Куда ни глянь – белые стены и коробки.

Пока я осматриваюсь, охранник исчезает. Пытаясь понять, что происходит, я на несколько секунд выпадаю из реальности и прихожу в себя от тычка в плечо.

– Ну чего встал? – простоватый на вид парень кивает на ближайшую коробку. – Понесли!

Я проснулся первым и успел приготовить завтрак – сварить овсяную кашу на воде и заварить хороший китайский чай. Изольда пришла на запах.

– Доброе утро, – сказал я.

– Доброе утро, – после секундной паузы повторила она таким тоном, будто говорила эту фразу впервые в жизни.

– Так понимаю, тебе нужна новая одежда. Вот лучшее, что могу предложить. – Я протянул ей старый спортивный костюм. – Переодевайся и садись есть.

Я отвернулся. Изольда молча зашуршала одеждой.

Я повернулся, когда скрипнул стул. В спортивном костюме она стала похожей на пацанку из подъезда.

– Включи, пожалуйста. – Она показала на телевизор.

– Что-то конкретное интересует?

– Новости.

– Местные или вообще?

Изольда вновь задумалась.

– Любые.

– Новости обычно бывают в начале часа. Через пятнадцать минут будут.

– Через двенадцать, – поправила она.

Я включил телевизор. Шла какая-то передача про моду.

Изольда даже жевать перестала, когда увидела тощих девушек, наряженных в стиле «бал-маскарад в дурдоме». Смотрела какое- то время, потом негромко и зло произнесла, будто выругалась:

– Нонсенс.

– Согласен. Ни один нормальный человек в таком из дома не выйдет.

– Что мне нужно, чтобы быть как нормальный человек? – спросила она.

– Для начала тебе нужны документы. Паспорт.

– А еще?

– Образование. Жилье и работа. Но без документов у тебя ничего этого не будет.

Она кивнула, будто хотела сказать: да, я так и думала.

– У меня нет документов.

Версия про рабство на подпольной фабрике пока что подтверждалась. У рабов обычно отбирают документы.

– А у кого они сейчас?

– У меня их нет и никогда не было.

Вот это уже интересно. Она что, родилась в рабстве?

– Наверное, их можно получить… – Честно, я понятия не имею, что делать человеку, у которого нет вообще никаких документов. Спрошу у Данила. Данил все знает.

– Кстати, сюда скоро приедут мои друзья.

– Они будут против, что я здесь?

– Нет. Просто надо придумать, кто ты такая и что здесь делаешь.

– Я не умею говорить неправду, – отрезала она.

– И не надо. Я сам все придумаю и скажу, ты, главное, не отрицай.

Я помолчал и спросил:

– Так понимаю, ты не собираешься рассказывать, откуда ты такая взялась?

– Пока не собираюсь.

– Даже из благодарности?

– Если тебе нужна благодарность, готова вступить с тобой в связь, – бесстрастно произнесла Изольда.

Не удержавшись, я засмеялся. На ее спокойном лице появилось подобие эмоции – если точнее, она была неприятно удивлена, хотя тут же постаралась это скрыть.

– Ну-ну, к чему такие жертвы, – сказал я, отсмеявшись. – Не хочешь говорить – не надо. Все, сиди, смотри новости.

Между прочим, это был первый раз в моей жизни, когда девушка сама предлагала мне «связь». Кто-нибудь другой, возможно, согласился бы, не подумавши. Я, может, тоже соглашусь, но потом. Сначала надо убедиться, что у этой непонятной беглянки все в порядке с психикой, да и с остальным здоровьем. А если даже «потом» не получится – то и ладно. Стану большим человеком – у меня и так не будет отбоя от девушек, как у Данила.

Мы смотрели областной телеканал – то есть новости были местными. Первым делом показали сюжет о бомбе, якобы заложенной в торговом центре. Персонал и посетителей пришлось эвакуировать, бомбу, разумеется, не нашли. В конце сюжета намекнули, что кто-то явно пытается подгадить владельцу торгового центра, планирующему участвовать в грядущих выборах в городскую Думу. Далее зрителям сообщили о том, что ночью пьяный водитель врезался в гараж, угробив себя и пассажиров, что местные ученые получили грант на создание нейромобиля, что на главной улице города задержана художница Полина Сейфи, обливавшая прохожих кровью, и что в главном городе области скоро установят памятник Петру и Февронии.

По лицу Изольды было понятно, что все это ей совершенно не нравится. Разве что когда речь зашла об ученых, ее взгляд немного подобрел.

Как только кончились новости, она жестом попросила выключить телевизор. Какое- то время думала. Спросила:

– Для чего людей эвакуировали из торгового центра?

– А вдруг там действительно была бы бомба?

– Если бы террорист хотел убить людей, он не стал бы никого предупреждать по телефону. Просто взорвал бы бомбу. Логично?

– Это могло оказаться просто акцией устрашения. Террорист, возможно, не планировал никого убивать – просто хотел показать, что у него есть настоящая бомба. Такое тоже бывает.

Изольда потратила несколько секунд на обдумывание информации и сказала:

– В любом случае нельзя идти на поводу у террористов.

– А что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, когда взорвут бомбу?

– Если бы террористы точно знали, что взрывы ни к чему не приведут, то не стали бы ничего взрывать. Логично?

– То есть ты считаешь, что теракты нужно просто игнорировать, тогда они прекратятся? Нет, логика в этом есть, только людей жалко…

– Людей жалко… – повторила она и задумалась. Кажется, для нее это было что-то новенькое.

Откуда она все-таки взялась?

– Почему пьяный человек вел автомобиль? – спросила Изольда.

– Выпил, сел за руль, поехал, убился. Что именно непонятно?

– Все понятно. Я знаю, что такое алкоголь и зачем вы его пьете… – Она тут же поправилась: – Зачем его пьют. Что он выпил и сел за руль – я тоже могу представить. Просто это… нонсенс.

– Детка, вся жизнь в этой стране – один сплошной нонсенс.

– Почему же ты здесь живешь?

Дурацкий вопрос, такие обычно задают в соцсетях малолетние «ватники».

– Стану большим человеком – и сразу уеду.

– Что значит «большим человеком»?

– Например, стану знаменитым фотографом и начну много зарабатывать. Чтобы куда-то уехать, деньги нужны.

– А, да. Деньги. – Она будто спохватилась.

Теперь Изольда показалась мне беглянкой из какой-то антиутопической страны, где деньги давно упразднили, а человеческая жизнь не имеет никакой ценности. Может, она пришла из альтернативной реальности, где СССР не развалился? В детстве любил книжки про попаданцев, но там обычно люди из нашего мира в другой попадают, а тут – наоборот. Так, наверное, даже интереснее!

– Если есть деньги, то где угодно можно жить хорошо, в том числе и здесь, – продолжила она. Эта ее безапелляционность меня покоробила.

– Ты сейчас говоришь о вещах, в которых ничего не понимаешь.

– Ошибаешься. Я знаю, как устроена жизнь, которой ты живешь. В общих чертах, но знаю. Еще я знаю, что всегда можно сделать свою жизнь удобной. Если ты не можешь – значит, живешь неправильно.

Данил примерно так же рассуждает. Но это Данил.

– Мне нужно привыкнуть, – продолжала Изольда. – Привыкну, и все будет хорошо.

Из ее голоса исчезла сухость, интонации стали более живыми. Вот что значит посмотрела новости и послушала, как говорят нормальные люди.

– А ты можешь вернуться туда, откуда пришла?

– Могу. Но не хочу.

Тут она, совсем как обычный человек, грустно улыбнулась и покачала головой:

– Я это сказала, поверить не могу. Я плохо понимаю, чего я хочу. Мне нужно время, чтобы понять.

– Мы никуда не торопимся.

Еще Изольда спросила меня, кто такие Петр и Феврония. «Судя по контексту, они связаны с определенной религией?» Рассказал, что знаю: что это какие-то святые – вроде бы покровители семьи. День Петра и Февронии сейчас насаждается в качестве замены Дню влюбленных – празднику святого Валентина.

– Почему нельзя отмечать оба праздника? – спросила она.

– Горе-патриоты считают, что нельзя.