— Почему я должен выслушать его?

Луи спросил шёпотом, только для ушей Гарри. Тот выдохнул лишний воздух; его колотило от нарастающего волнения, от отсутствия таких необходимых сейчас сил. Слабость валила с ног.

Но Луи держал его. Держал крепко.

— У него есть те ответы, что ты всегда искал на дне колодца.

Рика напряжённо молчала у двери, как кошка, выжидая нужного момента. Гарри хватило и взгляда на её застывшую фигуру, чтобы понять: она нанесёт свой смертоносный удар, когда будет уверена, что мгновение пришло.

Ствол в ладони Луи блестел металлическим боком: солнце танцевало на нём, ничуть не страшась смертоносной силы, сокрытой внутри. Чёрный провал дула упирался в пол, и только поэтому Гарри не вцепился слабыми руками в ткань надетой на Луи футболки, когда тот резанул Лиама острым взглядом из-под ресниц.

— Я знаю правду о твоём прошлом, — детектив не стал церемониться, сразу вывалив все карты на стол, бухнув правдой в центр комнаты.

Огонь в камине напряжённо защёлкал, вторя мыслям всех присутствующих. Гарри боялся реакции Рики; в глазах Лиама был страх, что Луи отвергнет его слова. Но время вскрыть болезненный нарыв пришло, и как бы больно и страшно ни было, скальпель уже был занесён.

— Вот, — между грязных пальцев оказалась зажата фотография. — Твоя семья, Уильям.

То, как содрогнулись плечи Луи, заставило Гарри похолодеть. На тёмное, полное безысходности и отчаяния мгновение он поверил, что преступник сейчас взорвётся, потеряет свой человеческий вид, приобретённый совсем недавно.

— Чего ты не видишь? К чему ты слеп? От чего бежишь? — мягко и быстро заговорил он. — Луи, остановись на миг. Оглянись. Быть может, ещё есть к чему вернуться?

В огне треснуло полено. С этим звуком раскололось напряжение в теле Луи: он притянул потерявшего всякие силы Гарри к себе и прижался щекой к его ключицам.

— Мне не нужны воспоминания: не нужен ни пот, ни озноб. Ни тиски, сжимающие грудь и останавливающие дыхание, — обречённо шептал Луи куда-то ему в подбородок. Пистолет касался бедра.

— Они не нужны никому, — согласился Гарри. Его рука сама собой каким-то естественным жестом скользнула к плечу, чтобы успокаивающе погладить напряжённые волнением мышцы. Сзади него находилась Рика, тенью самой смерти, но Гарри мог думать лишь о Луи и его слишком больших для сломанного разума чувствах. — Но ты не сможешь дышать свободно, пока не узнаешь. Так и будешь привязан к этому колодцу.

Гарри крепче прижал его к себе, будто пытаясь согреть. Постепенно в его руках дрожь Луи ослабла, плечи перестали горбиться. Тот встрепенулся, чуть отстранился:

— Возьми, — сунул свой пистолет Гарри в ладонь. Рукоять была наполнена его теплом.

Луи скользнул по полу в сторону Лиама — по-другому движение было не назвать. Грация хищника вернулась к нему, но Гарри уже не боялся за жизнь детектива. Их руки встретились, фотография оказалась передана.

Тяжесть пистолета в ладони не ощущалась, так же как невозможно было почувствовать Рику за спиной. Всё внимание сконцентрировалось на красивом лице Луи, полном страдания и страха. Он развернул прямоугольник и взглянул на него, в лицо всем своим надеждам и страхам.

В глазах столкнулись лёд и огонь, будто он мог разрушиться прямо сейчас под гнётом понимания. Гарри инстинктивно шагнул к нему, вытянул свободную руку, но их разделяло слишком большое расстояние. Космическое.

Луи оказался далеко, запертым в своих фатальных мыслях, и оставалось только наблюдать их смену на его лице, всегда красивом и правильном, сейчас же — исковерканном болью. Но резкое движение нарушило молчаливую сосредоточенность — Луи бросил фотокарточку в огонь. Пока она неловко парила на сквозняке, Гарри смог рассмотреть силуэт королевы, её материнскую руку на плече юного принца, яркие платья младших сестрёнок.

А потом запечатлённый миг прошлого сгорел. Сгорел быстро и безвозвратно. Содержавшуюся в нём правду проглотил жадный огонь, но по лицу преступника Гарри прочёл всё, что того так волновало. Лиам отпрянул в страхе перед расплавленным золотом в холодном зрачке, но не Гарри. В этом пламени он видел, как преступник сгорал, чтобы возродиться из пепла вновь.

— Отлично, Луи, — отрезала Рика. Гарри почувствовал всё её пренебрежение, когда девушка толкнула его плечом, проходя мимо. — Теперь давай избавимся от них обоих и вернёмся к своей обычной жизни. В этот раз ваши игрушки вышли из-под контроля.

Рука Луи погладила её по плечу. Пальцы мягко проскользили по ткани изношенной водолазки к шее. У Рики была невероятно светлая кожа, гораздо светлее кожи Гарри. Молочная, атласная на вид, несмотря на род деятельности девушки.

— Луи, — позвал Гарри. — Давай покончим с этим? Ты не можешь вернуться в своё настоящее: оно закончилось. Нужно двигаться дальше.

Он пытался контролировать себя, но услышал, каким высоким стал его голос. Страх, что им не удастся уговорить Рику покинуть маму, был силён.

Уловив его желание подойти ближе, Луи бросил предостерегающий взгляд. Пальцы сжались на шее подруги и там замерли. В воздухе слышался лишь треск сгорающих поленьев и непонимающее дыхание Рики.

В следующий миг реальность превратилась в воду: Гарри почувствовал, как покрылась неприятной влагой его спина, как капли страха разлетелись в разные стороны от Лиама, увидел искру слезы в голубых, вновь полных безумия глазах.

Луи с силой прижал её тело к себе на какой-то краткий миг. Зашелестели складки одежды: Рика пыталась достать нож, но миг прошёл, и Луи уже приводил приговор в исполнение. В тёмных раскосых глазах мелькнул ужас, кольнул серебряной иглой и исчез, голова с отвратительных глухим стуком ударилась о стену.

Один раз. Ещё один.

Луи держал Рику за загривок и бил о камни. Лицо его выражало полное отсутствие мыслей, и только одна прозрачная капля на щеке искрила испытываемой болью. Он разделял с напарницей её предсмертную агонию.

Ни всхлипа не сорвалось с сомкнутых губ девушки. Волосы её слиплись, когда Луи наконец разжал пальцы. Лицо также залила кровь. Назло боли она была всё ещё жива: грудь вздымалась под тёмной тканью, а Луи замер, возвышаясь, будто тень самой смерти. Палач, который не отпустит свою жертву.

Её лицо вытянулось в жуткой предсмертной ухмылке, и она застонала, будто предупреждая о чём-то. Гарри безмерно уважал это мгновение: силу и выдержку, попытки спасти Луи даже после того, как он расписался под её смертью. Она верила, что его место среди псов, и только поэтому умерла.

— Она бы не отпустила, — шепнул преступник сам себе, глядя, как она умирала. Грудь содрогнулась ещё пару раз в попытках бороться за воздух, но сил не хватило. Рика сползла на пол его спальни и затихла. Тело замерло, и только ветер шевелил её волосы.

— Я знаю.

Кончиками пальцев Гарри хотел стереть одинокую слезу на лице Луи, но лишь растёр её по щеке. Кожа заблестела в ярком свете солнца. Луи сделал первый шаг в будущее. Шаг, который отсёк прошлое.

Вернуться к жизни пса он больше не мог.

Комната с горящими камином и шелестящим полиэтиленом осталась позади. Под нестройный стук ног по камню Гарри пытался поспеть за Луи. За их спинами шёл Лиам, всё такой же молчаливый, будто единственное, что должно было сорваться с его губ — это правда о происхождении Луи, и теперь он вновь стал нем.

У Гарри перед мысленным взором застыло мёртвое лицо Рики: открытые глаза без ненависти и капли жизни, искривлённый в ухмылке рот. И кровь на камнях стены.

— Луи, — позвал он. Рукой схватился за локоть преступника, словно утопающий за проплывающий мимо обломок. — Луи, постой.

Тот обернулся, позволил себя остановить.

— Ты как?

Плохо. Очень плохо. Сердце колотилось быстро, но глухо. Дыхание сбилось. Во всём теле Гарри царила слабость, но он не позволил себе идти у неё на поводу, вскинул подбородок, кивнул:

— Я в порядке, просто… Понимаешь, она умерла.

Нижняя губа дрогнула, голос сорвался на последнем слоге. Гарри не собирался плакать по Рике, но душа в теле металась после увиденного, не находя себе места.