Но ведь это не значит, что остается лишь смириться с «неизбежностью»?

Ведь мне по силам обмануть миропорядок.

За подобное в моем мире полагалась смертная казнь. Но мы ведь не в моем мире. В чужом. И здесь нет никого, кто мог бы запретить. Впрочем, даже если бы и было иначе, я бы все равно не отказалась от своей затеи.

Да простит меня всемилостивый Всеотец за очередное прегрешение!

Нужные символы на песке пришлось выводить собственной кровью, используя тот самый клинок, чьего имени так и не знала.

Охранный символ, заключенный вкруг, я закончила создавать аккурат к тому времени, как пришедший невесть откуда туман окутал собой все вокруг. Даже сверкающий неподалеку ализариновый купол не стало видно.

Самой пришлось усесться в центр знаков, взяв едва живого мужчину за руку. Физический контакт в такие моменты всегда важен.

Исчезло солнце. Нет больше дня. Но и ночь не наступила. Больше ничего не существовало прямо здесь и сейчас. Лишь я и он – тот, чью душу необходимо удержать около себя. Как можно дольше.

«Подари мне душу, воин, я с тобой семь битв пройду. И дыхание твое я в свое царство заберу…» – призывала снова и снова, закрыв глаза, сконцентрировавшись на самом важном из всего, что оставалось.

Говорят, маги крови почти бессмертны. Благодаря своему дару они живут очень-очень долго. Практически не стареют, не слабеют. С каждым прошедшим годом их сила и возможности лишь крепнут и множатся. Именно на это я и уповала, раз за разом не позволяя никому забрать у меня то, что временно принадлежало только мне одной.

До самого заката.

Туман так и не рассеялся, а Аксартон скрыла ночная мгла. Огненные пески все еще не остыли, когда мужчина открыл глаза. Последнее я, кстати, пропустила, погрузившись в собственные ощущения. Вот и вздрогнула, когда мою ладонь, удерживающую чужую, сжали крепче, а затем и вовсе мир вокруг перевернулся. Ладно, не весь мир, тут я слегка преувеличила. Это меня саму банально опрокинули на спину, самым наглым образом подмяв под себя.

И все бы ничего, вот только…

Не на такую благодарность я рассчитывала!

Придавив меня своей тяжеленой тушей, правитель огненных пустынь просто-напросто замер, внимательно вглядываясь в мое лицо, будто искал там что-то конкретное, одному ему известное.

Странный он. Взял бы да и спросил, если что-либо так сильно интересует. Я бы, может, и ответила. Если повезет, то даже честно.

Но он ничего не спрашивал. Мгновения тянулись одно за другим, а маг продолжал прожигать меня нечитаемым взором. Я же самым благочестивым образом какое-то время терпеливо дожидалась, когда этот странный приступ себя изживет. Ну мало ли как у него теперь с адекватностью мышления после того, что я с ним сделала.

И все же…

– Вы тяжелый, – поставила в известность так и не сдвинувшегося с места мага.

Мужчина на это… моргнул. И еще раз. И еще. После и вовсе глаза прикрыл, плавно и глубоко вдохнув. Так и не слез с меня.

– Ты все еще здесь, – наконец изрек хоть что-то.

К слову, не очень вразумительное.

Очевидно, рассудком все же слегка повредился.

Ведь конечно я здесь! Где ж мне еще быть, если даже дышать без чужого дозволения в настоящее время совсем проблематично?

– Почему не ушла? – дополнил спустя небольшую паузу.

Нет, все же не слегка умом он тронулся. Все намного серьезнее, чем предположила изначально. Совсем соображать перестал.

– Я пришла за «Похищенной ночью» и без нее не уйду, – сказала как есть.

Ответом послужил скептический хмык.

– Да и куда, по-вашему, я должна уйти? – добавила вынужденно, многозначительным взглядом окинув окрестности, насколько было возможно в силу моего положения.

Про это самое мое положение наконец-то подумала не я одна: жертва недавнего эксперимента в области чего-то среднего между целительством и некромантией сдвинулась в сторону. Даже руку мою отпустил, усаживаясь рядом. Правда, радоваться такому прогрессу пришлось недолго. Чужое внимание сконцентрировалось на оставшихся следах защитного символа.

– Хм, – явно озадачился маг крови. – Что это?

Вот ведь любопытный!

– Ничего особенного, – ляпнула первое пришедшее на ум, оттолкнув от себя мага. – Было скучно, вот я и рисовала всякую ерунду, пока вы… спали, – оправдалась, нервным жестом проводя рукой по песку, наспех стирая линии.

Конечно, весь рисунок таким образом не сотрешь, поэтому оставалось надеяться на все тот же туман и полумрак, которые мешали цельному восприятию даже на расстоянии вытянутой руки. Тем более ветер уже и так размыл четкость образа сотворенного обряда.

– Спал, – задумчиво повторил повелитель огненных пустынь, как-то слишком уж недоверчиво прищурившись.

И только я новое оправдание собралась придумывать, как наглец смазанным жестом снова схватил меня за руку, притягивая к себе вплотную.

– Пока я спал, – выделил нарочно, – мне очень интересные сны снились, – прошептал, почти касаясь моих губ своими, неожиданно нежно проводя сгибом пальцев вдоль моей щеки. – О тебе, Фрейя.

Вот тут я снова нервничать начала. А я, когда нервная, между прочим, за себя и собственные действия совсем не отвечаю. К тому же непомерная близость мужчины на меня и так давно странно действовала.

Треклятая магия крови!

– Мм… – протянула ответно с мягкой улыбкой. – Раз я настолько хороша, что вы, великий правитель Аксартона, даже во сне обо мне думаете, – свободной рукой обняла его за плечо, – Могу я рассчитывать на то, что «Похищенную ночь» вы мне все же оставите?

Не то чтоб я сильно надеялась на положительный ответ, но надо же учесть все возможные варианты. Аксартон без цветка я все равно не покину.

– Ага, конечно, – не менее мягко, чем я сама, отозвался старший рода Эльрилейрдских, перехватывая за талию, прижимая к себе еще ближе.

И с такой искренностью и снисходительным пониманием сказал!

Я даже усомнилась на мгновение в собственном восприятии.

Ну не мог он никак так легко согласиться, тут определенно был какой-то подвох или же сарказм, который я не разобрала!

Впрочем, мысль быстренько затерялась, потому что рассудок приказал долго жить, предпочтительно отдельно от своей хозяйки, то есть от меня. Ведь стоило мужчине прижаться к моим губам в требовательном поцелуе, как вся моя суть самым беззастенчивым образом потянулась навстречу каждому новому прикосновению повелителя огненных пустынь.

И если прошлой ночью я поддавалась всему этому лишь потому, что иначе просто нельзя, то теперь… словно я – и не я вовсе. Кто угодно, только не валькирия, больше всего ценящая в этой жизни свободу.

Но чем дольше длился наш поцелуй, тем явственнее я ощущала, как вновь проигрываю, поддаюсь, растворяюсь в чужой ласке и том тепле, что расцветает внутри меня с каждый уходящим мгновением все ярче и острее, подобно еще одному огненному цветку. Это пламя буквально выжигало нутро и все то, чем я была прежде, оставляя своеобразное клеймо. И принадлежать этому мужчине внезапно показалось настолько же правильным и необходимым, насколько… недосягаемо преступным, греховным.

Нельзя так.

Невозможно!

– Вот и славно, – выдавила из себя, разрывая тесный контакт, отшатываясь назад, с шумом втягивая в себя как можно больше кислорода. – Спасибо за предоставленную ценность и вашу щедрость, – поблагодарила следом делано церемонно, на всякий случай отодвигаясь еще дальше.

Наверняка еще что-нибудь эдакое добавила бы, да только дар речи потеряла. Повсюду витали мириады мельчайших красноватых частичек, паря и сияя в воздухе, постепенно закручиваясь в затейливый узор, окружающий нас со всех сторон. На этом явлении я и зависла, завороженно наблюдая, как снова и снова одна за другой, сдобренные моей кровью песчинки взмывают вверх, а тончайшие магические ниточки, опутывающие их, сливаются в цельный образ, вспыхивают с новой силой и переплетаются между собой, превращаясь в… бутоны канны?

Удивительной красоты цветы выглядели точь-в-точь как живые, настоящие. Я даже невольно потянулась навстречу одному из них в инстинктивном желании прикоснуться. Уж слишком привораживал мой совсем не подготовленный к такой красоте взор образ капелек воды, скатывающихся с больших лепестков, подобно частичкам ртути.