Луи обхватил за плечи, ладони скользнули с них на лопатки. Он притянул к себе Гарри, прижался к его телу бёдрами, дав почувствовать жар тела, исходящее от живого человека тепло. Словно оно могло согреть душу после взгляда на остывающее тело Рики.

— Как спасти нечто настолько прекрасное, не используя зла?

Пальцы на подбородке действительно ласковые, осторожные. Блеск голубых глаз спокойный, уверенный. Гарри отдался этим объятиям, будто последним перед настоящим адом. Смерть Рики запустила механизм бомбы; она взорвётся и заденет всех, как бы Гарри ни старался уберечь Луи.

— Она бы не отпустила меня.

Старый уклад должен был быть разрушен.

Луи молча приложил руку к своему сердцу, но Гарри слов и не требовалось. Между ними на почве боли и страха взошли семена доверия и привязанности. Может, таймер сыграл свою роль, может, сама судьба.

Главное, что оно уже было. И осталось только сохранить, пронести сквозь все те ужасы, что ожидали впереди на пути прочь из холодного дома.

— Что дальше? — задал Лиам мучающий Гарри вопрос.

Луи пропустил спутанные вьющиеся волосы сквозь свои пальцы, улыбнулся.

— Я должен вытащить тебя отсюда, — обратился он к Гарри, словно детектива не существовало. — Такова цель.

Поцелуй, которым наградил его Луи, был таким же жадным, как те, что случались до него, но благодаря именно этому Гарри понял, что с самого начала врал себе. Даже если он не хотел называть это чувство любовью, оно было столь же сильно и опасно.

— Достижение её — уже другой вопрос.

Луи, кажется, не собирался забирать свой пистолет. Тот так и тянул Гарри к полу. Прежде чем они вновь двинулись вперёд, в попытке достичь выхода из гранитных кишок дома, этих бесконечных коридоров, Гарри вновь сжал локоть преступника.

— Зейн направлялся в сторону спальни мамы, — произнёс он, отчётливо понимая, что ставит этими словами их общий побег под угрозу.

— Хорошо, он позаботится о ней.

Гарри тряхнул головой, не соглашаясь с Луи; сжал пальцы на локте крепче.

— А что, если они найдут общий язык, теперь, когда ты больше не любимчик? — под полуприкрытыми веками танцевали мутные пятна усталости. — Луи, её нужно остановить. Она хочет сменить поколение.

— То есть вновь украдёт детей? — ужаснулся Лиам.

— Да.

Гарри провёл кончиками пальцев по вздувшейся на руке преступника вене. Мог ли он ставить под угрозу Луи ради предотвращения злодеяния? Должен ли?

— Сначала ты окажешься снаружи, — категорично отрезал тот. — Потом я вернусь сюда и позабочусь об остальном.

Но Гарри был не согласен.

— Я пойду с тобой, — и, предвосхищая следующую реплику, упрямо добавил. — И даже не думай говорить, что я обуза. Однажды я уже спас тебя от пули.

Горячей лавой кровь медленно растеклась под кожей от улыбки, которую подарил Луи. Между ними в этот момент всё была правильно и хорошо, и оттого становилось ещё страшнее. Гарри боялся каждого следующего мгновения.

— Тогда идём, спаситель.

Ужас перемешался с нежностью. В одной руке Гарри был зажат ствол, с которым он понятия не имел, что делать, и вряд ли смог бы применить при случае. Во второй — ладонь Луи.

Серые камни слились в единую холодную дышащую линию. Коридор за коридором, вереница ступеней. Секунды, растягивающиеся в вечность: они шли к спальне мамы.

Только у двери, из которой Стайлс вышел, казалось, целую жизнь назад — вот так смерть Рики поделила не только реальность Луи на “до” и “после”, но и его — преступник остановился. Приложил палец к губам.

Из комнаты не доносилось ни звука. Гарри повернул своё лицо к Луи, будто маргаритка — к солнцу, и протянул пистолет рукоятью вперёд. Сильные пальцы легли сверху, словно в замедленной съёмке стали сжиматься. Гарри ощущал их движение, смотрел в голубые глаза, как никогда собранные, без единой искры безумия. Казалось, сквозь какое-то дрожание воздуха. Таким сильным было напряжение, царящее в телах.

А потом прозвучал взрыв. Ещё до того, как кто-то из них мог бы что-то предпринять. Дверь выбило взрывной волной, и, точно тяжёлая ладонь, она прихлопнула Лиама, будто муху. Инстинктивно Гарри прикрыл лицо поднятой вверх рукой, его отбросило назад, на камень стены, но сильнее боли в спине была агония, охватившая предплечье до локтя. Оглушённый, он хватал воздух ртом, пытаясь закричать, чтобы выпустить из себя боль, но мог лишь моргать и терпеть.

Постепенно пыль и труха оседала. Воздуха по-прежнему не было, только запах гари и неприятное щипание в носу от штукатурки, дыма и взрывчатых веществ. Луи оказался рядом из ниоткуда, протянул руку и ловко ощупал рёбра под плотными серыми бинтами, затем убедился, что у Гарри не сломаны руки и ноги. Только после этого помог ему подняться.

Рядом, сотрясаемый кашлем, выкапывался из-под обломков Лиам. Глядя в угасающее беспокойство на лице Луи, Гарри смог встать, смог даже криво улыбнуться, хотя в теле рыдала каждая мышца, не осталось ни одного участка кожи, не тронутого болью.

— Не смотри, — попросил Луи, рванул подол собственной футболки.

Вопреки настоянию, Гарри бросил взгляд вниз: клочья кожи свисали с обильно кровоточившей раны. Таймера почти не было видно за повреждениями, за льющейся с запястья кровью.

— Господи боже, — шепнул побледневшими губами Гарри и качнулся. Мир смазался перед глазами в тёмное пятно.

— Нет, слышишь, нет! — Луи подхватил его, прижал к стене. Лиам уже был рядом: забрал у преступника кусок ткани и осторожно обматывал рану. — С тобой всё в порядке.

Но у Гарри горела кожа, во рту и в горле пересохло, а голова пульсировала от боли. Её распирали обрывки мыслей, сознание крутилось юлой, так же как окружающая реальность.

Понадобилось время, чтобы успокоиться, чтобы оказаться в силах открыть глаза. Первое, что Гарри увидел — Луи. Впалые щёки покрылись копотью, скула оказалась поцарапана и кровоточила. Но он был жив и гораздо здоровее Гарри. Эти размышления вернули к мысли о собственном состоянии: оно было крайне плачевным.

В конце концов, если он умрёт сегодня, то освободится от непосильной роли человеческого бытия.

— Зейн оставил нам подарок, — усмехнулся Луи, пальцами стёр скопившуюся на лице кровь, проведя длинную алую полосу.

— А мама?

Луи поддержал его под локоть, позволил заглянуть внутрь комнаты: стену снесло начисто, и теперь в провал с острыми обломанными зубами камней хорошо было видно простирающийся лес и бесконечное апрельское небо. Ветер ещё неистовее гулял в помещении, вздымая чёрные клубы пепла. Остатки маминых вещей тлели едва теплящимися огоньками. Второй этаж обвалился внутрь, не позволяя войти.

— Думаешь, она под камнями? — спросил Лиам. Гарри хотел бы верить, хотел бы услышать подтверждение от Луи, но тот промолчал.

— Идём. Я не собираюсь разбирать завал, чтобы убедиться в этом, — Луи махнул рукой, подзывая. — Я должен увести тебя отсюда. Только это важно.

Но Гарри оцепенел, глядя поверх гробницы из камней в появившийся вместо стены провал. Небо выглядело настолько безмятежно, что на миг он смог вдохнуть свободно, забыв о своих ранах и страхах.

Отдалённая боль заставила его опомниться: Луи сжимал запястье здоровой руки пальцами, глядя напряжённо и взволнованно. Гарри стряхнул наваждение, кивнул, давая знать, что понял, обернулся к выходу. И столкнулся со смертью лицом к лицу.

Пистолет ткнулся холодным дулом ему в переносицу.

========== Колодец ==========

Сейчас.

— У вас были к ней романтические чувства? — с выражением на лице, которое, должно быть, означает понимание и сочувствие, спрашивает Пэт.

Гарри бросает взгляд на прикрытую белой тканью фигуру Рики. Согласиться с предположением агентов или отрицать? Что из этого позволит сохранить память о Луи нетронутой.

— Нет, вы ошибаетесь. Она была лишь одной из преступников, в плен к которым я попал по случайности, из-за чистого невезения. У вас возникло странное предположение.

Удивление на лице Гарри поддельное, но оно убеждает их в верности его слов.