– Катрин, – Махнев вдруг быстро поднялся и обнял женщину за худенькие плечи. – Иди ко мне. Иди ко мне, милая. Сейчас я отнесу тебя в спальню. Не бойся меня. Я прошу! Ничего не бойся.

Он наклонился к ней и принялся нежно целовать ее губы.

«Он точно демон, – едва подумала Екатерина. – Разве хоть одна женщина может устоять против его обаяния? Нет такой. Мег прекрасно знала об этом. О, эти теплые и сильные руки. А губы? Его поцелуи сводят с ума. Будь что будет! Я безумно устала от всех этих игр…»

Владимир подхватил на руки Екатерину и, словно пушинку, отнес ее по лестнице в собственную спальню. Он посадил ее на чуть примятую от сна и разобранную кровать.

– Подождите, Владимир. Нам нельзя… – слабо сопротивлялась Худова.

– Кто тебе это сказал? Я давно хочу тебя, с того самого момента, как увидел тебя в классе у Виктора. Ты настолько прелестна, что уже тогда я мысленно готов был целовать твои руки и ноги. А эти прекрасные родинки, волосы. Господи, как ты хороша!

– Володя, поверьте, я не могу вам всего рассказать. Мне нельзя. Я верна обещанию… Я не должна, – Екатерина лепетала несвязанные слова, но против голоса разума, все ближе прижималась к Владимиру.

Он принялся довольно быстро расстегивать крючки на лифе – сильнее обнажилась нежная, почти девичья грудь. Екатерина задышала еще глубже. Трепет свечей вальсировал на распущенных темных и прекрасных локонах, молочные плечи манили своей хрупкостью и белизной. В какой-то момент Екатерина стала безотчетно помогать ему. Две стройные ножки, облаченные в фильдекосовые ажурные чулки с множеством рюшей, на подвязках, и панталонах с разрезом в шаге, выскользнули из пышной юбки с небольшим турнюром. Владимир встал на колени.

«Как я обожаю такие панталончики. Их ведь совсем не нужно снимать, чтобы…»

Его поцелуи стали более порывисты. Он развел ее острые колени, ему открылся иссиня черный лобок. Екатерина опустила глаза: «О боже, еще совсем недавно Мег велела удалить там все волосы. Что это? Неужели они снова отрасли? Так быстро? Странно…»

Но Владимира ничего не смутило. Наоборот, он приник губами к ее открытому нежному животу и перешел с поцелуями на лобок. Затем он еще сильнее развел ее колени – его язык прорывался к вожделенному зеву. В полутьме Екатерина заметила, что на нем самом уже не было никакой одежды: между узких бедер покачивался огромный красавец с овальной тугой головкой. Екатерина при жизни очень редко видела столь совершенные по красоте и форме мужские члены. Ей безумно хотелось, чтобы он скорее вошел в нее.

«Сейчас я войду в нашу милую девочку, а после лягу и посажу ее на себя. Я хочу, ощутить ее до конца. Хочу увидеть ее слезы и вы***ть так, как никто до меня… Бьюсь об заклад: у нее не было такого х*я, как мой».

– Владимир, – тяжело дышала Екатерина. – Я вас немного боюсь. Он такой огромный.

Но Махнев не слушал ее, сильно захватывая поцелуем нежные губы. Он не давал ей возражать.

Где-то на периферии сознания, Екатерина вспомнила слова Мег о том, что она не сможет устоять перед обаянием коварного барина.

«Да, я не смогла, – призналась самой себе Екатерина и закрыла в истоме глаза. – А не надо было меня поить и кормить. Может, я опьянела просто? Я – просто человек. У меня нет сил, вечно сопротивляться. Боже, убейте лучше меня дважды. Но…» – она слабо оправдывалась перед невидимым судьей.

Махневский нос уперся в выпуклый лобок. Внезапно она почувствовала, как он отпрянул. Его дрожащая рука прикоснулась к ее сладкому лону, которое давно ждало вторжения.

«Почему он медлит? – подумала она и вся поддалась навстречу, широко разведя ноги. – Ну… Да…Я… Скорее же…»

Но вместо этого она увидела, как Владимир вдруг неловко сел на пол подле нее и ошарашено уставился на пухлый лобок. Его пальцы еще раз прикоснулись к ее промежности. Рука устало опустилась.

– Екатерина Дмитриевна, с вами давно случилось подобное?

– Что? – она порывисто села. – Я не понимаю вас, сударь.

– Катенька, простите, но у вас ее нет…

– Чего у меня нет?

– У вас отсутствует ваша королева – пи*да. Ах, черти! – он фыркнул несколько раз, а потом и вовсе рассмеялся в голос. – Неужели они решили вас наказать вот таким, изуверским способом? Вас, а заодно и меня? Ах, какой ужасный афронт!

Тонкая ладонь Екатерины нырнула к устью волосатого лобка. О, ужас! Прямо под волосами находилось совершенно гладкое и ровное место – без единой складки или углубления. Не было там и заветного отверстия. Там вообще ничего не было. У Екатерины закружилась голова. Она потеряла равновесие, взмахнула руками и упала на кровать.

Владимир решил ее немного успокоить.

– Катенька, дорогая, этот мир коварен сверх меры! Не расстраивайтесь, этот камуфлет с вами не навсегда. Поверьте, здесь все меняется быстрее, чем в детском калейдоскопе.

Обескураженная таким поворотом Екатерина, лишь бессмысленно таращилась на своего любовника. Она хотела ему что-то сказать, но вместо звуков из ее рта отчего-то донеслось слабое шипение. Она успела заметить, что боевое орудие Владимира вовсе не упало. А наоборот, снова налилось тяжестью. Теперь Махнев с большим вожделением смотрел на ее алые губы.

– Может…? Иди ко мне… Иначе он треснет от натуги. Прошу тебя…

Но Екатерина Дмитриевна лишь молча смотрела на него, распахнув огромные карие глазищи. Она давно поняла, что у нее пропал дар речи. Во рту появился странный привкус. Она облизала языком губы. Но Вадимиру показалось, что изо рта тамбовской красавицы мелькнуло раздвоенное жало.

Тело Екатерины свела ужасная судорога, она вся изогнулась в болезненном порыве. Ей показалось, что руки и ноги мгновенно срослись с телом, а голова уменьшилась. Все метаморфозы прошли за считанные секунды. Дрогнуло пространство, запахло чем-то паленым, неоновые искорки пробежались по смятой простыне.

Владимира замутило. Он резко отпрянул от кровати, а когда вернулся, то в ворохе кружевного белья, утопая в остове китового корсета, вместо красавицы Екатерины извивалась огромная черная змея. Ему показалось, что глаза у змеи были крупнее, похожи на глаза человека, и блестели от слез.

– Бедная Катенька… – прошептал он. – Да что же это делается!

Внезапно за окном подул сильный ветер. Темное облако заволокло желтый диск луны, ударил гром, сверкнуло лезвие молнии. Порывом ветра распахнулось окно. В комнату влетала огромная черная ворона и присела на спинку кресла. Махнев попятился от непрошеной гостьи. Кажется, он стал догадываться о том, кто виноват во всех этих каверзах.

– Госпожа Мег, – учтиво обратился он. – Я знаю, что это вы. Не смею вам перечить.

Ворона громко каркнула, сверкнув темным бриллиантом выпуклого глаза.

– Уважаемая Мег, я очень рад, что вы почтили меня визитом в моем скромном жилище. Простите мне мою дерзость. Я лишь хотел вступиться за Екатерину Дмитриевну. Дело в том, что она ни в чем не виновата. Это я, подлец, пытался ее соблазнить. Поверьте…

Но ворона распушила крылья и снова каркнула. Затем она подлетела к змее, лежащей на кровати Владимира, подхватила ее мощным клювом и с шумом вылетела в окно. В небе снова ударила молния, пахнуло дождем и грозой. Но, как ни странно, оросив пол несколькими каплями дождя и оставив ворох жухлых листьев, гроза укатилась куда-то за горизонт. На небе все также сияла огромная влажная луна. Маленькой точкой на фоне луны мелькнул силуэт гигантской птицы, несущей в клюве черную змею.

Екатерина ощущала порывы ветра и страх высоты. Луна укатилась прочь, вместе с тихой летней ночью. Стало холодать, и одновременно светлеть. На небе появилось бледное утреннее солнце. Екатерина даже зажмурила глаза. Она видела настоящий рассвет.

«О, боже! Где мы? Неужто это реальный мир?»

Они опустились ниже. Ворона присела на потемневшее от влаги бревно, открыла клюв и выпустила Екатерину. Екатерина больно ударилась о холодный песок. Рядом вскипали волны свинцового моря. Как только лакированный змеиный бок коснулся земли, к ней снова вернулся родной человеческий облик. Только теперь она была обнажена и тряслась от холода. Бледное тело Екатерины Дмитриевны вмиг покрылось гусиной кожей. Холодный порыв ветра осыпал ее с головы до ног ледяным крошевом. Студеная волна обожгла голые ноги.