Никаких сбитых в кровь костяшек пальцев, лицо не закрыто капюшоном. Наоборот, на нём костюм, готовый соперничать со смокингом Гарри в элегантности.
Луи облизывается, одними губами говорит “привет”, и сердце Гарри подскакивает к горлу. Захлёбываясь горячей кровью, распирающим грудь воздухом, он едва остаётся в сознании, и никак не может выдавить из себя хоть слово.
Но Луи не нужны слова. Он пересекает комнату в несколько уверенных шагов, окутывая Гарри ароматом грозы и корицы, сжимает влажную после душа шею, и притягивает ближе.
Гарри целует сам, с жадностью набрасываясь на губы, о которых мечтал столько долгих ночей. Он не задаёт никаких вопросов и ему не нужны объяснения, когда Луи целует с этим напором, просовывая свой язык глубоко в его рот, до боли сжимая пальцы на шее.
— Скучал по тебе безумно, — шепчет Гарри, пока Луи отбросив телефон в сторону ласкает всё его тело прохладными ладонями, разгоняя мурашки удовольствия широкими волнами.
— Видел тебя сегодня. Такой красивый… такой мой… — сиплый голос прерывается между словами, когда преступник целует разгорячённую кожу.
— Был там? — сквозь затуманивающее рассудок удовольствие стонет Гарри, когда сильные руки подталкивают его к кровати.
— Видеть тебя по телевизору совсем по-другому. Я был почти на каждом мероприятии, куда мог попасть.
Край постели подрезает под колени, и Гарри падает спиной назад в мягкую перину. Луи ставит колено между его чуть разведённых ног, собственническим взглядом окидывает тело, пока пальцы проворно расстёгивают мелкие пуговки белоснежной рубашки.
Восхищение клубится тёмными чернилами, застилая глаза мраком. Гарри физически больно смотреть на такого Луи. Всё его естество выворачивается под напором этой энергии, ещё немного, и он чувствует, его разорвёт в клочья.
— Как ты попал в номер? — спрашивает Гарри, чтобы хоть немного отвлечься, взять себя в руки. Сильная дрожь сотрясает обнажённое тело. Луи заставляет его чувствовать себя слабым и уязвимым, глядя сверху вниз этим тёмным, глубоким взглядом.
Преступник ухмыляется, приподнимая уголок губ вверх, манит пальцем к себе. Тяжело сглотнув вязкую слюну, Гарри поднимается на локтях. Луи пальцами касается его подбородка, вздёргивает вверх. Гроза клубится в его глазах, электризуя Гарри, прошибая его тело высоким напряжением.
— Ты забыл, кто я? — насмешливо переспрашивает в ответ Луи. Рука исчезает за спиной, и через секунду в поле зрения Гарри появляется пистолет.
Дыхание прерывается, а пальцы преступника только крепче сжимают подрагивающий подбородок. Холодное дуло вновь упирается ему под линию челюсти, и возбуждение разгорается под кожей. Краем мысли Гарри осознаёт, что не чувствует страха, лишь трепет и желание.
— Я и не знал. Ты так и не сказал правду, — говорит Стайлс, пытаясь добавить в голос упрёк, но получается лишь мольба и покорность.
Гарри чувствует кожей ласкающий взгляд преступника, и мечтает прильнуть к его телу: запустить пальцы между полами расстёгнутой рубашки и прижаться своей грудью к его горячей груди. Но сильные пальцы сжимают челюсть до хруста, не позволяя двинуться ни на дюйм.
— Я плохой парень, Гарри, — усмехаясь, говорит он, а потом громко добавляет, — Бах!
На одну оглушающую секунду время замирает, когда палец преступника вжимает курок, и раздается громкий щелчок.
Но не выстрел.
Глаза Гарри расширяются в ужасе, и он заносит руку, чтобы уже в следующее мгновение отпихнуть Луи в возмущении.
— Это бутафория! — выкрикивает он сквозь нехватку воздуха, а Луи корчится на краю кровати от смеха. — Ты такой придурок, Луи…
Гарри обрывает себя в середине предложения, вскидывает голову, понимая, что не знает его фамилию. В мягком свете прикроватных ламп смеющийся Луи в расстёгнутой рубашке и идеально отглаженных брюках выглядит ирреалистичным видением.
Осторожно, боясь спугнуть свою прекрасную фантазию, Гарри протягивает руку и касается кончиками пальцев красивого лица. Луи перестаёт смеяться, но счастливая, яркая улыбка всё ещё освещает его лицо. Тонкие губы приоткрываются и обхватывают пальцы Гарри, распространяя электричество по телу.
— Томлинсон, — мягко произносит Луи, освобождая подушечки пальцев из плена своих губ. — Меня зовут Луи Томлинсон, Гарри. И я больше не покину тебя, если позволишь.
Кровь пузырится дорогим шампанским, а на языке сладкий вкус счастья - Луи больше не оставит его.
Стайлс не знает, почему его присутствие чувствуется уютным праздником Рождества и спокойствием воскресного вечера на кухне собственного дома. Он не знает прошлого этого парня, почти не понимает, что ждёт их в будущем, но пальцы судорожно сжимаются вокруг татуированного запястья, а носом Гарри вжимается в ключицу Луи, - настоящее, вот что важно. В настоящем Стайлс до леденящего душу ужаса боится отпустить Луи вновь.
— Что ж… — Гарри залезает на колени преступнику, оборачивает руки вокруг шеи, а тот смотрит снизу вверх всё с той же искренней улыбкой, и глаза цвета грозы поблёскивает при тусклом свете. — Теперь мой черёд держать тебя в плену.
— И я с радостью, — кивает Луи.
Прохладные ладони касаются лопаток Гарри, он стонет, поддаётся назад, запрокидывает голову. Луи ведёт руками вниз, по спине, легко касаясь пальцами поясницы. Кожа плавится под его сильными руками, а когда он целует шею, мягко и влажно вжимая губы, продвигаясь выше к линии челюсти, Гарри скулит и нетерпеливо ёрзает, ничуть не смущаясь своего просящего вида.
— Лу, — молит он, зажмуриваясь. Ладони касаются обтянутых боксерами ягодиц, мнут их. До боли сладко, и Гарри растворяется в этих ласках под тихое прерывистое дыхание Луи.
Они оба чувствуют это - совместимость на внутреннем уровне. Синхронные движения, общий ритм сердца и желание, одно на двоих. Луи опрокидывает его на кровать, срывает с плеч мешающую рубашку. Движения в миг превращаются из неспешных ласк в голодные резкие действия.
Пальцами одной руки Луи сжимает его шею, сильно, но не перекрывая кислород, а другую запускает во влажные от возбуждения боксеры. Гарри извивается под ним, готовый кончить лишь от этого, но настойчивый стук в дверь нарушает заполненную страстным дыханием атмосферу.
Рука Луи покидает его горло, и он чуть отстраняется назад.
— Ты должен открыть.
— Нетнетнет, — скулит Гарри, толкаясь в его кулак.
— Будь хорошим мальчиком, Гарри, открой дверь, — Луи разжимает пальцы, обхватывающие член, и поднимает руку к лицу. Языком он касается кончиков, слизывая с них вкус. — А когда ты вернёшься, тебя ожидает награда.
Гарри отчаянно, обречённо стонет, но мозг уже подкидывает ему картинку лица Луи, с оттопыренной щекой, натянутыми вокруг члена губами, и он не в состоянии противостоять.
Бросая у двери взгляд в глубь номера, Стайлс тихо выдыхает раздражение, если бы не поздний посетитель он сейчас наслаждался бы ласками Луи, принадлежал ему целиком. Но у Лиама какая-то сверхспособность появляться в ненужном месте в ненужное время.
Это действительно его ассистент, сильно вцепившийся в косяк двери побледневшими пальцами. Пьяный.
— Гарри, — рычит он приглушённо, и хихикает над своим смешным произношением буквы “р”. — Ты должен расслабиться, друг. Я пришёл спасти тебя от затворничества.
Стайлс закатывает глаза в раздражении.
— Я как бы уже развлекаюсь, — произносит он, и глаза Лиама чуть расширяются, он моргает, пытаясь обработать информацию затуманенным алкоголем рассудком. Но горящие пунцовым румянцем щёки, припухшие вишнёвые губы выдают Гарри с головой. Менеджер вскидывает голову, сконфуженно сглатывает слюну, и Стайлс сдерживает смех внутри, наблюдая как тот изо всех сил пытается смотреть только в глаза, игнорируя разрывающий ткань белья член.
— Ну… эээ… — глубокомысленно тянет Лиам.
Смех куском застревает в горле, когда холодная рука Луи касается спины, мягко ведёт по телу, оглаживая кожу. Томлинсон ласкает живот несколькими лёгкими движениями, а потом прижимает ладонь к груди, надавливая, пока Гарри не оказывается прислонённым к его разгорячённому телу. Острый подбородок упирается в плечо, когда Луи протягивает другую руку Лиаму в знак приветствия, и громко произносит:
