Гарри зажмуривается, но руками ищет его ладони, переплетает пальцы.

Время расставаться.

В гостиной в гробовом молчании Луи проверяет собственный пистолет: ловко достаёт обойму, пересчитывает патроны, с характерным щелчком отправляет её обратно. Он убирает пушку за пояс штанов, и Гарри не замечает откуда в руках Луи появляется его телефон — слишком занят рассматриванием тёмных елей за окном.

— Держи, — Стайлс протягивает руку, всё так же молча забирает устройство, но когда пальцы сталкиваются на пластиковом корпусе, они оба едва заметно вздрагивают. Преступник обхватывает его запястье и притягивает к себе. — Прости меня, малыш, я дал тебе надежду и тут же её забираю. Если бы я мог остаться…

Гарри дрожит в его холодных руках, пока горячие поцелуи покрывают лицо, и пытается убедить себя, что это влажные следы от губ Луи на щеках. Не слёзы.

— Я должен оставить тебя сейчас, но… — пальцы приподнимают подбородок, и глаза цвета грозы заглядывают прямо в душу, убеждают. — Ты сильный, Гарри. Ты должен вернуться в мир.

Луи останавливает отчаянно крутящего головой в разные стороны Гарри, сжимая щеки в ладонях.

— Послушай меня. Послушай! — он губами снимает запутавшуюся в ресницах каплю. — Если есть хоть один человек, ради которого нужно продолжать бороться, ты станешь?

Не в силах качнуть головой в знак согласия Гарри лишь прикрывает глаза.

— Хорошо, — довольно произносит преступник. — Потому что у тебя есть я, Гарри. Я не могу остаться, но я всегда буду верить в тебя. Ты должен вернуть себе свою жизнь.

Слова проникают в голову, пускают корни. Гарри кивает, трётся щекой о прохладную ладонь и уверенно смотрит в голубые глаза. Они оба чувствуют изменения в реальности после принятого решения.

Прошло всего семьдесят два часа, а Гарри чувствует себя абсолютно другим человеком. Наполненный уверенностью до краёв он готов вернуться под свет софитов, вздёрнуть с вызовом подбородок и посмотреть миру в глаза. В конце концов он не сделал ничего плохого, лишь влюбился не в того.

Гарри обходит Луи по кругу, опускает руки на напряжённые лопатки, мягко ведёт вниз, лаская в благодарность за подаренное начало, кладёт подбородок на плечо.

— У нас могло бы быть всё так волшебно, — с сожалением тянет он.

— У нас было всё волшебно, — уверенно отвечает Луи, чуть поворачивается и трётся щекой, покрытой колючей щетиной, о щёку Гарри. — Обещай мне, что ты сделаешь всё, чтобы я имел возможность видеть тебя?

— Обещаю.

Луи оборачивается, заключает Гарри в кольцо крепких рук, и Стайлс не может удержать вырывающееся из груди сердце. Оно грохочет, оглушая обоих. Последний поцелуй горит на губах, когда Гарри отворачивается не в силах смотреть, как Луи уходит.

Едва слышный хлопок входной двери ставит точку в старой истории Гарри Стайлса.

========== Эпилог ==========

А новая начинается лишь спустя девять месяцев.

Гарри садится в машину, откидывается на дорогую кожу сидений, блаженно прикрывая глаза. От вспышек фотокамер под веками всё ещё бело, а крики фанатов и папарацци до сих пор звучат в ушах.

— Как ты?

Огромная ладонь Лиама ложится на плечо, сминая дорогую ткань смокинга, но Гарри не обращает на это внимания. Костюм отслужил своё, и сейчас, когда красная ковровая дорожка и сама премьера его нового фильма остались позади, он может свободно выдохнуть, и не заботиться о мелких деталях образа.

— Всё прошло отлично, правда? — не открывая глаз, радостно произносит Гарри. — Я в порядке. Даже замечательно, на самом деле.

Машина мягко трогается, оставляя позади одно из самых значимых событий прошедшего года, а грудь Гарри разрывает гордостью, и он буквально чувствует, как рёбра трещат под напором огромного чувства.

Гарри удалось подняться туда, откуда его сбросила подлость бывшего парня, а возможно даже достигнуть большего. Об этом сообщат первые рецензии критиков уже очень скоро, но мягкие отзывы и слова поддержки фанатов в различных социальных сетях уже сейчас говорят о том, что люди не презирают его, не ненавидят. Он остаётся любимчиком публики.

Девять напряжённых месяцев, когда Гарри боролся за понимание, за каждую секунду тишины, в которую он мог высказаться, обелить свою репутацию, подошли к концу. Публика приняла его, как нового Джеймса Бонда, и очередной виток карьеры ведёт его к новым, более взрослым ролям.

И всем он обязан Луи.

Мерное покачивание усыпляет, а адреналин от пережитого события мягко растворяется в крови. Лиам что-то пишет в толстом кожаном блокноте, постоянно кому-то дозванивается и без остановки бубнит. Это не мешает Гарри сонно смотреть на проплывающие за окном огни ночного города, счастливо улыбаясь.

Телефон едва заметно вибрирует во внутреннем кармане пиджака, но Гарри не обращает внимание - это друзья и семья поздравляют с премьерой, делают комплименты тому, как уверенно и обольстительно он держался на ковровой дорожке. Всё это приятно, без сомнения, но улыбаться ярко и восторженно его заставляет мысль о том, что Луи, где бы он ни был, смотрел на Гарри. Смотрел и наслаждался.

Автомобиль мягко тормозит у освещённого входа в отель. Лиам покидает салон, и Гарри следует его примеру, совершая все действия на автомате. Он уставший и сонный, а сладкие мысли о Луи добавляют медлительности, отвлекая сознание на фантазии.

— Поужинаем? — большим пальцем менеджер указывает себе за плечо на вывеску ресторана при отеле. Гарри отрицательно качает головой.

— Устал, — произносит он.

— А я поем, — Лиам кивает, передаёт ключ-карту от номера. — Может даже выпью пару бокалов.

Гарри смеётся в голос, обнимает друга за плечи.

— Сегодня знаменательный день. Можно и отпраздновать.

— Именно, — Лиам возвращает объятие, а Гарри зажмуривается, хотя бы на секунду пытаясь обмануть себя. Он так сильно хочет, чтобы это были руки Луи.

— Увидимся утром, — кивает он, нажимая верхнюю на табло кнопку.

Лифт медленно мигает красными электронными цифрами, отсчитывая этажи, бросая розоватые отсветы на лицо. Гарри вглядывается и не узнает себя: от былой печати озорства и легкомыслия не осталось ни следа. Взгляд стал глубже, увереннее, а весь облик в целом - серьёзнее. Стайлс повзрослел.

Мелкие пуговицы давно расстёгнуты, поэтому Гарри просто стягивает пиджак с плеч и небрежно бросает в стоящее неподалёку кресло, стоит ему переступить порог номера. Мягкого света от настольных ламп по обе стороны от кровати хватает, и он не включает верхний. Глаза устали от ярких вспышек за вечер, и Гарри предпочитает тишину и полумрак.

В его планы не входит праздновать, и совсем не хочется есть, лишь горячий душ и постель. И немного мыслей о прошлом.

Горячие капли расслабляют, и Гарри наслаждается мгновением. Луи нет рядом с ним, но этот день стоит считать действительно счастливым: он добился многого, преодолел трудности и забрался на вершину.

Лишь тихая, едва заметная тоска о том, что эту победу не разделить с Луи, невозможность поблагодарить его, чуть омрачают радость.

Гарри натягивает бельё, вытирает волосы полотенцем и возвращается в спальню.

Спокойствие и умиротворённость растворяются в тишине номера, а им на смену приходит страх. Бьёт в лицо жаром, заставляет щёки алеть.

На кровати, аккуратно по центру стоит коробочка с подарочным бантом на крышке. Гарри может поклясться, её не было, когда он зашёл в номер.

Тихий шум крови в ушах, и от ужаса мутнеет сознание. На подгибающихся ногах Гарри возвращается к своему пиджаку, обшаривает карманы. Позвонить Лиаму, первое, что приходит в голову. Менеджер вызовет охрану и сразу поднимется в номер.

Бессильный выдох вырывается из приоткрытых в ужасе губ: телефона нет. А потом осознание происходящего останавливает колотящееся сердце, замедляя темп до привычного. Он узнает этот почерк.

— Лу, — вырывается неверящим выдохом изо рта.

Движение за спиной, Гарри скорее чувствует, чем замечает. Он резко поворачивает голову и видит в проёме открытой двери силуэт. Тот поднимает вверх руку с зажатым в ладони телефоном.