Стражник в черных латах: Теперь вы пойдёте одни. Нам туда лучше не стоит, а то мы ведь не знаем, как возвращаться.

Хильда: Со дна океана нельзя вернуться?

Стражник в белых латах: Вам всё равно незачем возвращаться, даже если вас и отпустят через много лет. Матери у вас нет, на ваших руках кровь - кто же захочет жить рядом с вами? Вы изгои и место ваше - на дне ледяного океана, полного темноты, холода и чудовищ.

Рудольф: Даже если так, мы увидим то, что не подвластно вашему уму. Мы окунёмся туда, где не бывали человеческие страхи. Вы ходите по краю, присматриваетесь, а мы уже там (показывает). И вы нас никогда не достигните.

Стражник в красных латах: Всё-таки здесь очень красивое место. Ну что же. Я разбужу Эмму. (Стражникам.) Вы пока можете собираться.

Стражники проверяют свои запасы и ждут своего третьего собратика. Стражник в красных латах подходит к колоколу и поднимает камень. Ударяя несколько раз, раздаётся негромкий, но продолжительный звук, напоминающий звучание косаток. Эмма начинает просыпаться. Она переворачивается и потрескивается по удовольствия. Поплавав, Эмма рассматривает уезжающих Стражников и шестерых детей, держащих руки за спиной.

Эмма: Вы кто такие?

Йозеф: Меня зовут Йозеф, я сын убитой роженицы. А это мои братья и сестры.

Криг: Я Криг. Нас обвинили в том, что мы убили невинного старика. Но это был Детоед. Он детей убивал и нашу маму замучил. Мы отомстили, а нас отправили сюда.

Эмма: Почему вы не противитесь? Почему не убегаете?

Винхелмина (посмотрев на всех своих родных и близких): Мы не знаем. Но нам всё равно больше некуда идти. Поэтому мы хотим погрузиться на дно ледяного океана. Здесь красиво. Но мы хотим увидеть всё до конца. И да - я Винхелмина.

Ирмалинда: Я Ирмалинда. Мы - шестеро бредущих детей, не знающих ни родины, ни будущего. Мы идём по воле судьбы, которой у нас нет. Скажите, Эмма, а вам тут нравится одной бултыхаться?

Эмма (распискивается): А вы смешные детки. Я принимаю только убийц и сошедших с ума. Там, внизу, скопище сумасшедших, которые учатся заново жизни. Они работают, перевоспитываются. У них строгие правила. Не знаю, найдете ли там свой ответ. Здесь мне нравится. Тут одиноко, холодно и просторно. Никто не сбегал отсюда, а если кто и пытался, так я давно уже их отведала. Я - богиня океана. И все мне тут молятся.

Хильда: Эмма, вы можете нас отпустить? Мы же совсем не похожи на плохих детей. Мы не сумасшедшие. Смотрите (показывает свои ножки). Самые обычные, никаких помешательств.

Рудольф: Но можно мы только посмотрим, а потом уйдём? Мы хотим спуститься и увидеть что-нибудь странное. Нас тянет к неопределенности.

Эмма: Посмотрите сюда. (Из воды поднимается проржавевший батискаф.) Вы можете зайти сюда и опуститься в новый мир. Там вы не найдете ни ответы, ни правду. Там не будет легко, там не будет теплого приветствия. На дне моего океана находится только странствующее сумасшествие, которое не может уняться. Заходите, если осмелитесь. Я не держу вас, и не буду судить. Я выше человеческого упорства.

Хильда: Ребята, пойдемте домой. Нам ещё можно пирог изготовить. Будем кушать и птичек слушать. Все согласны?

Йозеф: Это, конечно, правильно. Я пока ехал в повозке, тоже думал, что всё несправедливо и нужно вернуться всеми силами. А теперь даже как-то маняще. Вы если хотите, то возвращайтесь, я один пойду.

Рудольф: Нет, мы все будем вместе до нашего конца. Хильди, ты умная и хорошая сестренка. Если ты боишься, то возвращайся домой. Всё же это наша судьба. Я тоже много чего обдумал и решил, что нам всё равно нужно спуститься на дно океана. Идёмте? (Заходит в воду.)

Винхелмина: Руди, я пойду за тобою. (Ирмалинде.) И ты пойдешь! (Кригу.) И ты пойдешь! (Хильде.) Мы все пойдём, потому что мы не боимся! Мы все вместе убили преступника - и что же вы теперь испугались? Да, нас осудили незаконно, но мы дети! Только мы можем заглядывать за грани человеческого понимания. Давайте же! (Идёт с Рудольфом к батискафу.)

Все остальные дети по-тихонечку погружаются в воду и плывут к батискафу. Каждый из них вспоминает, как плавал в маме.

Эмма: Давайте скорее, а то я сон хочу досмотреть. Открывайте батискаф!

Йозеф (дергая за ручку): Не открывается! Ручка примерзла!

Эмма: Да всё за вас нужно делать!

Эмма поднимает плавником батискаф и подкидывает его к небу. Упав, он разбрасывает детей взбесившимися волнами океана. Эмма собирает всех детей возле открывшегося батискафа.

Эмма: Внутри есть полотенца и варенье. Кушайте и ложитесь спать. Я отведу вас на дно морское.

Дети забираются в батискаф и закрывают за собой дверь. Они совсем промерзли и ищут чем растереться. На полу они находят старые салфетки. Любя растирая друг друга, они снимают свои одежды и вешают на веревочку. Голышом, они расправляют спальный мешок и все вместе ложатся в него, желая поскорее согреться. Эмма хватает батискаф себе в рот и медленно опускается к тайнам ледяного пространства. За окошком дети видят только уходящий свет, а затем и полную тьму. Дети засыпают.

(Звучит "Lacrimosa - Alleine Zu Zweit"). Йозеф оказывается в саду. Впереди него ступает его мать. Увидев её, Йозеф бежит за ней. Сад приводит Йозефа в лес, переполненный красным закатом. Вокруг него медленно кружат цветы и листочки. Мама, идущая впереди, медленно поднимается вверх и улетает от Йозефа. Желая её догнать, Йозеф тоже отрывается от земли, и летя над освещенным багряным заревом полем, успевает догнать маму. Хватаясь ей за ноги, Йозеф пытается обратиться к матери, но она безмолвна и не отвечает ему. Йозеф начинает трясти её и слегка бить по её платью, только бы она ответила ему и одарила своим взглядом. Наконец, мать берёт Йозефа на руки и вместе с ним продолжает лететь в танце. Их окружают кружащие розы. Весь лес танцует с летящей матерью и сыном. Спустившись на землю, любящая мать качает уснувшего Йозефа, который вновь обернулся только что родившимся младенцем. Мать кладёт Йозефа в его кроватку, но тот просыпается и не хочет ложиться. Йозеф тянет свои ручки к шее матери и та отвечает ему. Дотронувшись до шеи матери, Йозеф чувствует, как пальцы его проникают в её кожу, и тёплая кровь начинает капать на освещенный закатом пол. Руки Йозефа сами продолжают проникать в материнскую шею, и чем дальше руки его проникают в неё, тем сильнее кровь изливается в наш мир. Наконец, руки его освобождаются, и он в страхе осматривает свои окровавленные кисточки. Мама начинает качать его люльку и тихо роняет слёзы Йозефу на губы. Впитывая слёзы матери, сам Йозеф начинает плакать, осознав то, что он сделал. Мать накланяется, чтобы поцеловать его на грядущий сон, но потеря крови лишает её этого и она замертво падает рядом с люлькой. Йозеф всматривается в лежащую мать и вспоминает, как они вместе летели в танце, окруженные засыпающим лесом. Возвращаясь от воспоминаний и осознавая что произошло, Йозеф встаёт и закрывает руками себе уши. Из него вырывается оглушающий вопль.

Голос неопределенного: Йо... Зе... Про... Сни... Йо... Зе... Бра... Йо... Вста...

Йозеф (медленно раскрывая глаза): Где мама?

Криг: Йозеф, скорей вставай и одевайся, тут нас уже отругали за опоздание. Люди тут хмурые и от них холодцом отдает.