— Я уезжаю, профессор. Пришла с Вами попрощаться.

Мужчина добродушно улыбнулся.

— Ну зачем же столько патетики? Это ведь всего лишь на две недели, а после мы снова встретимся.

Гермиона покачала головой.

— Нет, сэр. Я больше не вернусь в Хогвартс.

Улыбка сползла с лица Слизнорта и он ошеломлённо спросил:

— Почему?

Гермиона ответила предельно честно:

— Мне здесь не место.

Профессор, осознав всю серьёзность ситуации, попытался переубедить её, говоря о том, что, несмотря на то, что она магглорождённая, девушка является очень сильной волшебницей, умной и перспективной, но даже он не смог повлиять на ситуацию. Наконец, сдался и он.

Профессор Макгонагалл была шокирована и не смогла вымолвить ни слова и лишь молча наблюдала за тем, как её любимая ученица скрывается за ближайшим поворотом, сгорая от стыда. Видеть полный изумления взгляд декана было больно.

Наконец, настала очередь Милли и Мелани. Они долго плакали. Под конец Мелани сказала:

— Мы ведь только подружились, а ты берёшь и уходишь.

Милли поддержала подругу всхлипом.

Гермионе показалось, что из неё высосали все силы. Видеть слёзы и грусть своих единственных подруг было неприятно, но она должна была справиться с этим. Ради их же безопасности.

Но девушки не отступили и спрашивали, из-за чего она приняла такое решение. Гермиона просто не могла ответить им чистую правду, потому что они бы удвоили свои усилия, а в таком случае она уже не была уверена в том, что смогла бы противостоять им.

— Теперь я не уверена в том, что магический мир — это то, что мне нужно. Я очень скучаю по своим родителям, по своему городу, — она почти не врала, ведь во время одинокого пребывания в библиотеке она действительно хотела обратно домой, к маме и папе, которые всегда её понимали.

Девушки слушали и не могли поверить своим ушам, но не нашли аргументы, противоречащие словам гриффиндорки. Они были со многим согласны. В конце концов они по очереди обняли девушку и Милли, вновь утирая слёзы, сказала:

— Мы будем по тебе скучать и, несмотря на то, что отчасти тебя понимаем, будем очень ждать тебя в новом году. Знай, что ты не одна в Хогвартсе и в магическом мире в целом.

Гермиона благодарно кивнула и попрощалась с пуффендуйками. Выходя из их комнаты, она сама шмыгнула носом — за этот короткий срок эти девушки стали ей очень дороги, и было горько расставаться с ними. Но это лишь для их блага.

Вернувшись в свою комнату, девушка упала на кровать под удивлённые взгляды девушек и закрыла лицо подушкой. Она могла в последний раз прогуляться по любимой школе и зайти ещё к нескольким учителям, но сил уже ни на что не было. Хотелось просто придушить саму себя подушкой.

Она почувствовала, как её кровать прогнулась, и перевернулась, обнаружив Парвати. Девушка неловко повела плечами и спросила:

— Ты в порядке? — Парвати заметила покрасневшие глаза соседки.

Гермиона подумала о том, что наверняка выглядит нелепо с выпученными от удивления глазами, и ответила смущенно:

— Да, конечно.

Парвати глубоко вздохнула и сказала:

— Если что-то не так, я всегда готова тебя выслушать.

Эти слова стали последним гвоздём, забитым в крышку её гроба. Гермиона зарыдала, испугав своим напором девушку. Лаванда присела рядом и приобняла соседку, успокаивая.

— Я не вернусь в школу после каникул. Раньше мне казалось, что я мечтаю об этом, но сейчас, обретя друзей, я уже не хочу уезжать, но у меня нет выбора.

Гриффиндорки переглянулись и поняли, что она не собирается рассказывать причины такого поступка, но отнеслись к этому понимающе. Парвати погладила девушку по плечу и произнесла:

— Ты вольна поступать так, как считаешь нужным. Только вот… — она запнулась, силясь подобрать слова. — Я хочу сказать, что если ты хочешь что-то сделать — делай.

Через пару секунд несчастное лицо Гермионы просветлело и она вскочила с кровати и унеслась в неизвестном направлении. Точнее, для неё вполне известном, но её соседки его, конечно, не знали.

После нескольких секунд молчания Лаванда выдавила:

— Даже немного жаль, что она уезжает.

Парвати согласно кивнула, не проронив ни слова.

После в их комнату заглянула Кэти Белл и сразу же взяла быка за рога, спросив:

— Есть новые сплетни?

Лаванда против воли бросила:

— Грейнджер не вернётся после каникул, решила бросить школу.

Кэти Белл ахнула и бросилась в гостиную, чтобы рассказать эту занимательную новость остальным, пока Парвати укоризненно смотрела на смущенную и даже застыдившуюся подругу.

— Зачем, Лав?

Девушка покраснела ещё сильнее, но попыталась оправдаться:

— Они бы всё равно узнали, когда приехали после каникул.

Парвати покачала головой, но промолчала.

Тем временем Гермиона Грейнджер на всех парах неслась в комнаты мальчиков. Мимо неё прошёл даже удивлённый Поттер, схвативший её за руку. Он задал вопрос, всё ещё продолжая грубо держать локоть:

— Ты куда собралась?

Гермиона попыталась вырваться, но быстро сдалась и покорно ответила:

— К Рону.

Он поднял бровь, но убрал от неё и брезгливо вытерев их об стену, толкнул в ближайшую комнату. Сначала возмущению девушки не было предела, но все негативные эмоции тут же отступили и их место заняло смущение, когда она увидела сидящего на кровати Рона, внимательно рассматривавшего потрёпанного вида пергамент.

Он изумился, увидев на пороге запыхавшуюся девушку, но не растерялся и поздоровался. Девушка ответила тем же и немного помялась, но после набралась смелости и решила сделать то, зачем пришла.

Подойдя к вновь недоумевающе парню ближе, она схватила его за волосы и впилась в губы. Он даже не пытался вырваться и что-то спросить, лишь через пару секунд прижал девушку поближе к себе и ответил. В конце концов, не каждый день к нему приходят девушки и сами целуют.

Они оторвались друг от друга через пару минут и оба тяжело дышали. В то время как Гермиона пыталась вернуть самообладание, Рон думал о том, что заучка, несмотря на всё, всё же относительно красива. Ему нравились её горящие решительностью глаза и припухшие губы.

Она даже не подумала о том, что предаёт Энди. В конце концов, она всегда воспринимала его скорее как друга, чем как парня. А Рон… С Роном была совершенно другая ситуация. И даже сейчас она прекрасно понимала, что поступает неправильно и их отношения должны развиваться совсем не так, её это мало волновало. В конце концов, у них не будет никаких отношений, а значит в свой предпоследний день в Хогвартсе ей можно всё.

Гермиона ушла также быстро, как и появилась. Уизли проводил её взглядом, в котором смешались восторг и ужас, и прошептал:

— Ненормальная! — несмотря на смысл слова, его тон был донельзя восхищенным.

«Львица» — сказал он уже мысленно и блаженно улыбнулся, прокручивая в голове этот момент. Определённо, он нескоро забудет этот поцелуй. И когда многие девушки в его окружении старались притворяться невинными, беззащитными овечками, она поступала с точностью до наоборот, действуя властно, словно он был её жертвой. Словно он подчинялся ей. И, как ни странно, парню это безумно нравилось.

Через несколько мгновений в комнату вошёл Поттер, с подозрением смотрящий на улыбающегося пустоте Уизли. Он спросил:

— Что произошло?

Рон, которому сейчас были по барабану все недовольства «гриффиндорского короля», ответил, даже не вдумываясь:

— Я влюбился.

Поттер почти задохнулся. Как Рон Уизли, чистокровный в чёрт-знает-каком-поколении, мог полюбить грязнокровную заучку Грейнджер. Он прошипел:

— Ты что, с ума сошёл? Она же… — парень не мог подобрать слова, слишком много оскорблений вертелись на его языке.

Рон опередил его:

— Львица.

Тогда Поттер понял, что уже поздно что-то делать. Только вот его эго пострадало оттого, что заучке понравился Уизли, а не он сам — красивый, богатый, обаятельный, звезда спорта. Это было ударом по его самолюбию. Прищурив глаза и ещё раз взглянув на крайне довольного Рона, он ещё раз убедился в правильности своего решения — заучка обязательно поймёт, кто из них лучше.