуетились, каждый спеша ангажировать её первым, и Хупер едва уже не отдала предпочтение доктору Мозесу, со щенячьими глазами склонившему короткую фигурку в красивом реверансе, когда их голоса перекрыл густой баритон:

– Если не возражаете, она со мной. Молли?

Длинная ладонь взяла её за руку и выдернула из толпы. Хупер и опомниться не успела, как оказалась прижата к аспидно-чёрному свитеру, что был на Холмсе, и с первым оборотом вальса рыжие огоньки смазались у неё перед глазами.

Горе-ухажёры, оставшись ни с чем, опомнились и бросились к мягкой скамье, где ещё остались партнёрши. Аристарх споткнулся на полпути (не без чьей-то помощи), и самыми проворными оказались Мозес и Чивли, на радость, соответственно, отходчивых Мойры и Бет.

Для Хупер же все эти Чивли, Мойры и Персивали потонули в свечном мареве. Грудь к груди, тепло к теплу, передвигались они с детективом, мешая дыхание, и было в этом нечто очень интимное. Женщина подняла лицо и наткнулась на блеск огня в изумрудных глазах, дьявольский, глубокий, как в драгоценных камнях. Шерлок уверенно вёл её в танце, и сильные руки поддерживали и ненавязчиво прижимали к его тёплому торсу. Довериться ли ему, рассказать ли о том, что она знает теперь об Элен Франсуа и Фрэнке Монтгомери?

– Шерлок…

– Мм?

– Сегодня я узнала кое-что о Николь Шарп, постоялице, что погибла утром.

– Правда? И что же?

– Дело в том, что мы виделись с ней накануне ночью, когда я только въехала. Я решила, мы стали подругами, а сегодня в Котловине я выяснила, что она врала.

Детектив склонил лицо так, что она почувствовала запах его одеколона и лёгкую ноту джина.

– Ну? – выдох щекотнул ей ухо.

– Она… – Молли взглянула в точёное заинтересованное лицо сыщика, а затем смущённо потупилась: – У нас были посиделки на кухне, и Николь рассказала мне красивую легенду о Крылатой королеве. Миф, связанный с замком и оборотнями-птицами. Я решила, что легенда может пригодиться в деле, а, оказывается, Николь её просто выдумала. Такой не существует.

Холмс громко усмехнулся:

– Всего-то. Ладно теперь мой черёд отвечать. Ты ведь хочешь знать, почему видела меня сегодня в роще?

Хупер впилась пальцами ему в плечо.

– Ты был там! Ты всё-таки был там! А я-то твоими стараниями почти уверилась, что у меня галлюцинации.

– Послушай меня, Молли. Я действительно отбывал в Австралию, но успел закончить дело раньше, чем планировал. Я сел в первый же самолёт сюда, и случайно узнал, что Эббот прибывает в аэропорт к четырём часам. В итоге у меня появилась возможность спокойно исследовать место событий без надоедливых сопровождающих, а затем вернуться и встретиться с Эбботом.

– Тогда зачем ты сбежал от меня? Почему не показался, когда нагрянул Персиваль и остальные?

– А ты хотела бы, что я объяснял всем, почему оказался возле свежего трупа, когда должен был, по собственным словам, быть на другом континенте? Согласись, охота за серийным убийцей в Сиднее – отличное алиби. Это могли воспринять превратно.

– Точно.

Танец их стал немного вялым, наверное, ноги устали после напряженного дня. Это обман зрения, и в зале и правда часть свечей потухла?

Шерлок чуть отодвинулся от женщины и внимательно посмотрел ей в лицо.

– Мне жаль, что пришлось тебя обмануть. Надеюсь, мы всё ещё партнёры? – неожиданно спросил он. – Тогда, в Голуэе, я бы не справился без тебя. Я и сейчас рассчитываю на твою поддержку.

Холмс впервые заговорил об Ирландском деле в открытую с момента их возвращения в Англию. Молли вдруг почувствовала, что ей необходим глоток воздуха.

– Ты же знаешь, что всегда можешь… – она не закончила фразы.

– Правда? А я уж было решил, что подорвал твоё доверие. Что теперь ты скорее доверишься Эбботу или Персивалю, раз уж они заказчики.

Хупер показалось, что хватка мужской руки на её талии усилилась.

– Я не собираюсь откровенничать ни с тем, ни с другим. От меня они не узнают ничего, кроме того, что им полагается знать.

Уголок рта детектива дрогнул. Его ладонь легла женщине на спину.

– Я тебя ни к чему не принуждаю, – шепнул он, снова прижимая её к себе. – Ты вольна распоряжаться информацией, как считаешь нужным.