Полностью удовлетворённый предстоящими планами, Верховный Лидер возвращается в гостиницу и незаметно для самого себя забывается в беспокойном сне.

***

Кайло Рен был вырван из сна огнём. Он испепелял кости, изжаривал внутренности, исстачивал сухожилия и они рвались — лязг-лязг — дырявя барабанные перепонки. Кайло давился кашлем, захлебываясь собственной кровью, и лёгкие лопнули, затопив полупустое тело слизью. Рен тяжело дышал, осознавая иссушенным мозгом: это Рей. Что-то случилось.

Двигаемый лишь яростью и болью, он вырвался из помещения, и набросился на первого попавшегося солдата с приказами:

— Немедленно. Все силы направить на поиски Сопротивления, — слова давались с трудом, они сгорали в легких и болезненно разрезались голосовыми связками, натянутыми до предела.

Переодетый штурмовик замер, дрожа. Кайло заметил его ступор. Рявкнул:

— Сейчас же.

Человек бросился прочь, а стены лопались и рушились вокруг Верховного Лидера - внутри бушевал гнев. Раскаленная лава заливала внутренности, а потолок перекосило, балки разорвались.

«Убью, убью, уничтожу».

========== Шаг 5. На другой стороне ==========

Рей перестала чувствовать, и глухой удар коленями о серый пол достиг лишь слуха, не причинив боли. Она сделала глубокий вздох, готовясь разодрать горло в крике, но было лишь тупое оцепенение.

Это всего лишь сон. Ситхов кошмар.

Да-да, кошмар.

Рей вцепилась сведенными пальцами в дрожащие плечи, качнувшись вперёд и назад.

Да-да, кошмар.

Мусорщица сжала веки с усилием, и глаза залили грязно-бурые и чёрные всплохи. Вперёд и назад, раскачиваясь на коленях.

Кошмар.

Рей всадила короткие ногти в плечи, жаждя проснуться. Во рту разорвался вкус крови, а уши наполнил высокий звук — пустынница осознала, что это её собственный крик, лишь когда голосовые связки сорвались. Лампы лопнули и осколки разбились о пол со звоном. Рей раскрыла глаза, рано или поздно пришлось бы, лучше сейчас — аварийный свет, алый как жидкость в жилах, залил столовую. В красном застыли мышцы, изломанные судорогой, и Рей содрогнулась встретившись с стеклянными глазами Финна — белки, изрисованные узорами крови из лопнувших капилляров.

Кошмар.

Мусорщица протянула свою руку к мертвому другу, и она увязла в багряном мареве, прошла вечность и ещё одна, но пальцы Рей все ещё слишком далеко. Форсъюзер коснулась окаменевшей ладони, и ощутила смертельный холод. Рей тронула застывшее лицо штурмовика — это не может быть правдой — и опустила его веки. Она подняла взгляд и начала счет: ровно двадцать три трупа — всё Сопротивление. Рей ничего не ощущала. Только желание вынести себе мозги. Она скользила взглядом по вывернутым телам, перекрученным смертной агонией. Смотрела в перекошенное лицо По Дэмерона, и как из его рта текла розовая пена, разрастаясь под загорелой щекой. Реванш так и не состоялся. Губы Роуз были приоткрыты, являя сведённые челюсти, пару треснутых зубов и розовую плоть полуоткушенного языка, а темная кровь застыла на пухлых щеках и подбородке девушки.

Кошмар. Вот-вот, и очнешься на своей койке. Рей чуть не рассмеялась — Идиотка! Это не сон, — и её задушили слёзы.

— Я не хотел этого.

Она вздрогнула, услышав живой голос, и обернулась — маленькая фигурка замерла среди перекрученных тел.

— Эна, — собственный голос был сплошное шипение.

Ребенок сорвался с места и врезался в Рей, плотно обхватив руками и зайдясь в рыданиях. Внутри что-то разорвалось. Форсъюзер закрыла глаза, только не видеть руки и ноги вывернутые под неправильным углом и эти лица, касаясь детских плеч и приобнимая дитя. Она ломалась, когда ребёнок трясся в её руках, бормоча:

— Я не хотел этого, не хотел.

Разум погрузилась обрывки чужих воспоминаний. Амулет, что был обещан на удачу, лопнул от очередного прикосновения, и затопил столовую серым газом. Пространство разорвал кашель, а ладонь обожгли осколки.

Человек напротив схватил за руку и потащил за собой, но его голова столкнулась с углом — алая лужа расползлась под ним, задевая колени Эна.

Рей стиснула зубы, прижав ребёнка ближе, одновременно желая защитить его и причинить боль.

Его вина.

Воспитательница из приюта, одно из самых добрых созданий на памяти Эна. Она улыбнулась ему ласково и погладила щеку, прошептав:

— Глупый, ты не должен упускать этот шанс. Ты же так хочешь стать джедаем и помочь остановить войну. Мой мальчик, не теряй шанса.

Он хотел плакать из-за жара в районе сердца, когда смотрел в тёплые голубые глаза воспитательницы, и они сейчас сияли особенно ярко. Она протянула ему амулет на тонкой цепочке:

— Это на удачу, только смотри, чтобы никто его не увидел.

Эна сдержал это обещание особенно ревностно из-за чувства вины за себя, ведь выполнить обещание данное принцессе и не рассказать о удивительной встречи, он не смог. Эна всегда прятал амулет под слоем одежды, лишь изредка касаясь его через ткань.

Рей прокусила губу, и теперь кровь текла по подбородку, в какое-то мгновение пути смешиваясь со слезами.

Уши заполнил вой истребителей. Пальцы сжимали холодную ладонь. Мама не успела выбежать из дома, а теперь её тело больше чем наполовину раздавлено — красная и блестящая лужа крови росла под ней, а из рта вырвались темно-красные ошметки. Над головой ясное небо, по которому рассекают убийцы. Пальцы измазаны липкой кровью. Эна запомнил из того дня лишь блестящую суть человеческого тела и гул истребителей Первого Ордена и Сопротивления.

Сердце Рей кровоточило, и она ощущала как захлёбывается кровью.

— Мне так жаль, мне так жаль, я не хотел этого.

— Я знаю. Знаю.

— Лжец! Лжец! — кричат дети из приюта, когда Эна рассказал, что его мать убили заряды Сопротивления и Первого Ордена.

Лжец! Лжец! Принцесса Лея герой. Сопротивление герои!

Лжец?

Все восхваляют Сопротивление так яростно, что Эна начинает верить, что он всё неправильно понял. Ему однажды сказали, что воспоминания могут искажаться.

Рей крошилась. Её внутренние стержни и убеждения — крах! Крах! — и на их месте уже зияющие дыры; мальчик убивал себя чувством вины, едва понимая это. Я не достоин жить. Сила, направленная этой верой, опутывала горячее и пульсирующее сердце ребёнка, удавливая. Не достоин. Замедляя и стягивая упругие ткани мышцы. Рей знала, что может это остановить. Не достоин. Но всё в ней противилось этому насколько, что парализовало. Вмешайся! Вмешайся!

Рей позволила Эна убить себя.

Просто оттого, что больше не могла верить собственному выбору. Просто от того, что однажды пытаясь поступить правильно она погубила всех. Просто от того, что не могла простить себя, а он был воплощением её вины.

Рей не могла простить за это никого.

Она сжала в руках мертвое тело, погубленная ею жизнь, и не ощутила ничего. Только разум шептал: «Не правильно, ты поступила неправильно». Рей хотела верить, что однажды, вспомнив об этом, умрёт также. От вины. А сейчас совершенно одна, сломанная и сокрушённая, а в мышцах застыл холодный гнев.

***

Рей ввела в бортовой компьютер Сокола координаты Корусанта.

Она сидела на месте пилота, уставившись в росчерки звезд, и прокручивала в голове картины смерти из детских воспоминаний: Финн бьётся в судорогах и его кости хрустят, подобно сухим веткам. Это причиняло боль.

Пустынница скосила взгляд на панель управления — впереди слишком много времени наедине с собой. Принцесса Лея. Рей проглотила вязкий ком, она так и не осмелилась найти генерала — было слишком страшно обнаружить изломанное тело Органы. Рей затряслась и сжала зубы до хруста, ударив ладонью по железным подлокотникам, — не время жалеть себя, не время! — и отбила пару пальцев о сталь, получив от этого странное мстительное удовольствие. Ты это заслужила.

…

Корусант уже в пару часах пути, и за это время пустынница исцарапала свои руки. Безрассудно. Но чувствовать эту боль было так необходимо, даже сейчас кожа горела и кровоточила, и оттого форсъюзер выдыхала свободней. Так хотелось что-нибудь разрушить и сломать, и этим чем-то стало собственное тело.