— Это мне решать, Марсель. Я слишком много бесполезно страдала за это время. Я скоро приеду в Новый Орлеан. — Она бросила трубку, даже не дождавшись его ответа, полностью увлеченная своими намерениями.

Через два дня она сидела в кафе на Бурбон Стрит и ожидала Ребекку. Марсель утверждал, что сначала ей нужно пообщаться с ней, и назначил с ней встречу. Первородная пришла вовремя и молча села напротив неё, даже не улыбнувшись той, которая из-за неё страдала столько лет. Впрочем, и Кэролайн сидела молча, печально смотря в её глаза. Она слишком хорошо знала бывшую подругу, чтобы не понять враждебного настроя первородной.

— Марсель мне сказал, для чего ты приехала, — наконец, произнесла Ребекка. — Не думаешь же ты, что он примет тебя с распростёртыми объятиями?

— Не думаешь ли ты, что я отступлюсь от него, когда роковая связь с тобой исчезла в никуда? Когда чувства к Клаусу вернулись? — Кэролайн подалась вперёд к первородной, сверля её упрямым взглядом. — Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти?

— Представляю, — взгляд первородной смягчился, — но поверь мне, мой брат страдал после побега не меньше твоего. Мы все думали, что вы с Марселем погибли в том пожаре. — Ребекка на миг замолчала, прикрыв глаза, вспоминая прошлое, а Кэролайн терпеливо ждала. — Его сердце стало со временем чёрствым. Он теперь не тот влюблённый романтик, который дарил тебе подарки и пел о своей любви.

— Марсель мне рассказал, Ребекка. Я знаю про волчицу и их дочь, знаю даже про психотерапевта, — усмехнулась Кэролайн. — Позволь мне попробовать вернуть всё, что было между нами. Обещаю, если не получится, я исчезну из вашей жизни навсегда.

Ребекка оценивающе смотрела на давнюю подругу. Хватку она свою не потеряла: тот же упрямый характер, блеск в глазах, сильна всё так же духом. Возможно, это то, что сейчас нужно брату, ведь он совсем забросил все дела в Новом Орлеане, пал духом и не хотел ничего делать и предпринимать. Элайджа, как мог, старался вернуть к делам Клауса, но всё было бесполезно. Они даже подозревали, что Ник ведёт свою игру с оборотнями, а это было опасно для всех. Быть может, Форбс сможет повлиять на него. Раньше у неё это отлично получалось, и стоило попытаться, но вот почему-то ей хотелось кричать и умолять Кэролайн, чтобы та бежала без оглядки. Ребекка не хотела, чтобы она опять страдала, но в глубине души она так надеялась, что эта упрямица Форбс всё расставит по местам в их жизни. Так должно было случиться много лет назад, так могло произойти и сейчас.

— Хорошо, Кэр, но не говори, что тебя не предупреждали, — в который раз предостерегла её первородная. Кэролайн облегчённо вздохнула. Всё, что сейчас было нужно, это поддержка со стороны Ребекки. – Надеюсь, ты не забыла, где находится наше ранчо. Сегодня состоится семейный ужин. Попытаюсь вытянуть на него Ника. — Ребекка встала и внимательно посмотрела на неё. — Надеюсь, что, поговорив с Элайджей, ты всё-таки передумаешь и уедешь, не повстречав моего сумасшедшего братца. Поверь мне, сейчас он может сделать тебе больнее, чем прошлая связь со мной. — Первородная пошла на выход, но обернувшись напоследок, произнесла: — Удачи тебе, Кэролайн Форбс.

Она старалась тушить в себе поднимающуюся ревность, когда сидела в гостиной ранчо, пытаясь быть вежливой с волчицей, у которой на руках сидела дочь Клауса, и хоть она знала, что Хейли с Элайджей, ничего не могла с собой поделать. Они долго разговаривали со старшим Майклсоном в кабинете, но и он также не мог переубедить Кэролайн уехать из Нового Орлеана. Сложности никогда не пугали Форбс, этим она и нравилась всегда Элайдже, но в данной ситуации предчувствие говорило первородному, что в этот раз она может сдаться, чего в принципе не хотелось, и он надеялся на лучшее.

— Я слишком долго была одна, страдая, чтобы с лёгкостью сдаваться и бежать, поджав хвост, Элайджа, — убеждала она его в кабинете, — единственное, что от вас нужно, не вмешиваться с Ребеккой в наши с Клаусом дела.

— Это самое простое, о чём бы ты могла меня попросить, Кэролайн, — первородный печально посмотрел на неё, — не уверен, что он вообще приедет.

— Ну, что же, тогда завтра я поеду к нему сама, — уверенно заявила Форбс.

— Не думаю, что вам с ним стоит встречаться тет-а-тет. Ребекка правильно сделала, что пригласила тебя на ужин: чем больше народу, тем больше вероятность твоей безопасности.

— Боже, Элайджа, — она тихо рассмеялась, — позволь полагать, что не всё так серьёзно, как вы с Ребеккой выставляете.

— Я бы тоже хотел так думать…

Весь вечер за столом царила приятная обстановка, Кэролайн уже и позабыла, каково это — проводить вечера с этой семьёй. Не хватало только его. Они вспоминали о прошлом, удивляя своими рассказами Хейли, и хоть Форбс с охотой участвовала в беседах с семьёй, истосковавшееся сердце ждало с нетерпением Клауса. Она каждый раз прислушивалась к малейшему шороху с улицы, но он так и не приехал, проигнорировав многочисленные звонки Ребекки. Ужин подошёл к концу, и все стали расходиться по своим комнатам. Кэролайн была отведена комната наверху, но сон не шёл к ней, и она решила прогуляться к озеру, которое, как она помнила, находилось неподалёку от ранчо. Осенняя ночь была прохладной, и такой же прохладный ветерок был только ей на пользу, хоть она и куталась от него по инерции в шаль, медленно направляясь к озеру, где они часто сидели с Клаусом, когда она ему позировала, а он рисовал её в счастливые для них времена. Когда она подошла к озеру, полная луна ярко освещала его, и она даже могла наблюдать, как пожелтевшие листья падают поочерёдно на поверхность воды и медленно уплывают от неё, гонимые ветерком. Кэролайн зачарованно наблюдала за этой картиной, позабыв о своих бедах и печалях.

— Я весь вечер наблюдал за тобой, — услышав позади его голос, Кэролайн вздрогнула от неожиданности, — и хоть ты потеряла связь с Ребеккой, всё равно не та, что была прежде. — Она медленно обернулась, всё так же кутаясь в вязаную шаль, но уже не от промозглого ветерка, а от его холодного и безразличного голоса, как будто он говорил это обычному прохожему.

— Все мы меняемся со временем, — ответила она срывающимся голосом, вглядываясь в темноту. Клаус не спешил выходить из-за деревьев, тогда как ему она была прекрасно видна при свете луны, и это ещё больше начинало угнетать Кэролайн. Слова, которые она хотела ему сказать, которые раз за разом прокручивала в голове за эти несколько дней, испарились из сознания, словно их и не было вовсе.

— Знаешь, когда я приехал в Новый Орлеан несколько лет назад и увидел Марселя, то я сразу же понял, что ты не погибла в том пожаре. — Клаус замолчал на несколько мгновений, а она ждала, прикрыв глаза. — Но для меня ты умерла тогда, — наконец, произнёс он, и Кэролайн даже различила нотки грусти в голосе, — умерла в моем сердце, а вместе с тобой погибло и моё.

— Но я жива, Клаус! — испуганно воскликнула она, и в ночной тишине её возглас показался отчаянном криком. Он вышел к ней на свет и подошёл на расстояние вытянутой руки, и от того, что она увидела в его взгляде, стало невыносимо больно — полное безразличие. Она помнит этот взгляд очень хорошо: так он всегда смотрел на ненужных ему людей, которые недостойны даже капельки его внимания, которых ему даже убивать не хотелось и тратить на них время.

— Когда ведьмы разорвали линию Ребекки, то я первым делом подумал про вашу связь, — он говорил это таким обыденным тоном, давая ей понять, что это он вспомнил между прочим, по стечению обстоятельств, — но сразу же отмёл от себя эту мысль.

— Почему? — Кэролайн нервно повела плечом, и шаль сползла с него, оголяя кожу, которая при свете луны казалась фарфоровой, но он даже не перевёл свой взгляд туда.

— В моей жизни было слишком много проблематичных женщин, Кэролайн. Ты самая ужасная моя ошибка, и я больше не желаю их совершать. — Клаус тихо засмеялся и подошёл к ней поближе, почти вплотную. Он протянул руку и погладил костяшками пальцев её по щеке, а она прикрыла глаза от этой ласки, такой родной и желанной, что хотела уже было прильнуть к нему, но он быстро отошёл от неё на шаг назад. — Не усложняй всё, — произнёс он срывающимся голосом, который не смог контролировать. Наконец! Это было словно песней в её сердце. Он старался казаться безразличным, и Кэролайн пошла в наступление.