— Твоя очередь, — вдруг говорит он, разрушая очарование немой сцены между ними. Гарри вздрагивает, моргает, и всё никак не может осознать, чего от него хотят.
Наверное, недоумение чётко написано на лице, потому что мужчина поднимается и делает шаг в сторону него. Неважно, что он собирается сделать, Гарри отшатывается, будто от открытого пламени. Незнакомец злится, впивается в плечи пальцами. Они пахнут медикаментами, и это холодит грудную клетку неприятным предчувствием.
Мужчина толкает его на диван, а когда Гарри пытается подняться, сжимает волосы в кулаке и жёстко впечатывает лицом в спинку.
— Мне снова достать пушку? — зло интересуется он.
Гарри едва заметно качает головой из стороны в сторону, стараясь унять вновь всколыхнувшийся в груди ужас.
— Вот и славно. Можешь кричать, но не дёргайся, — предупреждает он.
Холодные пальцы касаются поясницы, осторожно ощупывают кожу, а потом властная рука срывает пропитанное кровью полотенце и небрежно бросает его на пол. Кажется, что в заложниках у психа с пистолетом, истекая кровью, нужно думать лишь о том, как выжить, но Гарри чувствует свою наготу, которая пересиливает боль в голове, поджигая бледные щёки огнём румянца.
Он душит в себе болезненный выдох, когда мужчина давит на края раны. Жжение нарастает, сводит попытки оставаться неподвижным к нулю.
— Плохо дело, — произносит незнакомец. — Сейчас вытащу осколок и буду шить. Приготовься.
Гарри широко раскрывает глаза и всхлипывает, вжимаясь окровавленным потным лбом в светлую спинку дивана, пальцами сжимая обивку от ужаса. Он совершенно не понимает, как оказался в этой разрушающей ситуации. Всё кажется иллюзией, просто дурным сном.
Но проснуться не получается.
Чувство, когда незнакомец стирает кровь смоченной в антисептике салфеткой, не сравнится ни с чем. Гарри скулит, извивается от разъедающего жжения, за что тут же оказывается наказан. Чужая ладонь жёстко шлёпает его по голому заду.
— Не будь девчонкой, — выплёвывает тот. — Иначе мне придётся вести себя соответственно.
Суть угрозы ясна, несмотря на двусмысленность, и Гарри чуть сдвигается, стараясь игнорировать боль, чтобы уйти из-под грубых касаний. Лицо горит смущением, и он чувствует сексуальный подтекст этих прикосновений к ягодице.
Пальцы в волосах приводят в чувство мгновенно.
— Я же сказал тебе замереть! — шипит он, оттягивая волосы Гарри. — Я могу не запариваться и просто пустить тебе пулю в лоб. Так будет лучше?
— Не будет… прости, — шепчет Гарри. Страх пересиливает боль, и он готов стерпеть что угодно, лишь бы не чувствовать эту сильную руку в волосах и прожигающий электрическим огнём взгляд на затылке.
Каким-то образом ему удаётся абстрагироваться от боли. Все мысли заняты вопросом: откуда в аптечке медицинские иглы? Наверное, Джемма постаралась. Её желание быть готовой ко всему принесло, наконец, свои плоды.
Стежок за стежком Гарри даже не вздрагивает, лишь дышит коротко и часто. Может быть, это страх действует подобно анестезии, или же тонкие пальцы незнакомца обладают чудесной силой, но Стайлс остаётся неподвижным до самого конца.
— Ты молодец, справился, — Гарри оборачивается на похвалу, чтобы увидеть, как мужчина вытирает кровь с рук. — А сейчас я покажу тебе кое-что.
Диван жалобно скрипит, когда незнакомец ставит колени рядом с коленями Гарри и прижимается к его заднице затянутым в джинсу пахом. Рука обвивается вокруг шеи, а грудь плотно прижимается к лопаткам. Гарри чувствует сердцебиение и влажный запах грозы от незнакомца, а также едва заметное послевкусие корицы. Мурашки бегут по всему телу от близости, и, несмотря на страх и боль, внутри дрожит возбуждение, требует податься назад и раствориться в жестоких ладонях.
Гарри трясёт головой, отталкивая наваждение, а незнакомец будто нарочно прижимается, не оставляя ни дюйма между ними, и кладёт острый подбородок на плечо. Перед носом вдруг оказывается смартфон Гарри, на котором проигрывается видео, и если прислушаться, то можно услышать профессиональный голос диктора, извещающий общественность о том, что очень опасный преступник сбежал из-под стражи и находится в розыске прямо сейчас. Дыхание замирает на губах, останавливается, и Гарри слышит слово “вооружён”. Будто в подтверждение, парень вытаскивает пистолет и упирается ему в бедро. Почти нежно ведёт вверх, холодя металлом разгорячённый бок, и наконец упирается стволом под линию челюсти.
— Меня зовут Луи. Я останусь тут на какое-то время. Ты будешь гостеприимным или мёртвым?
Горло сжимает спазм, когда Гарри громко сглатывает, и странный звук вырывается изо рта. Луи переспрашивает, добавляя в голос издёвки:
— Не расслышал, дорогой.
— Я буду гостеприимным, — покладисто говорит Гарри, и с облегчением выдыхает, когда дуло пистолета перестаёт прижиматься к его лицу.
— Ну и славненько, — бодро восклицает преступник. — Где я буду спать? С тобой?
Он подмигивает с игривой улыбкой, но Гарри видит неприкрытую угрозу в глазах и сжимающие рукоять пистолета пальцы. И должно быть страшно до потери сознания, но в теле лишь отголоски боли и странная истома, вызванная близостью незнакомца. Гарри низко опускает голову и зажмуривается.
Пережить это знакомство будет трудно.
========== Часть 3 ==========
В отдалении, там, где медленно и лениво поднимается солнце, громоздятся суетливые облака, скапливаясь в дождевые тучи. Гарри не смог бы разглядеть их из-за высоких елей, окружающих дом, даже если бы захотел, но может почувствовать запах - чуть влажный, тяжёлый, наполненный печалью приближающегося дождя.
Рука немеет, и осторожного шевеления пальцами уже недостаточно, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. Но повернуться на спину мешает рана в спине. Швы скребутся болью в кости при каждом неловком движении, а отдёрнуть руку не даёт крепкий жгут, связавший воедино их с Луи кисти.
Всё, что остаётся в предрассветной дымке, это смотреть на неподвижные ресницы, скрывающие невыносимо яркие глаза, и терпеть дискомфорт. Блёклый свет раннего утра бросает тени на острые скулы, и Гарри может разглядеть его так хорошо. Вчера время неслось вперёд, агрессивно и неумолимо, он едва помнит детали - их размыло адреналином, бушующим в крови. Но сейчас баланс восстанавливается, секунды капают, как вода из неплотно закрытого крана, скапливаясь и медленно нависая, разбухая от тяжести, только потом срываются вниз.
Луи красивый. Гарри отмечает это для себя, ничуть не удивляясь собственным чувствам по этому поводу. Это его типаж, и он так сильно похож на Кэла: острые черты, невысокий рост, мягкие волосы, спадающие на лицо. Только в незнакомце больше злости, как кажется Гарри. Но потом он поправляет себя, добавляя, что, возможно, больше честности - ведь Кэл оказался негодяем. Только что вместо пистолета использовал влюблённость Гарри.
— Хватит пялиться, — произносит Луи хрипло.
Тонкие губы едва шевелятся, и Гарри бросает в дрожь от осознания, что сейчас он откроет глаза и посмотрит прямо на него.
— Я не… — начинает парень, а потом со злостью обрывает себя. — А знаешь, да, я пялюсь. Хочу и пялюсь, потому что это мой дом и моя постель.
Слова слетают с языка ядовитым шипением. Гарри не боится Луи сейчас, вымученный до безразличия ночной бессонницей, неудобным положением рук и тупой не щадящей болью по всему телу. Но тот лишь улыбается уголком губ, по-прежнему не открывая глаз.
— У тебя только по утрам дурной характер или ты постоянно такой?
Возмущение распирает грудь огромным вдохом, потому что ещё никто не говорил, что у Гарри Стайлса плохой характер. Он милый и постоянно флиртующий кексик, и этот наглый преступник лежит в его мягкой кровати, и смеет…
— Выдохни, а то лопнешь, — прерывает его размышления Луи, Гарри тут же теряет мысль, потому что волосы примяты с одной стороны, а подёрнутые утренней дымкой глаза не такие яркие и безумные, как в темноте вчерашнего вечера, скорее мягкие и по-домашнему уютные. Но позади Луи на тумбочке находится пистолет, поблёскивающий тёмным металлом ствола, и Гарри не позволяет себе обмануться.
