Едва женщина закончила маскировать одежду после пребывания в башне и вновь присела на камень, её окликнул высокий голос.

– Мисс Хупер?

Персиваль шагал к ней, держа в руках небольшой портфель.

– Мистер Персиваль, – Молли попыталась улыбнуться, но вышла скорее нервная гримаса. – Спасибо, что пришли за мной…

– Больше никогда так не делайте!

От мужского крика боль стрельнула сильнее, и женщина прижала пальцы к виску. Коричневая жижа с рукавов закапала на подол пальто.

Персиваль поморщился и попытался согнать с лица раздражение:

– Простите, что срываюсь, но вы сами видите – у нас кризис. Вот, я принёс вам таблетки. Адвил подойдёт?

– Давайте!

Энтони достал из портфеля начатую упаковку обезболивающего и бутылку минералки. Руками, перепачканными в земле, Молли выхватила у него таблетки. С жалостливой ухмылкой мужчина оглядел рваное грязное нижнее кружево ночной сорочки, заляпанное пальто и встретил её полубезумный рассеянный взгляд. Хупер уже положила одну таблетку в рот, мечтая об избавлении от головной боли, но в последний момент что-то в её лице изменилось, и она спрятала таблетку под языком.

– Воды?

– Нет, спасибо.

Под удивлённым взглядом Персиваля Молли сделала вид, что разжевала таблетку и проглотила всухую. После женщина растянула сомкнутые губы в улыбке и вернула Персивалю минералку. На припухших щеках от холода и бега играл нездоровый румянец. Ну вот, теперь мужчина точно примет её за сумасбродку.

– Идёмте.

Быстрым шагом они двигались обратно к замку, причём Персивалю, с его короткими шажками, приходилось всё время догонять Молли. Адвил, или что там было, она незаметно выплюнула. По дороге Энтони выспрашивал у женщины, как именно она обнаружила Николь, и что понесло её с утра в рощу. Молли рассказала всё без утайки. Умолчала лишь о двери в башню, кровавой бойне и всех своих подозрениях.

– Ясно. То есть, вы никого не видели в роще, когда там появились?

– Никого.

Говорить сейчас о призраке Холмса было бы совсем неуместно.

Персиваль в очередной раз нагнал Хупер и произнёс, заглядывая ей в лицо водянистыми рыбьими глазами:

– Пока вас не было, мне звонил Крейвен Эббот. Хочу вас обрадовать – он прилетит в сегодня в 16:00 и сказал, что привезёт в «Эдельвейс» кого-то вам в помощь. Вы довольны?

– Замечательно, - бесцветно отозвалась Хупер.

Тон Персиваля вновь стал таким же сахарным, как и его светлые крашеные пряди:

– Если хотите, Фелиция может сделать для вас ранний завтрак или горячую ванну. А в десять все постояльцы собирались отправиться на лыжную прогулку в Котловине. Рекомендую вам присоединиться – сейчас лучше всего вам будет держаться вместе, заодно и познакомитесь.

– Спасибо за совет. А кто это, Фелиция?

– Вы виделись с ней в роще. Она работает на кухне и исполняет обязанности экономки.

– Ясно.

Молли машинально хотела поправить концы шали, которую набросила на неё Фелиция, и ужас прошил её грудь. Шали не было. Она соскользнула с плеч женщины, когда та была в башне!

***

Тёмно-алые ягоды, растущие на склизком валуне, снились Молли Хупер, когда она вместо раннего завтрака и ванной просто упала на перину в своей комнате. Сон был расплывчатый и тяжелый. Сквозь туманную пелену над валуном появился Шерлок. Он сутулился, отворачивался, пряча в кармане правую руку.

– Шерли… у тебя же кровь идёт… или это не твоя?

– Дурёха, – крикнул он на неё. – Это же просто джем! Джем!!!

Шерлок выпростал руку из кармана и швырнул ей в лицо пригоршню тех алых ягод. Пахли они тошнотворно-сладко и были мокрые. Со слезами на глазах Молли отвернулась к дереву в роще. На сухой ветке болталась раздетая старуха. Морщинистое тело её, нагое и отощалое, не было покрыто перьями, как тело Николь. В зубах у старухи торчала сигара, под ней на серебряном подносе стояла бутылка коньяка. Но, приглядевшись, Молли заметила, что это вовсе не поднос, а начищенная сковорода. «У меня в кабинете есть коньяк», – услышала она голос Персиваля, но самого его не увидела. Перед ней по-прежнему висела только аскетичная старуха со свёрнутой шеей и вытаращенными глазами.

– Шерли, зачем…

Новая волна темноты накатила на спящую женщину, потом ресницы её задрожали, и очень медленно, но Молли поняла, что проснулась. Господи! Хупер дотронулась до головы. Утром она вела себя, как параноик, с этими таблетками, и ей было стыдно. Просто в тот момент, после обнаружения кровавой башни, такое поведение казалось логичным. В самом деле, что Молли могла подумать о владельцах «Эдельвейса», которые скрывали от неё информацию, важную для следствия, буквально вытолкали с места преступления и в чьём замке, прямо под самым носом, находился рассадник всего этого ужаса с перьями.

Первое, что уяснила для себя Хупер, Эббот скрыл от неё правду насчёт первого погибшего дикой смертью постояльца, парня по имени Фрэнк. Оказывается, тот приехал на курорт не просто так, а собрать сведения о мистике, витающей вокруг замка. По словам Николь, Фрэнк рылся в подноготной истории курорта, активно собирал слухи о творящихся здесь безобразиях и собирался написать об этом труд, то есть придать дело широкой огласке. Мелочь, но она бросает тень на обоих владельцев «Эдельвейса».

И во-вторых, патологоанатом не сомневалась, что утром в восточной башне обнаружила логово убийцы, или убийц. Именно в том помещении из птиц выдёргивали длинные белые перья, покрывали их кровью и, возможно, там же шпиговали ими трупы. Зачем кому-то понадобилось такое зверство? Первая приходящая в голову версия – маньяк-фанатик. Но проку от неё было мало, она уводила следствие в тупик. Версия вторая – ищи того, кому это могло быть выгодно. На первый взгляд, Персивалю и Эбботу в этом не было никакой пользы. Даже если допустить дикую мысль, что хозяева курорта подняли шумиху вокруг замка, чтобы привлечь постояльцев, зачем же было тогда приглашать частных сыщиков? Ради алиби, якобы они приложили все усилия для раскрытия убийств? Молли совсем не хотелось подозревать заказчиков, но кто их знает.

В любом случае, ей придётся поиграть в параноика, пока она не разберётся в происходящем. Или пока Шерлок не даст о себе знать. Хупер возлагала последнюю надежду на детектива, сейчас он был единственным человеком, которому она могла бы довериться.

Встав с постели, Молли достала из кармана пальто перепачканный красным мобильный. Протёрла экран, набрала номер Шерлока и, после долгих гудков, оставила лаконичное сообщение после сигнала. Ничего лишнего, без деталей, но, что бы услышав его, детектив обязательно перезвонил.

Ну вот, теперь, в скором времени, что-нибудь непременно прояснится. И как она раньше до этого не додумалась?

Ровно в назначенный срок, с посвежевшей головой, Хупер переоделась в розовый лыжный костюм и отправилась на встречу с остальными постояльцами.

Хотя снег уже во многих местах сошёл, под соснами и в затенённых ущельях ещё можно было совершить лыжную прогулку и даже коротко спуститься с ветерком с уступа перед замком. Утренний дурман рассеялся, и теперь Хупер пришлось иногда даже опускать на глаза солнцезащитные очки при виде слепящего снега. Впрочем, на уступе это было излишне – замок бросал огромную тень, во многом благодаря которой здесь ещё можно было кататься.

Снаряжение Молли одолжила в замке, но держалась на лыжах она, мягко говоря, как ворона на льду. Тем не менее, радости от прогулки этот факт не уменьшил. Чаша, огромная чаша снежной белизны, черноты камня и пёстрых капель весны, наполненная солнцем и тенью одновременно, открывалась перед Хупер. Молли вдруг вспомнилось, что детстве у неё была такая же любимая обеденная миска, на кипенно-белой эмали которой цвел целый яркий сад. Высокие сосны обрамляли убегающую вперёд лыжню, не мешая проезду. Цветы, упругие, атласные, сочные, росли прямо рядом со снежным ковром, почки набухали на низких лиственных деревьях. Соки гор двинулись в каменных жилах, и весна открывалась в цветах, траве, и серебряных лентах ручьёв.