Милли неуверенно протянула:

— Не думаю, что всё так серьёзно.

Гермиона мрачно усмехнулась.

— Зря.

Через несколько минут Гермиона посмотрела на время и поняла, что ей пора. Девушки, чувствуя не самое лучшее настроение их подруги, покорно отпустили её. Мелани наказала напоследок:

— Когда я дома и у меня есть возможность, я всегда расслабляюсь в ароматной ванне. Так как ты теперь староста, то у тебя есть возможность искупаться в Ванне старост, так что советую не упускать эту возможность.

Как ни странно, Гермиона решила внять совету подруги, подумав, что она плохого не посоветует, и решила немного расслабиться перед сном.

Она дошла на шестого этажа и направилась к концу коридора. С портрета на неё высокомерно взглянул мужчина с крючковатым носом, и протянул своим скрипучим голосом:

— Пароль.

После правильного пароля ему пришлось впустить её. Гермиона тихо вошла, боясь того, что Риддл уже спит и выйдет из комнаты и начнёт на неё орать, если она будет шуметь, но она ошиблась — слизеринец сидел на диване и смотрел на пламя в камине, словно кого-то ожидая. Тем не менее, он не повернул головы, когда девушка вошла.

Пожав плечами, она с интересом рассмотрела окружающую её обстановку. Ей очень понравилось то, что между дверьми в комнаты главных старост висел герб Хогвартса, а сама комната была оформлена в цветах всех факультетов — оранжевого, синего, красного и зелёного.

Гермиона решила не тревожить Риддла и лишь спросила, увидев свои чемоданы на одном из диванов:

— Какую комнату ты занял?

Он ответил сухо:

— Правую.

Девушка кивнула и направилась в левую, по пути левитируя свои вещи. Ей было слишком лень раскладывать всё сегодня, так что она просто сгрузила всё в углу своей комнаты. Та тоже оказалась очень даже приличной — воистину огромная кровать, две прикроватные тумбы, большой письменный стол, и даже небольшая комнатка, которая на проверку оказалась гардеробной.

Гермиона восхищенно выдохнула — кровать оказалась очень мягкой, и хрупкая девушка буквально утопала в ней. Она подумала и разукрасила балдахин нейтрального белоснежного цвета в красно-золотой.

Девушка, вспомнив о том, что хотела успеть сходить в ванную, неохотно встала с кровати и, порывшись в чемодане, достала оттуда полотенце, свой любимый гель для душа и ароматизированную свечу с запахом ванили.

Она направилась вниз и прошла мимо Тома Риддла, который всё также смотрел в камин пустым взглядом. Гермиона удивилась, но не подала виду — это было абсолютно не её дело, хотя и в сердце почему-то что-то кольнуло.

Она без особого труда спустилась на пятый этаж и нашла дверь, четвёртую слева от статуи Бориса Бестолкового. Она подумала и, раз уж всем старостам позволено заходить в башню старост, то… Она наугад произнесла пароль:

— Змеиный прайд.

Дверь сама по себе открылась и Гермиона вошла. Директор явно не стал утруждать себя думами на счёт паролей. Её встретила тишина и большое помещение с красивыми витражами. Ванна была действительно большой — старосты Гриффиндора не врали.

Она щелкнула задвижкой и включила воду, а потом залила туда половину своей бутылки геля. Через несколько минут ванна полностью наполнилась, а наверх пробилась пена. Девушка зажгла свечу и аккуратно поставила в самый угол, чтобы ненароком не задеть её.

Гермиона разделась и опустилась в воду под благоухающий аромат свечи. Впервые за долгое время ей было действительно хорошо.

Том Риддл же тем временем думал совсем о другом. Во-первых — эта чёртова Розье устроила ему скандал. За лето его тело успело соскучиться по её умелым ручкам, но сейчас она чертовски его раздражала. И почему он не мог найти такую же чистокровную, но с другого факультета, да поскромнее? Ответ был один — умелые ручки Розье.

Он только сейчас начал понимать, что слизеринка действительно считает его «своим». Но девочка серьёзно зарывается, если думает, что он будет позволять ей больше, чем позволяет другим.

Если считает себя особенной.

Для него нет особенных.

Кроме, разве что…

Парень мотнул головой, разозлённый на самого себя из-за этих мыслей. Почему-то тогда, когда он был в плохом настроении, к нему в голову всегда приходила она, эта чёртова грязнокровка!

Том вскочил с дивана и ударился головой о ближайшую стену, сжимая кулаки, чтобы забыть, забыть, забыть!

Спокойствие, нужно возвратить себе спокойствие. Она ушла с полотенцем, значит в ванную, и наверняка проведёт там всё время до отбоя, и у него есть возможность спокойно пойти к себе в комнату и попытаться уснуть до её прихода.

Слизеринец посчитал данное решение лучшим и пошёл в свою комнату. Он решил ничего здесь не менять, по крайней мере, сегодня — моральных сил уже не было.

Он переоделся и лёг, уставившись глазами в потолок. Поездка в поезде вымотала его, но сон почему-то упрямо не шёл.

Парень перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку, пытаясь успокоить норовящее вырваться из груди сердце. Обычно так всегда было, когда кто-то или что-то очень сильно выводил или выводило его из себя.

Невольно на ум пришёл образ грязнокровки Грейнджер такой, какой он увидел её сегодня — мрачной, и даже усталой. А при виде него всё только ухудшалось. Неужели она была так несчастна только потому, что увидела его?

«Я ей ещё покажу, где раки зимуют», — пообещал самому себе Том, но это не помогло.

Он не мог уснуть, и в конце концов услышал тихий скрип за стеной. Она вернулась. Парень поджал губы и подумал о том, не начать ли прямо сейчас.

Но нет. Пока нельзя, пока не надо. Все устали, всем нужно поспать, чтобы собраться с силами и начать новый учебный год.

А с ней он ещё разберётся. Только потом.

А ещё сделает так, чтобы она нашла ответ на его вопрос.

========== 27. Но луч луны, по влаге зыбкой ==========

Комментарий к 27. Но луч луны, по влаге зыбкой

Читайте предыдущую главу заново - она потерпела изменения в сюжете.

Том шёл к кабинету зельеварения, на ходу пытаясь запихнуть учебник в сумку. Этой ночью он так и не смог сомкнуть глаз — слишком много думал, и большинство мыслей было о наследниках Слизерина.

Морфин Гонт приводил его в состояние крайнего отвращения. Как можно, будучи волшебником, быть таким… неопрятным и глупым? Таким нищим, как церковная крыса?

После того случая в магазине на следующий день он решился посетить дом его матери и за завтраком сказал об этом Мэри. Та тут же заупрямилась и сказала, что одного его никуда не отпустит и пойдём с ним.

Том, конечно, воспротивился. Он не мог взять бабушку-магглу с собой — Морфин был неуправляемым и опасным, и он не мог подвергать жизни Мэри такому риску. Пойти с ним вызвался его дед, а отец лишь гордо отвернулся и сделал вид, что его всё это не касается.

Том сомневался, но в конце концов всё же позволил Томасу пойти с ним. Они недолго пробирались через ветвистые дебри и уже через несколько минут вышли на небольшую хибару. Та выглядела очень древней и… нелицеприятной.

И дело было даже не в том, что дом был уже стар или что-то в этом роде. Просто было заметно, что о нём никто не заботится — прогнившие стены, замызганные окна, и скрипящая ступенька на входе в дом.

Они осторожно поднялись на заросшее зеленью крыльцо. Томас отшатнулся от трупа змеи, а Том лишь поморщился. Он никогда не смог бы вот так бессмысленно взять и убить змею, ведь змеи, несмотря ни на что, были намного вернее и временами даже полезнее, чем люди.

Они вошли и чуть не задохнулись от запаха, царившего в помещении. Том зажал нос пальцами и брезгливо осмотрел помещение — грязный стол, два стула, какие-то странные приспособления, смутно напоминающие кухонную утварь, и испорченная еда, раскиданная повсюду. Зрелище было не для слабонервных — его однокурсницы-слизеринки сразу упали бы в обморок. И, возможно, даже некоторые однокурсники потеряли бы сознание.

Человек, находящийся в полулежащем состоянии, поднял голову со стола и мутным взглядом посмотрел на неожиданных визитёров. Сначала он не разглядел, кто перед ним, и протянул ехидно: