Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Нет, нам никогда не угнаться за Америкой!

Тайфун<br />(Собрание рассказов) - i_027.jpg

Кафедра

1

Подробное и красочное описание Аргентины француз закончил так:

— Я не сомневаюсь, что эта страна вам очень понравится, и вы там безусловно будете чувствовать себя неплохо. К людям науки там относятся прекрасно. Я бы только предостерег вас от случайных знакомств. Особенно с моими соотечественниками.

Недоумевающей взгляд фройляйн Гоффман заставил его с сокрушением добавить:

— Мне, как французу, стыдно в этом признаться, но по совести должен вам сказать, что среди моих соотечественников в Аргентине имеется немало авантюристов и просто мошенников, которые избирают своими жертвами приезжающих иностранок и безжалостно грабят их. Поэтому будьте осторожны.

Фройляйн Гоффман весело улыбнулась.

— У меня, — беспечно сказала она, — им нечем будет поживиться. Мой чемодан набит книгами и очень скромным количеством платьев.

— Я счел своим долгом, сударыня, вас предупредить, — заметил француз. — А в каком виде эти господа могут проделать над вами какую-нибудь гнусность, я, конечно, не могу предвидеть.

Он был очень любезен, этот француз, и, кроме того, показал себя содержательным собеседником. В течение долгого пути из Генуи — 14 дней — фройляйн Гоффман провела с ним не мало часов, иногда, впрочем, еще и в обществе его молоденькой жены, на которой он только что женился во Франции и которую теперь вез в Буэнос-Айрес.

Фройляйн Гоффман была доктор философии и написала ученую книгу о психомоторных центрах. Она владела испанским языком и ехала сейчас по приглашению одного из аргентинских университетов, чтобы занять там кафедру по экспериментальной психологии. Но, как женщина, она все же успела заметить, что произвела некоторое впечатление на француза и тем вызывает ревность у его молодой жены.

2

По приезде в Буэнос-Айрес м-сье Ляпорт проявил еще большее внимание к фройляйн Гоффман. Тут же на пристани, обдумывая, какой из отелей ей рекомендовать, он вдруг всплеснул руками и тоном упрека, обращаясь к жене, воскликнул:

— Мы совершим непростительный грех, если не пригласим м-ль Гоффман к себе в дом! Подумай только, как она одиноко себя будет чувствовать в гостинице!

Юная мадам Ляпорт удивленно посмотрела на мужа и без всякого энтузиазма пробормотала:

— Конечно, конечно.

Француз поспешил загладить недовольную интонацию своей супруги многоречивыми изъявлениями радости видеть у себя в доме ученую женщину, а затем не без пафоса сказал жене:

— Ведь для тебя, Леони, это прямо-таки удачный случай! Завтра или послезавтра я должен буду по делам уехать на целую неделю; ты представляешь себе, как тебе будет скучно одной. Сам Бог посылает нам м-ль Гоффман.

Леони сразу прониклась доводами мужа и схватила фройляйн Гоффман за руку.

— Не отказывайтесь, мадемуазель! — воскликнула она. — Я буду очень рада. Очень!

А Ляпорт, уже державший в руке один из чемоданов колебавшейся девушки, торопливо говорил ей:

— В ваше распоряжение, мадемуазель, будут предоставлены две небольшие, но совершенно отдельные комнаты. Конечно, они не будут так комфортабельно обставлены, как в отеле, но зато вы будете себя чувствовать по-домашнему. А через неделю, когда вы освоитесь с городом и заведете знакомства со своими коллегами, вы поступите, как найдете нужным. И не забудьте, что в наших отелях очень дорого.

Последний аргумент сыграл достаточно серьезную роль: ресурсы фройляйн Гоффман были очень скромны. Она смущенно потопталась на месте и — согласилась.

Комнаты оказались неважные. Поражало безвкусие, пошловатость убогой мебели и обилие мух. Но радушие хозяина искупало все. М-сье Ляпорт был обаятелен. Немного провинциален в своем энтузиазме, но прямо-таки обаятелен.

3

На другое утро фройляйн Гоффман решила отправиться к одному из профессоров; у нее было к нему рекомендательное письмо.

Ляпорт сначала вызвался проводить ее, а затем подумал и сказал:

— Предварительно справимся по телефону, дома ли профессор и примет ли он вас. К тому же, у нас не принято, чтобы дамы появлялись на улице раньше часа.

Минуту спустя он сообщил, что профессор выехал за город и вернется только вечером. И тут же, взглянув на часы, с какой-то чрезмерной живостью воскликнул:

— А знаете что?! Поедем и мы! Мне, правда, надо отправиться по делу, но по дороге я вам покажу достопримечательности города. Да, это будет отлично.

Он засуетился и позвонил куда-то по телефону, а затем, пока дамы переодевались, стал приводить в порядок свой фотографический аппарат.

Беглый осмотр города длился два часа. Передвигались в старомодном экипаже, напоминающем дормез. Останавливались у знаменательного театра Colon, у Casa Rosad’ы и у Белого Дома, представлявшего точную копию с такого же дома в Вашингтоне.

Вдруг Ляпорт сказал:

— Я вижу, мои дамы, вы очень мало восторгаетесь. Приходится вам показать кое-что другое, чего вы еще никогда не видели.

Он приказал кучеру направиться к берегу Ла-Платы и стал рассказывать о необычайной ширине этой реки, о ее многочисленных островах, на которых растут апельсины. Он говорил без умолку, изображая местную жизнь в бытовых картинках, не лишенных грубоватого юмора и занимательного своеобразия. Дамы слушали и удивлялись. При этом они так увлеклись его рассказами, что почти не уделяли внимания тем живописным местам, мимо которых катился грузный экипаж. И только, когда лошади остановились, фройляйн Гоффман ощутила влажную духоту и увидела вокруг себя густой лес, прикрывавший полуразрушенный домик.

— Тут мы сделаем недолгую остановку, чтобы напоить лошадей и выпить чего-нибудь холодного, — сказал Ляпорт.

Дамы вошли внутрь домика. Пахло сыростью, перегоревшим спиртом и табаком. Показалась старая женщина с лицом оливкового цвета, а за ней двое молодых людей. Когда дамы сели за столик, Ляпорт, потирая руки, приблизился к молодым людям и, подмигнув, сказал им:

— Cana Cubana у вас найдется?

— Сколько угодно, сеньор, — сказал один из молодых людей и, выхватив из кармана веревку, быстро связал вытянутые руки Ляпорта и свалил его на пол. Второй в это время бросился к оторопевшим дамам и ловко запеленал их обеих кожаным лассо. Дамы закричали. Ляпорт дико орал и ругался. Молодые люди вынесли его из комнаты, а вернувшись, распутали дам и бережно скрутили руки каждой отдельно. Через минуту связанная фройляйн Гоффман лежала на кровати. Во рту у нее торчал смоченный какой-то пахучей жидкостью ватный кляп. Она была одна.

Превозмогая охвативший ее испуг, фройляйн сбросила ноги с кровати и сделала несколько шагов. Через разбитое стекло крохотного окна она явственно слышала, как кто-то шепотом говорил:

— Когда Мадарьяга спросит, какого цвета у нее волосы, ты скажи ему, что за свои деньги он получает то, что хотел — блондинку. И с его ответным письмом скачи обратно.

Фройляйн Гоффман прислушалась и с ужасом узнала голос Ляпорта.

В отчаянии она упала на пол и потеряла сознание. Однако, не настолько, чтобы не узнать Ляпорта, который вскоре вошел в полутемную комнату и сфотографировал девушку при вспышке магния.

4

Хозе Мадарьяга жил в семи днях неторопливой езды верхом от того места, где была спрятана фройляйн Гоффман. Он был гациендеро, то есть скотовод. Его богатство состояло из 1500 коров и 30 000 овец. В Банко де ля Насион хранилось у него несколько сот тысяч пезо. Но зато у него не было женщины.

Два года тому назад умерла от лихорадки его амигита, подруга, русская танцовщица, забредшая в Буэнос-Айрес вместе с бродячей балетной труппой. Мадарьяга купил ее у того же Ляпорта. Француз, правда, немного надул доверчивого скотовода, пообещав доставить ему полную блондинку, а привез шатенку, худую, как жердь. Но все-таки она была очень мила, эта шаловливая стрекоза, сочетавшая унылые песни своей родины с танцами знойной Аргентины, и Мадарьяга к ней крепко привязался. Одно только было плохо. Сеньорита Наташа не понимала по-испански и за три года усвоила не больше десяти слов. Мадарьяга, любивший поболтать, вынужден был только пялить на нее свои острые глаза, слушать ее песни и молча наслаждаться ее нежным телом. А попытку приучить ее к беседе отбросил навсегда. И когда после ее смерти ему пришлось сделать новый заказ Ляпорту, он с деловитой лаконичностью, в которой чувствовался горький опыт, сказал ему:

31
{"b":"622086","o":1}