— Расслабься, — шепчет Гарри. Пропускает сквозь пальцы волосы цвета жжёного сахара, влажно целует ключицы.

Все их движения синхронизированы, настроены друг под друга. Луи приподнимается, ведёт ладонями по спине вверх, и Гарри сгорает в этом прикосновении. Луи тянет его растрепавшиеся волосы назад, целует доверчиво подставленную шею.

Влажное скольжение, ритмичные движения бёдер, хаотичные поцелуи - Гарри плывёт. Его секс никогда не был таким: полным обожания, беспрекословного подчинения. Никто не боготворил его.

Он наклоняет голову и покрывает поцелуями лицо Луи.

— Ты такой нуждающийся. Я могу сделать с тобой всё, что захочу, — Гарри сжимает плечи Луи пальцами, двигается резче, более отрывисто, отчего у последнего перехватывает дыхание. — Кто у кого в плену?

— Ты слишком рано списываешь меня со счетов, — едва дыша, рычит Луи.

Преступник падает на спину, утягивая с собой Гарри, протискивает ладонь между прутьев в изголовье кровати, крепко хватается за них, и, придерживая Стайлса одной рукой, под его хриплое “ох” подтягивает их выше по кровати.

— Моя очередь трахать, — говорит преступник, хитро улыбаясь, и несдержанно толкается бёдрами вверх.

Член входит глубоко, резко, бьёт по простате, и Гарри надрывно кричит, обхватывая шею Луи руками.

— Нравится?

Он продолжает сильные толчки, и Гарри подбрасывает вверх. Из горла вырывается лишь хрип, вперемешку со сдавленными стонами. Пальцы изо всех сил сжимаются на плечах Луи, когда Стайлс хватается, будто тонет в этом прошивающем электричеством каждую клетку удовольствии.

— Ещё! Сделай так ещё! — с трудом выдавливает он сквозь нехватку воздуха и плывущее сознание.

— Я могу делать так всю ночь, — преступник облизывается, и Гарри разрывает грудную клетку от того, как всё это насыщенно, интенсивно. От того, насколько хорошо Луи трахает его. — Просто попроси, если хочешь больше.

Но больше не нужно: Стайлс сжимается, царапает кожу на груди преступника и кончает громко, ярко, так и не прикоснувшись к собственному члену.

— Хватит, пожалуйста остановись, — скулит Гарри, потому что Луи продолжает двигаться в нём, пусть не так резко, но только что кончивший Стайлс понимает, что ещё немного, и он лишится чувств. — Я больше не хочу.

— Блять, это так хорошо, — захлёбывается Луи оргазмом, крепко сжимая Гарри в объятиях.

Тяжёлое дыхание заполняет тишину, и кажется более оглушающим, чем крики и стоны, звучавшие ещё несколько минут назад. Луи ведёт дрожащей рукой по спине прижимающегося к нему Гарри, и внезапно напрягается, чувствуя влагу под пальцами.

— Малыш, твои швы… — шепчет он на ухо Стайлсу, но тот даже не шевелится. — Дай мне позаботиться о тебе.

Гарри не чувствует боли, лишь звенящую пустоту внутри, дикую усталость снаружи и затопляющее удовлетворение повсюду. Он отмахивается и тихо произносит в кожу Луи, едва шевеля губами:

— Дай мне немного времени. Минуту. Мы со всем разберёмся через минуту.

Мы.

========== Часть 9 ==========

Комментарий к

Прежде чем вы решите разорвать меня на куски, вспомните - я никогда не оставляла вас без эпилога.

Целостность сна нарушается. Гарри морщится, утыкается носом в подушку, пытаясь удержаться в зыбком беспамятстве, но беспощадная реальность разгоняет марево сновидений.

Пальцы бессознательно шарят по кровати в поисках чего-то. Кого-то. И хотя простынь ещё хранит тепло, но в кровати нет никого, кроме Гарри.

Луи нет.

Сон сдувает резким порывом беспокойства. Гарри садится и болезненно морщится от боли в пояснице. Осторожно проводит пальцами по швам, они заклеены специальной повязкой, Луи позаботился о нём вчера.

Но где же он теперь?

Чуть улыбаясь Гарри поднимается с постели. Воспоминания вчерашнего вечера подогревают кровь, окутывают сладкой дымкой влюблённости. Становится наплевать, что сделал Луи, и за что он сидел в тюрьме, если он и дальше будет каждую ночь переплетать свои суетливые ноги с длинными ногами Гарри, бубнить милости, засыпая, прижиматься горячей грудью к спине.

Радужные фантазии рассеиваются в миг, когда Гарри видит сутулую фигуру Луи в центре гостиной. В его руках зажат пистолет, опущенный дулом в пол, плечи напряжены, а голова наклонена чуть к плечу. Луи прислушивается.

— Эй! — пытается Стайлс привлечь внимание, но преступник резко вскидывает голову и прижимает палец к своим губам.

Он тут же оказывается рядом, прижимает ладонь уже ко рту Стайлса, а пистолет холодит обнажённое бедро. Гарри дрожит. Он искренне верил, что всё плохое осталось позади.

— Копы, — шипит Луи и прижимается лбом к голому плечу Гарри, выдыхает горячий воздух в кожу. До Гарри доносится ускоренный стук его сердца в замершей тишине гостиной.

— Я отважу их, — Стайлс осторожно убирает руку преступника от своего лица. Только теперь он слышит приглушённые разговоры на улице.

Лёгкий кивок Луи не выглядит согласием. Его тело вдруг сжимается, уменьшается в размерах, будто из него выкачали воздух, он отступает. Гарри тянет руку, чтобы утешить, подбодрить, но преступник сильнее сжимает рукоять пистолета в ладони и ловко уходит от прикосновения.

Бросив последний недоуменный взгляд в спину поднимающегося по лестнице Луи, Стайлс спешит открыть дверь, отодвигая беспокойство дальше, на задворки сознания. Спокойная улыбка, расправленные плечи - никто не смог бы заподозрить Гарри в сокрытие от правосудия особо опасного преступника.

Пальцы дрожат, и Стайлс с силой сжимает дверную ручку, распахивает дверь настежь, показывая, что ему нечего скрывать.

— Доброе утро, офицеры! — восклицает он.

Их двое. Тучный мужчина в годах - его рука на кобуре, будто он готов вот-вот выхватить пистолет, и совсем ещё молодой парень. Полицейские стоят поодаль и оборачиваются на его голос, чуть задирая головы вверх.

— Как же вы забрели ко мне в гости? Я думал, что плачу именно за одиночество, покупая этот дом.

Упираясь бедром в отполированное дерево дверного косяка, Гарри складывает руки на груди и с удовольствием отмечает приоткрывшийся в восхищении рот юного сотрудника полиции.

— Я прошу прощение за беспокойство, но мы по важному делу. Опасный преступник…

— Вы Гарри Стайлс, верно? — перебивает молодой коп своего пухлого напарника. — Чёрт, я видел почти каждый ваш фильм.

— Дивиш!

— Простите, сэр!

Парень отступает в смущении, стягивает с головы форменную фуражку и мнёт её влажными от волнения пальцами, а Гарри ликует. Улыбается покровительственно и, совершенно не стесняясь собственной наготы, спускается по ступеням вниз. Тёмные боксеры почти не скрывают очертания его члена, и Гарри пользуется их смущением, вынуждает закончить разговор быстрее.

— О, не будьте так строги с коллегой, — умоляет он, протягивая руку молодому мужчине. Тот бросает короткий взгляд на напарника и, несмотря на неодобрительно поджатые губы, всё равно отвечает на рукопожатие Гарри. — Так по какому вопросу вы тут?

— Да, — Дивиш прочищает горло, пытается принять серьёзный вид, но глаза то и дело бегают по телу Гарри, цепляясь за разбросанные тут и там тату.

— Офицер Стивенс, — толстяк, наконец, оставляет в покое кобуру и протягивает мясистую ладонь. Она неожиданно сухая, а рукопожатие крепкое. — Из тюрьмы соседнего города сбежал опасный преступник. Мы хотим удостовериться, что Вам ничто не угрожает. Он прячется в этих лесах, и я бы настоятельно советовал Вам уехать как можно быстрее. От греха подальше, знаете.

Мужчина говорит серьёзно, а его молодой напарник кивает в такт словам. Словно камни, они имеют вес, и Гарри вдруг чувствует неуверенность. Теряется.

Луи преступник, как бы ни хотелось верить в обратное.

Эти три дня были наполнены эмоциями, сокрушили и без того хрупкое нервное состояние Гарри. От страха и боли непостижимым образом они пришли к нежности, и Стайлс позволил себе забыть о той секунде, когда стоя за стеклом двери Луи сказал “привет” одними губами, заморозив кровь леденящим ужасом.