Прикосновение к плечу отличалось от всего, что уже успело произойти между ними. Пальцы Луи скользнули по коже, сквозь ткань изорванной рубашки Гарри чувствовал их так, словно этой преграды не было. Словно преступник касался его где-то внутри.

Ничего не оставалось, и Стайлс перевернулся. Ему не хотелось смотреть в так часто меняющие свой цвет глаза, но выбора Луи, как всегда, не давал. Он навис сверху, внимательно разглядывая, и Гарри против воли пришлось ответить на проявляемый интерес и тихо молиться, чтобы настроение Луи не изменилось вновь.

— Выглядишь вполне съедобно, но я знал, я не мог повестись только на это.

Язык вновь скользнул в уголке губ, как чуть раньше у лестницы. Интуитивно Гарри вытянул руку вперёд, словно защищаясь, хотя угрозы от фигуры преступника прямо сейчас не исходило. Ладонь упёрлась в голую грудь, под пальцами — удары чужого сердца. Тук. Тук. Тук.

Время снова остановилось между ними.

— Так значит, ты здесь, чтобы спасти меня?

Луи склонил голову, и волосы упали ему на лоб. Гарри впервые заметил их оттенок, насыщенный карамельный цвет, чуть отдающий рыжиной. В его горле пересохло. Момент вокруг зазвенел от напряжения, словно сейчас они давали друг другу нерушимую клятву.

— Я не хочу умирать, — всё, что смог выдавить Гарри в ответ.

Преступник усмехнулся и скрепил договор, невесомо коснувшись его губ своими.

========== Спальня ==========

Сейчас.

Пэт склоняется над фотографией, чуть поворачивает её к себе. Длинный ноготь с замысловатым рисунком маникюра скребёт по изображению Рики.

— Она являлась частью семьи?

— Да. Её звали Рика.

Внутри от воспоминаний о ней только горестный нескончаемый вой. Такой, что, вырвись он на свободу из недр души Гарри, мог бы разнести все стёкла в участке силой своего отчаяния. Тёмные глаза со стальным блеском, как и у её ножей, ещё долго будут преследовать Гарри в кошмарах.

— Она была чьей-то девушкой?

Фраза Энди не нравится не только его напарнице. Пэт сурово поджимает губы, уязвлённая проявленной чисто мужской уверенностью, что в стае псов Рика могла выжить только будучи под чужим покровительством. Гарри реагирует хуже: он ощущает, как возвращается в мир, где тот, кто слабее, словно вещь, принадлежит сильному. Хищнику.

В особняке единственной одушевлённой вещью был Гарри. Луи же не являлся заботливым хозяином, и ноющая боль в теле, с которой не в силах справиться болеутоляющие, тому подтверждение.

— Никого из них не связывали романтические отношения. Рика не была просто девушкой. Она была богиней и знала об этом. Молодая, надменная и порочная.

Теперь, когда её не стало, Гарри чувствует, что может проявить уважение к силе этой женщины, так и не дожившей до двадцати трёх лет. И сейчас, когда он знает всю картину до мельчайшей детали, всю подноготную этих оторванных от мира, совершенно нечеловечных людей, единственной персоной среди них действительно заслужившей смерти остаётся мама.

— Вы бы ни за что не захотели встретиться с ней лицом к лицу, агент Фармер, — усмехается Гарри. — Поверьте мне. Я знаю.

Напарники переглядываются, встревоженные его чуть безумной улыбкой. За окном полдень, и у Гарри ещё есть время. Пока не наступит ночь, он в безопасности от своих кошмаров, он может говорить о том, что случилось.

Пока разодранные кружева и рваный бархат не затянут небо.

Тогда.

Острый, как нож, поцелуй вспорол Гарри грудную клетку, и вместо крови наружу хлынуло так долго сдерживаемое желание. Лёгкое прикосновение клюквенных губ избавило от остатков разума. Лишённый собственной воли он застонал в эти губы, умоляя их разомкнуться.

В ответ на молчаливую просьбу рот Луи дрогнул, приоткрылся. Но прежде, чем Гарри смог почувствовать беспощадное жало жестокого языка, дверь распахнулась и с треском ударилась о стену.

— У нас проблемы, — заявила Рика с порога, бесцеремонно вторгаясь в спальню Луи.

— Мне плевать.

Поцелуй оказался варварски прерван, испорчен. Хрустальный момент между ними разбился, и, должно быть, это почувствовал даже Луи: отстранился, не пытаясь поцеловать снова.

Только руки на шее гладили кожу, а взгляд, туманный, потерянный в желании, скользил по груди. Таком же сильном желании, какое властвовало в теле Гарри.

Тяжесть Луи на собственных бёдрах была подобна оковам, оставалось только неподвижно лежать под ним. Сжимающие горло ладони превратили власть преступника над телом Гарри в абсолютную. Жар распирал изнутри. От него кожа трещала по швам, грозясь болезненно лопнуть. Загоревшемуся огню не хватало места в венах Гарри.

Пламя поглотило весь окружающий мир. Не было страха перед Рикой, не осталось присущего стыда. Ни принципов, ни морали. Только дикое необузданное желание стучало в сердце. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Гарри задыхался от этого ритма и от горячих ожогов, что оставляли на теле мужские ладони.

Сидящий на нём Луи облизал свои губы. Словно зеркало, Гарри повторил, вызвав довольную, полную поощрения улыбку.

— Второй заложник сбежал. Твоя игрушка настолько нетерпелива?

Голос Рики больше не был надменным. Наоборот, Гарри услышал в нём те юные нотки, каких не хватало раньше. В сочетании с молодым лицом в этот момент она превратилась в его глазах в девушку из плоти и крови, а не в тень самой смерти, неподвластную времени.

Но все эти мысли формировались в закрытой части сознания, глубоко внутри, а потом растворялись в шуме крови, в её жарких приливах по всему телу.

— Луи, — Рика ещё раз попыталась привлечь его внимание. — Нам лучше найти того парня, пока он не столкнулся с мамой!

Прикосновения словно склеивали их. От пальцев преступника шло тепло, и именно оно скрепляло прочнее самых крепких шёлковых нитей. Казалось, он был не способен убрать руки от кожи Гарри. Единственной движущей силой в их совместной вселенной осталось желание, которое они испытывали друг к другу.

Неестественное и разрушительное.

— Луи, чёрт возьми! — предприняла последнюю попытку девушка. — Очнись уже!

Руки, словно сучья зимнего дерева, потянулись и схватили его за волосы. Длинные ресницы Луи взметнулись вверх, когда от внезапного вмешательства в их с Гарри игру серые глаза округлились. Оставшаяся на них побелка снегом посыпалась на кожу.

Молниеносным движением он перехватил Рику за запястье занесённой руки, не позволив ударить себя, и толкнул прочь. Гарри резко выдохнул, когда тяжесть с его бёдер исчезла, и уставился во все глаза на ярость, клокочущую в собранном от напряжения теле.

Девушка ударилась о стену, но не одного звука не сорвалось с губ. Только потом, когда Луи сжал кисть вокруг тонкой шеи, она захрипела.

— Никогда. Не. Трогай. Меня.

В голосе преступника чувствовалось нечто, наполнившее Гарри первобытным страхом. Рика дёрнулась раз. Другой. Всё без толку — хватка Луи оказалась стальной. Гарри смотрел внимательно и только поэтому разглядел блеск опасности в её чуть косых глазах.

Удар в челюсть, что получил Луи от напарницы, мог бы свалить с ног мужчину гораздо крупнее. Он же лишь пошатнулся и выпустил её из своих непоколебимых рук.

Гарри был готов ставить на девушке крест. Особенно когда Луи коснулся собственного лица кончиками пальцев и бросил в неё острый взгляд. Рика выпрямилась, расправила плечи. Даже полная уверенности поза не могла отвлечь от проступающих на коже пятен в форме пальцев.

Вопреки всем законам человеческих отношений, Луи хохотнул.

— Прости.

— Ладно. Идём, — отмахнулась Рика.

Луи не обернулся, никаким своим действием не дал Гарри знать, что тому делать дальше. Просто вышел за дверь, и его бодрые шаги становились всё тише.

— Ты обворожил его, малыш, — заметила Рика, сверкнув чёрным взглядом, и отправилась следом.

Дверь осталась распахнутой. Сквозняк холодил разгорячённую чужими прикосновениями кожу, а в голове не было ни одной связной мысли — болото из желаний и страхов, в котором Гарри увязал только сильнее.