— Тогда чего же вы хотите?

Девушка смутилась, — ей было неловко произносить что-то столь эгоистичное и типично слизеринское, но она решила рискнуть.

— Мне нужно, чтобы он, — Гермиона замялась, не зная, как правильнее выразиться. Прочистив горло, девушка всё же решилась сказать, как есть. — Мне нужно сделать так, чтобы он угомонил своих слизеринцев, — выпалила девушка, стыдясь в этот момент саму себя.

Слизнорт, изумлённо кашлянув, озвучил её мысли:

— Оказывается, в Вас есть что-то слизеринское, мисс Грейнджер, — удивлённо, но с хитрецой протянул профессор. — Иными словами, Вы хотите нагло шантажировать мистера Риддла. Я правильно Вас понимаю? — спросил он, усмехаясь.

Гермиона покраснела до корней волос, но кивнула, пересилив себя.

— И хотите угрожать ему тем, что я всё знаю и если что-то случится с Вами, я сразу отдам его в руки авроров? — продолжил мужчина, становясь всё более весёлым. В конце концов он рассмеялся.

Гермиона лишь неуверенно улыбнулась.

— Да Вы само коварство, мисс Грейнджер! С Вами опасно иметь дело, знаете ли, но, тем не менее, — резко посерьёзнел он, — я никому ничего не скажу. Я осознаю, что человека, способного к применениям Пыточных заклинаний нельзя оставлять в школе, но ничего не могу поделать. Том оказался искусным лжецом, — а расчёт Гермионы оказался верным.

Гермиона почувствовала невольное разочарование к ранее любимому профессору, но даже оно не могло заглушить чувство радости, рождающее в груди. Наконец она утрёт нос этому Риддлу! Как же долго она этого ждала!

Эта война закончилась её победой, несмотря на то, что на её щеке огромный синяк и нервы за эти семь лет она потратила изрядно. С самого первого курса, сама того не осознавая, она ждала, когда же он наконец ошибётся. И её терпение было вознаграждено.

И было так хорошо, так счастливо на душе, что она решила поделиться этой новостью с единственным человеком, с которым она могла это сделать, — с самим Риддлом.

Гермиона за рекордный срок собралась и вылетела из кабинета под недоумевающий взгляд Слизнорта, но остановилась около Большого Зала. Как же она будет искать его? Какой сейчас вообще урок? Подумав некоторое время, девушка вспомнила, что сейчас как раз должна идти История Магии с профессором Биннсом, а этот урок всегда со Слизерином. Надо же, какое удачное стечение обстоятельств!

Будучи окрылённой счастьем и лишь чудом не забыв заново наложить иллюзию на щеку, девушка осторожно приоткрывает стучится и приоткрывает дверь в класс. Все разом оборачиваются к ней. Гермиона, не обращая внимания на удивлённые и отчасти даже шокированные взгляды однокурсников, говорит:

— Профессор Диппет попросил привести Тома Риддла, сэр.

Профессор лишь безразлично кивает. Ему абсолютно неважно то, что эта ученица должна сейчас сидеть на его уроке. На секунду Риддл изумлён, но это только на секунду. Потом он встаёт, на его лице появляется фирменная растерянность.

Гермиона отходит от двери, пропуская Риддла, но не успевает он далеко уйти, как девушка произносит наивно и с еле сдерживаемым торжеством в голосе:

— Совесть не мучает, а, Риддл?

Парень останавливается. Он медленно поворачивается и смотрит на девушку с нужной долей удивления и растерянности:

— О чём ты, Гермиона?

Он называет её по имени, — возле них много классов, в которых сидят любопытные ученики.

— О чём я? Ты преувеличиваешь, право. Ты же не рыбка, в конце-то концов, память у тебя должна быть дольше, чем три секунды, — издевается она, с упоением наблюдая за сменой эмоций на идеальном лице. Её радует то, что она видит, — раздражение и даже зарождающаяся злость. Это ещё одна его ошибка, которая подталкивает её на дальнейшие действия. — Или ты используешься тёмные заклинания так часто, что даже не запоминаешь… — он прерывает напыщенную речь, грубо схватив Гермиону за руку и потащив в сторону подземелий. Девушка не сопротивлялась, — она знала, что у него нет шансов причинить её боль или заставить страдать. Более того, он вообще не мог ничего не сделать. И понимание сего факта вызывало в ней чувство радостно триумфа и предвкушения его реакции на то, что теперь он не властен над нею.

Она не боялась, когда Риддл швырнул её в сторону одного из пустых классов и посмотрел на девушку яростным взглядом. Она хотела позволить ему выговориться, а лишь потом сломать все его ожидания и наслаждаться его беспомощностью.

— Тебе что, мало показалось? Неужели рану так быстро залечила? Или крышу сорвало, — подумала, что раз один раз повезло и не попала под моё заклинание, то так будет продолжаться и дальше? — он остановился. В его глазах появился некий намёк на опасение. Он заметил, как девушка быстро-быстро задышала и расширила глаза и понял, — она получает от его слов небывалое наслаждение. — Эй, ты чего? — с лёгкой опаской спросил парень.

Девушка лишь улыбнулась торжествующе и подстегнула игриво:

— Продолжай, продолжай. Наблюдать за тобой даже забавно.

«Как за зверушкой в зоопарке», — мысленно усмехнулась девушка, но вслух это, конечно, не произнесла. Хотя, судя по лицу парня, он всё прекрасно понял, что вызвало ещё большее довольствие у Гермионы.

— Почему тебе так радостно? — спросил он подозрительно.

Не удостоив Риддла ответом, девушка спросила невинно:

— Ты же хочешь остаться в Хогвартсе любым путём, не так ли?

Парень побледнел, но преодолел себя и задал вопрос, цедя сквозь зубы:

— Тоже Макгонагалл?

Гермиона кивнула, улыбаясь всё так же невинно.

— Так вот, я могу помочь тебе. Сделать выгодное предложение, так сказать, — пропела Гермиона. С каждой секундой ей становилось всё лучше и лучше, а настроение росло в геометрической прогрессии.

Риддл молчит, но Гермионе и не нужен был его ответ.

— Как насчёт того, чтобы тебя оставили в школе, как Хагрида? Допустим, обвинили бы в нападении на ученицу с целью пытать её. За тебя поручится Слизнорт, и в итоге тебя оставят в школе. Например, помощником завхоза. Как тебя идея, Риддл? Ой, а почему ты так побледнел? Не нравится? — продолжала издеваться она, но парень уже не слушал.

Он смог лишь выдавить из себя подавленное:

— Почему Слизнорт?

Ох, видит Мерлин, она ждала этого вопроса так, как ещё никогда и ничего не ждала.

— Потому что он всё знает, — с затаённым безумством прошептала девушка.

Риддл невольно вцепился руками в ближайшую парту так, что побелели костяшки пальцев.

— Так что тебе лучше делать так, чтобы я не злилась. Иначе мне придётся сделать так, чтобы обо всём узнал не только Слизнорт, но и Макгонагалл. Поверь, если со мной случится хоть что-то, ему придётся тебя сдать. Совесть не выдержит, знаете ли. Думаю, он является единственным слизеринцем, у которого она хотя бы есть, — презрительно усмехнулась Гермиона, наконец отойдя от состояния эйфории. — А мой декан точно не будет с тобой церемониться, — закончила она, окончательно добив Риддла своими словами.

На него было страшно смотреть. Хотя, скорее не страшно, а больно, но только не Гермионе. Слишком долго она мечтала о таком его состоянии, о его подобном выражении лица, и теперь упивалась этим, будучи не в силах насытиться, пожирая глазами каждый сантиметр обезумевших глаз, напряжённых рук, поджатых губ. В тот момент она самой себе казалась сумасшедшей, но ничего не могла с собой поделать, увы. Да и не хотела, если быть совсем честной.

Казалось, Риддл вмиг растерял весь свой актёрский талант и язвительность. В голове билась лишь одна мысль: как он мог допустить подобное? Как? Теперь он в полной мере осознав всю масштабность своей ошибки, и проклинал свою несдержанность в прошлый вечер. И глупость тоже. Позволил себе забыться, отдаться всепоглощающей ярости и… Поплатился. И поплатился так, как не мог представить даже в самых страшных кошмарах. Теперь его судьба была в руках поганой грязнокровки из Гриффиндора.

Голова кружилась, горло пересохло, а перед глазами мелькали разноцветные круги. Он не мог понять, какие конкретно чувства он сейчас испытывает. Злость, раздражение, ненависть? Наверное, всё вместе. А ещё страх.