Ради поездки в «Алый Эдельвейс» Хупер взяла отпуск, однако, когда она ещё в дороге попыталась связаться в фейсбуке с владельцами курорта и сообщить о задержке, вместо них на появление Мо в онлайне отреагировала её коллега. Узнав, что патологоанатом ещё в городе, женщина слёзно умоляла помочь ей в подготовке какой-то клинической демонстрации к приезду известного химиотерапевта, уверяя, что много времени это не займёт. Хупер нехотя согласилась, но посреди рабочего дня у коллеги внезапно схватило сердце, и Молли пришлось спешно доделывать работу самой. В итоге, Хупер едва успела в аэропорт к регистрации.

В автобусе, доставившем пассажиров к посадочной площадке, было зверски холодно, и когда Молли, наконец, заняла своё кресло у иллюминатора, отогревая окоченевшие пальцы в тёплом салоне, она ощутила едва ли не блаженство. В особенности, когда стюардесса подала ей с тележки сок, салат и крохотные бутерброды. Все два часа полёта Молли наблюдала сквозь округлое стекло, как под белым брюхом easyJet расстилалось сплошное клубящееся поле небесной манны, словно воздушный творог, залитый солнечно-лимонным сиропом. Позже комковатое поле сменилось отдельными вихрастыми облачными замками с золочёными солнцем арками, целыми кучевыми башнями и крепостными стенами в безупречном голубом атласе неба.

Хупер оставалось лишь немного сожалеть о том, что запас времени, который она оставила на изучение старинного города и альпийских деревушек, пропал. Но женщина надеялась, что успеет на встречу с Энтони Персивалем, вторым совладельцем «Эдельвейса», вовремя. Постепенно патологоанатома стало клонить в сон, и в голове всё вертелся последний странный разговор с Эбботом накануне дня её отлёта…

– Если честно, я удивлён, что Шерлок так поступил с вами, – проговорил бородач, вручая ей билеты. – Всё же вы друзья детства.

Хупер мгновенно замерла:

– Откуда вы знаете?

– Так информация верна? – вопросом на вопрос ответил Эббот. – Да перестаньте сверлить меня взглядом. Неужели вы думаете, что я не навёл бы подробные справки о тех людях, которым поручаю столь щекотливое дело?

Под напором мужчины Молли сделала вид, что поверила его запутанному объяснению насчёт источника информации, но вытравить невнятные подозрения у женщины Эбботу не удалось. Она была уверена, что лишь три человека на свете точно знали о том, что патологоанатом Молли Хупер и известный детектив Шерлок Холмс были знакомы в детстве, и одного из этих людей, скорей всего, уже не было в живых.

– Всё верно, – кивнула Мо Эбботу. – Но только сейчас прошлое мало что значит. По крайней мере, для Шерлока. Мы были товарищами в течение пары месяцев, пока наши семьи гостили в Истборне. Во всяком случае, так нам говорили родители Шерлока и моя тётя.

– Не понял. Что значит, «вам говорили»? А сами вы не помните, что ли?

Губы Молли дрогнули в невесёлой улыбке. Впервые ей удалось ввести этого мужчину в замешательство:

– Именно так. Ни я, ни Холмс не помним этого. Отрезок времени, который мы провели на морском курорте, стёрся из нашей памяти. Сама я смутно помню тот день, когда родители укладывали мои чемоданы перед поездкой, а после только как я очнулась на койке среди белых стен больницы святой Марии. Помню, как мама и тётя Вирджиния тревожными голосами рассказали мне о сокрушительном шторме, в который я, оказывается, попала, когда гуляла на каком-то обрыве у берега. О нём даже писали в газетах. Понятия не имею, что я там делала. Врачи уверяли, что частичная амнезия была вызвана шоком, и сработала как защитный механизм: всё, связанное с отдыхом в пансионате, выпало из моей памяти. Врачи могут придумать многое. Чуть позже я узнала, что вместе со мной шторм попал также один мальчик. Только спустя годы случайно выяснилось, что этим мальчиком был Шерлок Холмс, когда он впервые явился в Бартс за помощью в расследовании. Тётя Вирджиния узнала его и восстановила старые контакты с его родителями. Но если вы думаете, что это может повлиять на отношение Холмса ко мне, то это не так.

– Видимо.

Добравшись от аэропорта до станции Енбах, Молли села на забавный, будто игрушечный, узенький красный поезд из нескольких вагонов, курсирующий по долине от Енбаха до Майрхофена. Узкая и длинная, Циллерталь вытянулась между альпийских склонов благодаря сформировавшей её реке Циллер. Если горные пики были облиты снегом, то в долине вовсю зеленели луга и щебетали птицы, подпевая колоколам церквушек.

До Фюгена оставалось полчаса пути, и Хупер то и дело с беспокойством поглядывала в окно. Спланированная фора во времени теперь уже пропала окончательно, и Хупер опасалась, что и вовсе может опоздать в деревню, терзаясь сомнениями, дождётся ли её обещанный транспорт. Солнце, будто назло, спешило закатиться каменный массив, впопыхах просыпая из карманов горсти блестящей меди над зубастой кромкой гор.

– Простите, вы не подскажете, здесь ли ещё мистер Персиваль? У него должен быть припаркован тёмно-синий внедорожник, – обратилась патологоанатом к местному администратору придорожного отеля, около которого и была назначена встреча. – Энтони Персиваль, невысокий молодой мужчина со стриженными мелированными волосами, на тёмно-синем внедорожнике?

– А он, случаем, не хозяин ли «Алого Эдельвейса»? – уточнил администратор, облокотясь на регистрационную стойку в приятно прохладном полутёмном холле.

– Верно, именно с ним у меня и назначена встреча. Он должен был отвезти меня в «Эдельвейс».

– Чумное место, – буркнул откуда-то из глубины бармен

– Так мистер Персиваль здесь?

– Уехал. Часа полтора тому назад. У него ещё три золотых месяца на капоте, так? Ну, точно. Не дождался вас, стало быть.

Хупер убито наклонила голову.

– Шустрее надо было, дорогуша. Вечно, вы, красавицы, опаздываете. А машинка-то уже ту-ту, – насмешливым тоном протянул какой-то осоловевший старик, вольготно расположившийся на кожаном кресле в холле.

– Хах, дело говоришь, – осклабившись, внезапно поддакнул официант, выходя на свет из глубины холла, ведущего, судя по звону посуды, в столовую. Администратор лишь растянул губы в тонкой улыбочке.

Молли сердито оттолкнулась от стойки ладонями. Смеяться над ней вздумали! Сама найдёт выход. Однако подумать об этом оказалось легче, чем сделать. Только спустя ещё час, обив пороги на всех стоянках, женщине удалось договориться с одним водителем грузовика, который как раз собирался везти провизию в «Алый Эдельвейс».

Хупер теснилась в кабине, зажатая между водителем, нелюдимого вида мужчиной, и его дремлющей женой, то и дело роняющей тяжёлую голову ей на плечо. Однако Молли было не до жалоб. Едва перед путницей возникла колоссальная, отливающая тёмным кармином на закате, туша горы, все невзгоды испарились из её памяти. Патологоанатом жадно всматривалась через лобовое стекло, как бледно-алые снежные сугробы изящными эдельвейсами распустились на крутых зеленеющих склонах. Теперь до Молли постепенно стал доходить смысл причудливого названия курорта. Жительнице Лондона странно было видеть эту цветущую посреди снегов весну в Альпах. Грузовик, натужно охая мотором, медленно взбирался по спиральной дороге, извивающейся на скалистой стене гор. Их далёкие засахаренные верхушки овевались румянцем исчезнувшего солнца.

– Так вы, стало быть, отдыхать едете? – внезапно спросил водитель, не оборачиваясь к Молли. – Сезон-то уж почти кончился, припозднились вы.

Хупер уже порядком надоело, что каждый встречный местный житель взял моду с издёвкой упрекать её в опозданиях.

– Вообще-то я еду в «Эдельвейс» по работе, – отрывисто бросила та. – У меня безотлагательное дело.

– Молодчика что ль пропавшего нашли? – оживился мужчина. – У нас вся деревня по этому поводу гудит, что пчелиный улей.

Хупер прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнего, но водитель не унимался:

– Вот все встрепенутся, когда я им про вас расскажу. Так что, насчёт оборотней, правду народ болтает?

– Нет, нет. Вы ошибаетесь, я совсем по другому делу, – заторопилась отговориться женщина, помнящая об Эбботе и его угрозе задушить прыткую журналистку за распускание слухов. – Я… занимаюсь изучением редких растений. Здесь, неподалёку от курорта, нашли исчезающий вид цветка, – выпалила Молли первое, что пришло в голову.