— Сейчас я не хочу ничего слушать, — резко перебивает его Бетти.
— Не думаешь, что это эгоистично? — парень выгибает вопросительно бровь, упрекая ее.
— Мне плевать, Джагхед, — она хмурится, поворачивается к нему спиной.
Он понимает, что давя на нее, ничего не добьется.
— Ладно, не кипятись, — обнимает ее сзади, сцепив руки на ее животе.
— Пытаюсь, — она устало вздыхает. — Я знаю, что ты прав, и мне надо с ней встретиться, но я не хочу сейчас. Не могу, Джагхед… Просто не могу. Я не готова к этому в данный момент.
Седьмой день. Седьмой день без Арчи. Седьмой день, когда он ее полностью игнорирует.
Вероника сидит на полу ванной и, смотрясь в зеркало, вспоминает последние события.
***
Флешбек
Вероника стучит в дверь дома Арчи.
Парень открывает и в шоке застывает, заметив на пороге ее.
— Арч… Ты не отвечал на мои звонки и смс… — жалобно говорит Вероника, боясь смотреть ему в глаза.
— Может, потому что не хотел слышать твой голос? — грубо отвечает он.
— Арчи… — едва слышно произносит она.
— Вероника, хватит, я устал. Я серьезно устал от этого всего, — закатывает он глаза.
— Арчи, позволь мне все объяснить, — умоляет она.
— Я услышал достаточно, больше не желаю, понятно? — снова резко говорит рыжеволосый.
— Арчи, я ведь тебя люблю… Почему все не может быть, как раньше? — глупо спрашивает Вероника.
— Потому что я в тебе разочаровался, — звучат жестокие слова.
— Пожалуйста, дай мне еще один шанс… — всхлипывает девушка.
— Уходи, — он захлопывает дверь прямо перед ее носом.
«Прости, я не могу все это принять. Мне трудно, Вероника. Знаю, что и тебе не легче. Черт. Я дурак, но не могу себя заставить выслушать тебя. Глупо», — думает он, взъерошивая свои волосы.
***
Вероника берет в руки лезвие.
Так будет быстрее и проще. Для нее. Для всех.
Прижимает лезвие к запястью, чувствуя ледяной холод на нежной коже. Надавливает острым концом сильнее, вскрывая тонкую кожу левого запястья. Делает глубокий надрез, вжимая лезвие в кожу.
Она ощущает, как ее рука словно загорается от боли, жутко больно, нестерпимо. Из глаз начинают сами по себе литься слезы. Кусает нижнюю губу, кричит от боли.
Выхода нет.
Кровь брызжет, пачкая рукав дорогой дизайнерской рубашки, оставляет на белой ткани багровые пятна. Лезвие вонзается глубоко в запястье, и Вероника отпускает руку, держащую лезвие, убедившись, что оно уже находится достаточно глубоко в коже для того, чтобы выпасть.
Боль заставляет терять связь с реальностью. Перед глазами все расплывается.
Она сползает по стене ванной на пол, бессильно пытаясь не отключиться. Время идет. Невыносимо медленно идет. Она не знает, сколько уже прошло, сколько она вот так сидит на полу, позволяя себе умирать.
Она не чувствует уже ничего. Ей кажется, словно она героиня чьего-то фильма, словно все происходящее — страшный сон, словно все это происходит не с ней. Кончики пальцев начинают неметь. Кровь медленно вытекает из распоротой вены, неторопливо заливая дорогой кафель ее ванной комнаты темно-вишневой лужей. Она закрывает глаза. Все же ей страшно. Страшно остаться одной.
— Вероника! Доченька! — слышит она уже слабо доносящийся до ее ушей такой родной, но сильно испуганный голос матери.
— Мама, — с трудом шевелит губами девушка, слабо тянет к ней руки.
— Вероника! Не закрывай глаза, пожалуйста! — кричит Гермиона, хватает ее на руки, выбегая на улицу, несет в свою машину.
Аккуратно опускает дочь на переднее сиденье, снимает с себя шарфик, накинутый по счастливой случайности, и крепко перевязывает ее истерзанное запястье тугой повязкой ниже пореза, поднимает ее руку, чтобы хоть как-то остановить лившуюся кровь. Девушка хлопает ресницами, не понимая, почему до сих пор жива.
— Вероника! Солнышко! — Гермиона открывает бутылку холодной воды и обливает ей лицо дочери, не позволяя Веронике потерять сознание. Быстро пристегивает ее ремнем безопасности и садится на водительское сиденье, надавив резко на газ.
— Не бойся, милая, мы сейчас поедем в больницу, все будет хорошо… Все будет нормально, — она всхлипывает, смотря на то, как безразлично пялится брюнетка в одну точку.
Губы Вероники посинели, стеклянные глаза словно ничего не замечали вокруг. Кровотечение было вовремя остановлено, и девушка оставалась в сознании, но желала ли она этого сейчас сама? Желала ли быть спасенной? Желала ли возвращаться к той жизни, в которой совершила так много ошибок? Это уже другой вопрос.
— Зачем ты здесь, Вероника? — грозно звучит голос Сары, взявшейся из неоткуда.
— Я думаю, что мне надо было это сделать, я пришла к тебе, потому что не знаю, как мне дальше жить, — отвечает Вероника. — Может, сейчас я и жива, но как только проснусь, то на этот раз точно приду к тебе по-настоящему, а не так…
— Ты думаешь, что так станет лучше? Кому станет лучше? Твоей маме, смыслом жизни которой ты являешься? Твоему отцу, который сейчас делает все для того, чтобы обеспечить тебе лучшее будущее? Кому ты сделаешь хорошо, Вероника? Бетти? Твоя подруга сейчас места себе не находит от страха и волнения за твою жизнь, она сожалеет о том, что оставила тебя, не попытавшись понять твоих чувств. Ты хочешь, чтобы она прожила всю жизнь с чувством вины? Ты хочешь, чтобы она несла этот груз на себе, Лодж? Или же Арчи? Твой парень… Он действительно тебя любит, Вероника, и ты слепа, раз не понимаешь, что он не сможет без тебя прожить ни дня.
Вероника, без тебя их жизни изменятся, станут намного хуже. Своим уходом ты превратишь их судьбы в ад, ты сделаешь каждого дорогого тебе человека самым несчастным на этой Земле. Ты разобьешь их жизни, разве ты этого хочешь? Хочешь, чтобы они провели свою жизнь в страданиях? — ее голос наполнен гневом. Сара, нахмурившись, смотрит на Веронику.
— Прости, я просто подумала… Ты считаешь, что мне все еще стоит попробовать все исправить? — спрашивает Вероника, поежившись от взгляда девушки.
Сара утвердительно кивает.
— Но я не знаю как это сделать! От меня все отвернулись! Все мои друзья… — отчаянно отвечает брюнетка, охватывая себя за плечи.
— Вероника, это лишь иллюзия. Не надо ничего исправлять, потому что все и так превосходно. Бетти немного была на тебя обижена, но теперь все уже в прошлом. Арчи тебя любит. Очень сильно любит, всем своим сердцем. Вероника, иди к ним. Тебе рядом со мной не место. У меня не было выхода. У тебя он есть. Сделай правильный выбор. Помни, что ты несешь ответственность за судьбы своих близких. Помни, что тебе есть, что терять. У меня не было. У тебя есть, — с грустью произносит она.
— Хорошо, — Вероника опускает голову.
Они молчат. Сара отворачивается. Уходит.
— Кстати, ты… Эм… В аду? — усмехнулась Вероника, провожая взглядом удаляющуюся фигуру.
— Возможно да, а может и нет, — она, обернувшись, странно улыбнулась. — Это сейчас не так важно.
— Почему ты мне помогаешь, Сара? — спросила Вероника, пока девушка еще не ушла.
— Потому что тебе должен кто-то помочь. Может, став твоим ангелом-хранителем, я смогу обрести и сама покой? Оберегая тебя от необдуманных поступков… Короче, выгоду я от этого получаю, — она мило засмеялась. — Прощай, Вероника. Они ждут. Твои родные. Твои друзья. Семья. Иди. Ты им нужнее. Мне от тебя здесь толку не будет. И да, чуть не забыла… Я тебя прощаю.
— Правда? — Вероника счастливо улыбнулась.
— Да. Я тебя прощаю… Кстати, спасибо, что заменила моей сестренке старшую сестру… Я это ценю. Спасибо. Я видела все, что ты для нее делала и делаешь до сих пор… Не только на Дни рождения… Все эти подарки, все внимание, которым ты ее окружила. Это заставляет ее чувствовать себя не так одиноко, чувствовать себя нужной. Спасибо.
— А ты… Сара… Слушай… — Вероника замялась, не зная, как и сказать то, что не давало ей покоя.
— С Миком ли я? — она словно прочла ее мысли.
— Да… — кивнула брюнетка.
— Если ты послушаешься меня и вернешься к своим друзьям, то мне, возможно, позволят пойти к нему. Позволят обрести покой. Остаться с ним навечно… Помоги же мне, — просит она, ласково посмотрев на Веронику. Обнимает.
