Над россказнями пьяного можно было бы посмеяться. Однако когда весь зал наполнен такими вот, еле держащимися на ногах, информация воспринимается несколько в другом свете.

Не дожидаясь ничьей реакции, Блейз схватил Панси за руку и, притянув к себе, коснулся своими губами её.

Последнее, что мелькнула в болезненном из-за постоянных сторонних размышлений сознании, — испуганные глаза девушки, потратившей столько сил на то, чтобы все прошло гладко, что их совсем не осталось на что-то незапланированное (хотя, казалось бы, это Паркинсон!).

Блейз не ожидал никакого сопротивления. Его и не последовало. Девушка просто обмякла в его руках.

А Блейз не мог остановиться. Провёл языком на нижней губе, потом – по зубам и проник им глубже.

Наверно, если бы он просто чмокнул ее, этого было бы достаточно. Однако не хотелось заносить этот случай в длинный список упущенных возможностей.

Паркинсон не будет злиться за некоторые вольности. Она девушка понимающая – особенно, если учесть, что ей от такого маленького неудобства будет только лучше.

Блейз чуть отстранился и, притянув Панси ближе, поцеловал ее в макушку.

Судя по довольным лицам журналистов, это маленькое шоу им пришлось по душе. Чуть ошалелый Нотт лишь хлопал глазами.

— А я что говорил? — наконец пролепетал он удивленно. — Ему просто ласки не хватало!

Однако его уже никто не слушал. Один за другим люди потянулись к торту – заедать привкус горького алкоголя.

Панси, едва улыбнувшись, но ничего не сказав при этом, как-то незаметно растворилась в толпе. Блейз все ещё видел, как из стороны в сторону развивалась невесомая юбка ее платья, и мог наблюдать за этим вечно. Но надо было немного охладить пыл, пока он не стал искать любой предлог для того, чтобы повторить.

Забини вышел на улицу. Холодный зимний воздух тут же пробрался под мантию, заставляя укутаться в одежду сильнее.

Если бы у него были сигареты, он бы закурил. Можно было сколько угодно посмеиваться над заядлыми курильщиками, который каждые два часа бегут с трясущимися руками в курилку, но всегда можно попасть в такую ситуацию, когда и самому так хочется.

И вот такое произошло и с Блейзом.

— Блейз Забини?

К нему подошёл и встал рядом мужчина.

Блейз краем глаза осмотрел его. Подозрительный тип.

— А вы кто?

Мужчина усмехнулся.

— Вы меня не знаете.

— А вы меня почему-то знаете, — не отставал Блейз. — Вы один из журналистов?

— Алистер Портер. Сотрудник Аврората. Работаю под руководством одного из самых страшных людей в Магической Британии.

Незнакомец был не шибко похож на аврора, но удостоверения Блейз просить не стал.

— И что уважаемому сотруднику Аврората потребовалось от моей скромной персоны?

Блейз чувствовал, что дело не чисто. Его пробил озноб, но не от холода.

— Меня заинтересовало дело вашей матери. А также то, каким образом вы, мистер Забини, пытаетесь его прикрыть.

========== XXIV ==========

— Грейнджер, ты бревно! — кричал Драко через ширму, надевая чистую рубашку.

Гермиона задумчиво рассматривала воздушное белое полупрозрачное платье, которое ей сказали примерить. Для такой одежды она сегодня надела явно неподходящий комплект нижнего белья. А Гермиона не владела заклинаниями, связанными с изменением цвета одежды, во время учебы ее интересовала несколько другая сфера деятельности.

— Мерлин, Малфой! Заткнись уже наконец! — взвыла девушка, опускаясь на табуретку. — А ещё лучше, позови кого-нибудь. У меня тут проблема!

— Что, жирная слишком?

Гермиона со всей дури стукнула по ширме, заставив ее пошатнуться. Этот невыносимый кретин за последний час истрепал ей уже все нервы своими странными высказываниями. Не сдерживались они особо и на съёмочной площадке: фотограф был в шоке, услышав, как жених орет на свою невесту, что она неповоротливая корова. Гермиона в долгу не оставалась, и, когда они принимали одну из поз, которая включала в себя сидение Драко с пафосным видом на диване, штаны Малфоя пошли по швам в самом интересном месте. Трижды.

— Просто. Позови. Кого-нибудь.

Спустя пару секунд к Гермионе подскочила миниатюрная девушка из съёмочной группы. На ее бейджике было написано: «Эмма. Работа с костюмами». Это милое существо невинно похлопало глазками и поинтересовалось:

— Какие-то проблемы, мисс?

Гермиона постаралась выдавить самую дружелюбную из своих улыбок.

— Да. Простите, я не могу одеть это платье, у меня лиф неподходящего цвета.

— Чтобы надеть это платье, лиф придётся снять, — улыбнулась Эмма ей в ответ. — Следующая наша тема – «Единение с природой», и мы подобрали это лёгкое платье специально для вас.

Гермиона посмотрела на платье. Потом на костюмера. Потом снова на платье.

Модели, конечно, могли сниматься и голыми. Но на то они и модели. Гермиона так делать не собиралась.

— Я отказываюсь это надевать, — покачала головой она. — Если возможно, я бы хотела попросить другой наряд.

— Надевай то, что дают, — сказал из-за ширмы Драко, прослушавший, видимо, остальную часть диалога. — Все уже оплачено.

Гермиона тихо чертыхнулась, а Эмма снова невинно улыбнулась.

— Ничего, перед свадьбой между женихом и невестой часто возникают разногласия, — сказала она. — Наденьте это платье. Ему будет приятно.

«Этот слизеринский хорёк», — подумала Грейнджер, натягивая на себя полупрозрачную ткань. Если не приглядываться, было нормально. Наверное.

Из раздевалки она вышла со сложенными на груди руками. Лёгкое платье покачивалось от любого сквозняка, а Гермиона чувствовала себя очень неуютно. Даже несмотря на то, что Драко на неё даже не взглянул.

— Мисс, расслабьтесь, пожалуйста! — кричал фотограф, пытающийся заставить девушку убрать сложённые на груди руки. Гермиона делала все возможное, но получалось, откровенно говоря, фигово. Малфой недовольно сопел под ухом.

Набежала какая-то толпа людей, которые подпудривали и подкрашивали девушку. Один даже попытался подбодрить ее. У него, разумеется, ничего не получилось, и тогда им дали перерыв. Гермиона пошла в комнату отдыха.

— Господи, Грейнджер, — хмыкнул подошедший к ней Драко. — Ну должно же в тебе быть хоть что-то женственное. Я думал, все девушки любят позировать.

Гермиона сидела, насупившись. Все происходящее ей уже так осточертело, что появилось желание все бросить и уйти, а, вернувшись домой, отрезать палец, как и советовал раньше Малфой.

— Я бы посмотрела, как ты себя повёл, сними с тебя трусы и вручи одни белые полупрозрачные шаровары.

— Отлично бы себя повёл, — хмыкнул парень. — Все дышит, красота какая.

Гермиона посмотрела на него, как на умалишенного.

— А что, ты сейчас без…

— Нет, Малфой, я просто без лифчика, — раздраженно бросила девушка. — И, знаешь, мне неуютно от того, что «все дышит» и что все на меня смотрят.

— Я на тебя не смотрю, — тут же выдал Драко. — С твоей поворотливостью, тебя как женщину-то сложно воспринимать. А ещё смотреть на тебя? Да ну. Возвращаться пора, пошли.

Гермиона вспыхнула. Не смотрит никто, значит? Ну-ну!

И фотограф, конечно, тоже не смотрит.

Грейнджер с недовольной миной направилась за своим недоженихом.

— Так, ну хорошо, — фотограф обреченно вздохнул, видимо, потеряв всякую надежду на осуществление своей задумки. — Давайте проще…

— Нет-нет! Я справлюсь! — поспешила заверить его Гермиона.

Фотограф безразлично махнул рукой.

Значит, так. Первый кадр – два человека остались одни на всей Земле, в единении с природой. Гермиона чуть отводит взгляд в сторону, отпуская, наконец, руки. Дует лёгкий ветерок, теребя ее платье. Гермиона оглядывается. Вокруг – никого.

Она присаживается на траву, проводя руками по земле. Трава приятно щекочет кожу. Девушка, улыбаясь, ложиться полностью.

Солнечные лучи согревают тело. Ей хорошо. Она кладёт руки за голову. Она прикрывает глаза и поворачивает голову в другую сторону. Чувствуя чьё-то дыхание, она резко открывает глаза.