— Хорошо, я понял. Я обещаю, с Гарри всё будет в порядке, — Луи мягко высвобождается из хватки Шерил. — Я бы никогда не позволил чему-то плохому случиться с ним.

Доктор согласно кивает, а Луи обречённо усмехается в глубине покрывшейся коркой души. Она даже не представляет, на что он готов пойти ради своего мальчика.

Сегодня ночью он будет монстром, жестоким и беспощадным, и всё для того, чтобы однажды спасти Гарри жизнь. Чтобы оказаться в нужном месте в нужное время. А главное, чтобы оказаться нужным человеком.

Покидая пропахшее медикаментами и отчаянием здание, Луи вспоминает ту роковую ночь: запах, ощущения, а также визуальные образы, что навсегда выжжены калёным железом в душе.

В машине он включает печку и впервые жалеет, что не курит: от беспокойства трясутся пальцы, и он сжимает руль до судорог, но так и не трогается с места. Тьма приближается, и невозможно избежать грядущего: Луи давно оставил попытки изменить судьбу. И чем ближе фантастический хвост кометы, состоящий из космического мусора, тем отчётливее цель.

Время утекает сквозь пальцы, а он не готов. И не уверен, будет ли.

Но выбора нет.

ﻩﻩﻩ

Снаружи сыро и пасмурно, но внутри полицейского участка душно и слишком жарко. Спина Луи тут же покрывается бисеринками пота, и они впитываются в мягкую ткань чёрной футболки.

— Томлинсон, у тебя не выходной разве, чёртов ты трудоголик? — зычно произносит тучный коп в едва застёгивающейся на пузе форменной рубашке.

— Я по личному делу, Челси. Заскочил на минутку, — Луи кивает сослуживцам, уверенно лавируя между мечущимися туда-сюда полицейскими.

Город кишит мелкими воришками, беспринципными продавцами оружия, героиновыми дилерами и безжалостными убийцами. Город кишит людьми, поэтому у ребят вроде Луи полно работы.

— Привет, Ни. Планы на вечер? — блондин вздрагивает и проливает тёмный кофе на недописанный отчёт. Напиток отвратительной кляксой расползается по бумаге.

— Луи, чёрт! — восклицает он.

— Прости, — виновато пожимает плечами Луи.

— Ладно уж, — отмахивается Хоран. — Зачем пришёл?

— Пригласить тебя на свидание, — Зейн останавливается рядом, жмёт протянутую ладонь. — Слышал о вчерашнем задержании. Ты сломал ему нос, знаешь? Голова не болит?

— Она у него пустая, что сделается-то? — недовольно ворчит Найл.

— Всё хорошо, — кивает Луи. — Я на самом деле с просьбой. Мне нужно, чтобы вы присмотрели за Гарри сегодня ночью, — Луи просит сдержанно, но эти ребята знают его, могут почувствовать нотки отчаяния в надломленном звучании голоса. — Доктор Коул считает, что комета, проходящая сквозь магнитное поле Земли, может отразиться на его состоянии.

Найл не успевает среагировать, когда смуглые пальцы Малика оборачиваются вокруг остывающей кружки. Он подносит её к губам и пьёт чужой кофе медленно, задумчиво. Сканирует Луи цепким взглядом.

— Случилось что-то действительно серьёзное, раз ты готов оставить Гарри в такой вечер на нас. Говори, — уверенно добавляет он.

От ответа Луи избавляет попытка одного из заключенных сбежать: мужчина выкручивает собственные худые руки, изворачиваясь из хватки копа, ужом выскальзывает из захвата и бежит. Сотрудники реагируют мгновенно: преступнику бросаются наперерез, сбивают с ног. И, на несчастье Луи, всё это происходит в дюймах от рабочего места Найла. Задержанный в инстинктивной попытке спастись вытягивает руку в поиске опоры и цепляется крючковатыми пальцами за горловину футболки Луи. Под громкий треск ткани и его хриплые ругательства преступника скручивают на полу, а Томлинсон с сожалением дотрагивается до рваных краёв одежды.

Невезение — это то, чем наполнен их город до краёв. Оно плещется в грязной реке, отделяющей промышленный район от городских кварталов, покрывает мутной плёнкой оконные стёкла, незримой печатью присутствует в хмуром лице каждого горожанина.

Поэтому случившееся не способно отвлечь Малика от заданного вопроса, а Луи даже не расстраивается: очередной день в их серой Вселенной.

Тихий скрип колёс по полу привлекает внимание, и мужчина смотрит на Хорана, всё так же игнорируя тёмный взгляд Зейна.

— Он не скажет, Зи, — произносит парень, ловко управляясь с инвалидным креслом. — Из него не выбить правду, если он не хочет отвечать.

— А почему он не хочет отвечать? — спрашивает Зейн. Он не обращается к Луи напрямую — ставит кружку на стол и смотрит лишь на приятеля.

— Кто знает, — бросает Найл через плечо, подъезжая к металлическим шкафчикам у стены. Он открывает один из них ключом, достаёт свёрток одежды и с ним на коленях возвращается к застывшим в бездействии среди суматохи полицейского участка друзьям. — Держи. Эту одежду оставил тут Гарри.

Сквозь блестящую плёнку целлофана проглядывает алое полотно вязаной ткани, и желудок скручивает мучительным спазмом в предвкушении катастрофы, а пальцы мелко подрагивают, пока Луи перебирает шуршащий пакет.

Надевая чёрную футболку сегодня утром, пахнущую домом и Гарри, Луи знал о предстоящей ночи, помнил любое своё действие, каждый обжигающий выдох и последовательность боли. Но грядущее казалось абстрактным планом в голове, и лишь сейчас, когда красная шапочка Гарри оказалась в его руках, очертания будущей ночи обрели яркую контрастность, став чёткими линиями.

Случившееся много лет назад должно было произойти сегодня.

— Спасибо, — механическим, скрипящим, как несмазанная дверная петля в его квартире, голосом благодарит Луи.

— Пожалуйста. И да, мы побудем сегодня с Гарри, — невозмутимо отвечает Найл.

— Почему ты вечно потакаешь ему в его скрытности, — возмущается Зейн, но тут же осекается, потому что ответ очевиден для всех троих.

— Зи, если бы не Луи, мой труп давно бы сожрали черви, — тускло поясняет он.

Слова повисают в воздухе, сгущая сумерки вокруг старого деревянного стола. Каждый из них подавлен, и в молчании все трое погружаются в собственные мысли. Луи кивает в благодарность за одежду, держит её, будто пытается уничтожить волокна силой сжатия в кулаке. Зейн ободряюще кладёт руку на плечо Хорана, и Луи спешит сбежать. Ему вовсе не нужно ещё одно напоминание о том, что он собирается стать монстром сегодня, чтобы Найл и Гарри могли жить завтра.

Он давно всё решил.

ﻩﻩﻩ

Время поджимает. Тикает неслышным таймером в голове. Истекает.

Сжатые на руле пальцы больше не дрожат, хотя холодный осенний ветер залетает в приоткрытое окно. Но Луи будто из камня: не чувствует ни холода, ни страха. В глубине потерянной души лишь пустота и далёкое эхо боли.

Мамин дом выглядит заброшенным. Трава разрослась вокруг, придавая лужайке дикий вид, а тёмные провалы окон будто чёрные дыры — холодные и опасные.

Луи глушит мотор. Выходит из машины в сырую осеннюю ночь. Без урчащих звуков, издаваемых машиной, тишина вокруг оглушает, сбивает с ног.

Куртка остаётся в салоне, но шапочку Гарри он натягивает на волосы. Белую майку, чуть большего размера, чем ему требуется, треплет ветер, подгоняя совершить непоправимое: предать себя, чтобы изменить чужие жизни.

Чуть зеленоватое свечение неба напоминает, что комета близко, и Луи кожей может почувствовать, как меняется воздух. Электризует волоски на его руках, приподнимая их.

Своим ключом он отпирает входную дверь и, не разуваясь, проходит в дом. Здесь всё по старому, как было в его детстве: всё те же портреты в деревянных рамках над лестницей, те же старые зеркала в гостиной. Лишь слой мутной пустоты и отсутствие электричества доказывают, что этот дом покинут давно. Покинут, но не забыт.

Открывая дверь за дверью, проверяя комнаты одну за другой, Луи погружается в воспоминания детства: смех, с которым он относился к жизненным невзгодам, и мечты, за которыми был готов следовать неприятностям назло.

Усмешка кривит губы, и тёплые воспоминания растворяются в фантомных криках боли, что звучат глубоко в его костях: Луи открывает дверь в мамину библиотеку. Здесь много лет назад случилось непоправимое.