Раздался едва слышный стук в дверь, и Малфой повернулся на звук.

— Доброе утро, мам, — он улыбнулся, отходя от зеркала. — Ты что-то хотела?

Женщина неуверенно кивнула.

— Можно? — она перешагнула порог комнаты и осмотрелась. Потом присела на краешек большой двуспальной кровати и ладонями начала разглаживать невидимые складки на покрывале. — Я хотела с тобой поговорить.

— О чем? Мне нужно скоро выходить. Еще за Грейнджер зайти бы.

— Вот, как раз о ней, — взгляд Нарциссы стал жестче. — О ней… Я думаю, вы уже сделали все, чтобы создать образ примерной пары. Необязательно проводить вместе столько времени, особенно, если вам двоим это в тягость.

— Да я бы не сказал, — Драко уселся рядом с матерью. — Не могу сказать, что мы чувствуем себя в обществе друг друга очень комфортно, но лично мне это не в тягость. Я понимаю, зачем и ради чего я это делаю, а тут еще и приятный бонус в качестве компании, которая подворачивается под руку, когда скучно.

Нарцисса вздохнула и покачала головой.

— Нет, все равно это не должно было случиться. Тебе следовало отказаться с самого начала.

— Игра действительно стоит свеч, — парень откинулся назад и прилег на подушки, надеясь, что волосы не придут в неподобающее состояние. — Грейнджер тоже не дура. Мы два взрослых человека, действия которых продиктованы исключительно расчетом. Весьма здравым, спешу заметить.

— Хорошо, если так, — женщина опустила взгляд. На глаза тут же попалось фамильное кольцо, чем-то схожее с тем, которое носила сейчас на своем пальце Гермиона. — Но я опасаюсь, что…

— Мам, — прервал ее Драко. — Тут нечего опасаться. Главное, чтобы артефакт вел себя нормально, и, по словам Грейнджер, все так и есть, а все остальное — ерунда. Мы ничем абсолютно не рискуем, отцовский план сработан на все сто баллов.

— Есть вещи, не поддающиеся расчету, — заметила женщина.

— О, нет, мам, — Малфой усмехнулся. — Мы с Грейнджер слишком практичны в этом плане. После довольно продолжительного общения с ней, я могу сказать это абсолютно точно.

Нарцисса больше не стала пререкаться, посчитав, что дальнейший разговор не имеет никакого смысла. Ее сын был слишком самоуверен, он не понимал, что даже самовнушение и закрепившиеся с ранних лет жизни взгляды могут не устоять перед банальной биологией. Поэтому она не могла перестать волноваться. Поэтому и не спала ночами, понимая, что в том, что Драко оказался вмешан в это все, есть и ее вина. Беспокойство матери никогда не утихнет. Это Люциус мог спокойно проводить дни в своем кабинете, рассчитывая прибыль, у Нарциссы же все в последнее время прямо-таки из рук валилось.

Женщина посмотрела в сторону и заметила лежащий на прикроватном столике галстук.

— Ты не будешь его надевать? — спросила она как-то отстраненно, погруженная в свои мысли.

Драко тут же встрепенулся.

— Конечно, буду, — он с готовностью кинулся к недостающей детали своего образа, но женщина его опередила. Она перекинула черный галстук через шею и принялась его завязывать. Драко стоял на своем месте, боясь сделать вздох. — Мам, ты меня так задушишь.

Нарцисса немного ослабила узел и убрала невидимые пылинки с костюма.

— Думаю, готов, — мягко улыбнулась она.

— Думаю, да, — Драко оттянул рукава пиджака и схватил пальто с вешалки. — Мне пора.

— Камин?

— Нет, прогуляюсь.

— Удачи тебе, — успела лишь сказать женщина на прощанье, прежде чем все перед глазами Драко превратилось в один вихрь.

Аппарировать из дома, чтобы потом брести два километра пешком — это он, конечно, классно придумал. Но это давало время поразмыслить над всякой ерундой и немного расслабиться. Грейнджер вела себя, после всего произошедшего, чересчур нормально. Он ожидал продолжительной депрессии, неконтролируемых слез и истерик, а в итоге получил нейтральное письмо с вопросом о том, где и во сколько они должны встретиться. Всего-то.

Драко готов был уже и самостоятельно пойти на этот чертов прием (пусть это слегка и уменьшило б его шансы на успех). Где-то в глубине души росло такое мерзкое чувство сожаления к участи этой гриффиндорской заучки, которой когда-то прочили золотые горы и алмазный песок. Малфой корил себя за подобные мысли, но ничего не мог с собой поделать.

Хлопья последнего в этом году снега медленно кружили над мостовой и, не долетая до земли, таяли. Это был один из тех немногих дней, когда ветер утих. Драко остановился и посмотрел вверх. Серое безжизненное небо напоминало старый пыльный ковер, который при покупке был белым, но от течения времени поблек. Слякоть и грязь, и не поймешь, не то это настроение опустилось ниже плинтуса из-за всей этой кутерьмы, не то природа подстраивалась под твое состояние души. А на душе было так же, как и на асфальте мостовой…

Он никогда не слыл романтиком. Чтобы быть таковым, нужно иметь достаточно свободного времени для страданий и вспышек внезапно нахлынувших чувств, но Драко всегда считал себя прагматиком до мозга костей. И оттого забавнее выглядела его одиноко стоящая фигура в черном пальто.

— Гуляем?

Она подошла откуда-то сбоку. Ее шаги невозможно было расслышать среди шума автомобильных колес, но она стала ярким пятном на этой застывшей серой картинке окраины Лондона. Дурацкая малиновая беретка смотрелась весьма органично вместе с нежно-розовым плащом.

— Не замерзнешь? — проигнорировав ее реплику, задал свой вопрос Драко. Гермиона в ответ лишь неопределенно повела плечом и подошла ближе.

Он должен был за ней зайти, но его прогулка, видимо, затянулась, и Грейнджер, решив не терять времени, пошла ему навстречу. Теперь они стояли друг напротив друга в абсолютном молчании. Драко не знал, что еще сказать, а Гермиона просто не хотела ничего говорить. Потоптавшись так на месте еще минуты три, оба, как по команде, пошли вдоль по мостовой, плечом к плечу.

— Грейнджер, по поводу произошедшего…

— О, нет, — она заметно напряглась и спрятала часть лица за большим шарфом. — Не начинай. А лучше, сделай вид, что ничего не было. Пожалуйста.

— Но оно же было, — не отставал Малфой. — И я все видел.

— Ничего не было, — повторила девушка, остановившись.

Драко непонимающе уставился на нее, поджав губы.

Вот она, Грейнджер, во всей своей красе. Героиня войны, спрятавшаяся в своем коконе и батрачащая на высшие чины. Каждое движение — на автомате. Она умирает. Умирает внутренне. Огонь в ее глазах погас, и если не разжечь оставшуюся искру, то…

— Вот как решает свои проблемы великая Гермиона Грейнджер, — с усмешкой протянул Малфой и подтолкнул девушку вперед. — Двигай давай, а то мы опоздаем.

— Удивительно, что такие мероприятия проходят в маггловском районе…

— Чертова толерантность, Грейнджер. Магглы же ничем не хуже нас, не правда ли? — ему было забавно наблюдать за тем, как недовольная мина на ее лице все сильнее искажается. — И всем будет до лампочки, если какой-нибудь маг, позабыв, где он находится, запустит в кого-нибудь заклинанием. Нужно же подбросить работенки работникам соответствующего отдела Министерства Магии?

Гермиона нахмурилась и вообще пожалела, что спросила Малфоя о чем-то таком, а потому зареклась делиться далее с ним какими-то своими мыслями.

— Какие-нибудь инструкции есть? — решила она перевести тему. — Там, с какой частотой в минуту улыбаться? Кому руку жать, а кого одаривать презрительным взглядом.

Вместо ответа парень закатил глаза.

— Просто будь Гермионой Грейнджер. Именно в этом качестве ты и идешь со мной.

— А разве не как твоя… невеста?

— Одно другому не мешает, — Драко подмигнул ей, и уже настала очередь Гермионы закатывать глаза. — Но прежде всего, ты — Грейнджер. На данный момент. А все остальное наживается.

— В том числе, и фамилия «Малфой».

— В том числе, да, — не стал спорить Драко. Фраза показалась ему довольно забавной, чтобы вспоминать про предубеждения, да и реальность… действительно такова. — Прошу.

Он открыл перед ней дверь, и взору Гермионы предстал широкий зал с высоким потолком, на котором красовалась огромная хрустальная люстра.