И покатили, после взятия Новозыбкова к последней преграде перед главной целю этой ночи — станции Клинцы. Клинцы — это уже не станция — это уже небольшой городок. Но нам очень важно, чтобы по «железке», через неё, беспрепятственно прошли эшелоны с бойцами и техникой и чтобы служба и охрана Клинцев не подняла тревогу в эфире. Здесь пришлось выложиться максимально: сроки поджимали — рассвет скоро! Главной моей целью — после казарм, были радиостанции: комендатуры; управления безопасности СС; железнодорожной станции. Я даже не старался уничтожить радистов — просто щедро бросал чёрную силу в здания, а кто там находился в это время?… Наши, советские, там быть не могли, а «не наши»… Могли быть и «засланные» — наши под прикрытием, но тогда им просто не повезло… В городке ещё шла зачистка, а эшелоны уже рванулись к главной цели — станции Унеча — вершине сегодняшней операции!

Унеча — станция узловая. С севера к ней подходит железная дорога из Кричева. С запада — из Гомеля. На восток уходит «железка» к Брянску через Почеп, а на юг — к Хутор Михайловскому через Погар. Южнее — основное расположение 2ой танковой группы Гудериана и оттуда она, через четыре дня, атакует 13ю армию и прорвав её оборону, устремится к городу Орёл, который и захватит с ходу безо всякого сопротивления наших частей! Потому что их там просто не будет! А запасов топлива, которое там складировали и не удосужились охранять, хватит группе Гудериана, чтобы дойти до Москвы! Вот такие у нас «умники» в генштабе; ставке; генералитете… Шапошников… Написал книгу, принятую на ура — «Генштаб — мозг армии». Вот так: просто, но весомо — мозг! И ведь эту чушь; более того — опасную чушь возвели в ранг святости: мозг армии и никак не меньше! Больше — можно! А у меня, после прочтения такого опуса, возник простой вопрос: а над чем же тогда с таким умным видом думают на фотографиях такие крутые «перцы» как Жуков и ему подобные? «Мозг» то уже всё продумал! Знай только команды отдавай! До первого выстрела, а дальше всё покатится по непредсказуемой дорожке. Умниками из штабов непредсказуемой! А как они её могут предсказать, когда они и передовой то не видели, не говоря о том, чтобы участвовать в боевых действиях! Но ведь за что то им надо получать ордена и всяческие блага! А за рутинный труд орденов не дают. И этим военчиновникам тоже надо получать ордена и блага. А за что, если они следуют разработанному «мозгом» плану? Короче — как в басне дедушки Крылова: кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку… А дело делает рядовой ваня; с сержантом петей и взводным мишей, да ротным колей… Из тех, кто выживет после выполнения таких «гениальных» планов и не менее «гениального» командования! То-то мне пришлось столкнуться с подобным ещё в Минске и после него: Отдай жену дяде, а сам иди к бляди! Ты собрал; научил; подготовил, а мы используем — пока ничего не останется, а после — как Жуков, будем просить: дайте резервы; танки; пушки, самолёты — свои кончились… Как то кончились неожиданно — сами не заметили как… Меня, в своё время, очень удивило (не буду говорить возмутило) самоуверенное выражение Жукова Сталину, приведённое им в своих мемуарах: могу командовать дивизией; армией; фронтом… Как ты можешь командовать армией, не говоря уже о фронте — болезный, когда ты и дивизией то по настоящему никогда не командовал! Хотя… Бросать вперёд на врага без подготовки и пехоту и танки, как было на Халхин — Голе — не считаясь с потерями: тогда да — так можно командовать хоть чем! А ведь был он у Сталина в каждой бочке затычка. Но не по причине воинского таланта, а по причине банальной и простой, как две копейки: беспрекословного выполнения приказа ХОЗЯИНА. Выполнить — ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ!

— Товарищ командир… — осторожно прервал мои грустные размышления радист — вас вызывает Молодцов…

— Товарищ командир! Мои передовые батальоны подъезжают к Унече и готовы перекрыть северное и южное направление атаки! Молодец! Успел таки! А я уже заволновался: моей группой, до рассвета, мы не успевали перекрыть станцию со всех сторон…

— Рад тебя слышать истребитель комиссаров! — бросил я в ответ.

— Да он сам виноват, товарищ командир. Выдернул наган с таким видом, будто готов меня пристрелить! Ну я и выстрелил — на опережение! Всё по уставу — как вы говорили…

— Ты не переживай капитан — всё ты сделал правильно! Теперь будут знать — наставлять оружие на бойца или командира Спецназа — не просто опасно, а смертельно опасно! — успокоил его я. — Не дрейфь — пока я командир — любой может чувствовать себя спокойно, чтобы и дальше громить немцев… Комиссаров много, а Молодцов один такой!

— Скажете тоже — товарищ командир… — засмущался Молодцов так, что чёрная трубка у меня в руках порозовела… Или мне это просто показалось? Ладно — эмоции на потом; сначала дело…

— Занимай позиции с севера и с востока. Диверс. группы пускай по твоей готовности, а штурм станции — по первым выстрелам! Танки, я думаю — будут не лишними, но только не Т-34…

— Принято товарищ командир! — ответил капитан и отключился. А я хмыкнув, скривился на миг — не всё так просто и радужно, как ему представил: ещё придётся схлестнуться с Мехлисом, а уж с Берией — так без всякого сомнения! И армейские особисты на нас затаят если не злобу, так неприязнь точно! Да плевать — всё равно нам когда то придётся схлестнуться с ними: а часом раньше — часом позже… Но это будет потом, а сейчас — штурм станции Унеча…

Все дороги ведут…

Унеча… КЛЮЧЕВАЯ станция в моей многоходовой операции! Именно так — с большой буквы! Много — слишком много зависит от этой станции в моём плане… От станции и умения ею правильно распорядиться! На восток от неё уходит железная дорога к станции Почеп, расположенной недалеко от реки Судость, а на юго-восток — «железка» к станции Погар, что так же находится недалеко от реки Судость, но несколько ближе — в 6 километрах… И лежат через эти реки железнодорожные и автомобильные мосты, которые вчера — к вечеру, захватили немцы, отбросив защищающие их части на пару километров от берега реки, создав, таким образом, плацдармы на левом берегу — для охраны захваченных мостов. Деревянные автомобильные мосты подожгли, а вот с железнодорожными ничего сделать не успели: немцы, как всегда, стремительным броском захватили мосты, а у наших… — не оказалось взрывчатки: не озаботилось высокое начальство, переложив заботу на подчинённых…

А нам нужно туда: к этим станциям; мостам через реку и дальше: от Почепа к Брянску, а от Погара — к хутору Михайловский и дальше — к… Брянску, но уже с юга на север. Зачем нам такие зигзаги? А куда девать больше трёх сотен эшелонов: паровозов, вагонов, открытых платформ? Оставить немцам?! Ага — как же: не дождутся! Поэтому и был выбран такой путь и конечная цель операции: не только перейти через линию фронта, но и «презентовать» нашим вот такой «скромный» подарок от героического Спецназа! Думаю Сталин впечатлится… И, не доверяя радио главный секрет операции, отправил через линию фронта, нагло изъяв у командующего Гомельским советом Обороны транспортник Ли-2. Им, «ставочникам», с посыльным, отправил мои очередные «соображения» о действиях немецких войск — в частности 4й и 2ой танковых групп против западного и Брянского фронтов с настоятельной просьбой: прислать в Брянск представителя ставки для приёма и беспрепятственного отправления выведенного с захваченной территории передвижного железнодорожного транспорта: паровозов и пустых вагонов и железнодорожных платформ для нужд РККА и народного хозяйства страны. И прибавил маленькую просьбу: присвоить перечисленным мною командирам звания от младшего лейтенанта до капитана с перечнем их боевых подвигов…

Когда бесцеремонные серые сумерки — предвестники утра, сначала осторожно, а затем всё настойчивее начали сталкивать вольготно раскинувшуюся на необъятном ложе, именуемом земля, черноволосую и чернокожую ночь, освобождая место для новой персоны — осеннего дня, батальоны приступили к захвату станции… У меня, проведшего, как обычно, свои группы вдоль двух железнодорожных полотен с запада и севера, было три задачи: устранить любую радио связь с близлежащими станциями и частями; уничтожить отдыхающие немецкие части и «разобраться» с пленными в трёх лагерях. Два — пересыльные, а третий — в самой станции, скорее казарма для согласившихся добровольно работать на немцев на самой станции и её ближайших окрестностях. Ну с этими всё ясно — подлежат переводу в порошкообразное состояние, не смотря на то, что кто то согласился, может быть, временно послужить немцам до дальнейшего побега… Этих оставлять немцам нельзя — пусть немчики сами поработают, или насильно заставят трудиться местное население: может тогда у них пропадёт доброжелательное отношение к немцам. Оно и так пропадёт, но нужно чтобы пораньше! И в остальных лагерях будет задаваться только два вопроса: кто желает служить в Красной Армии и кто желает служить в Спецназе! Третьего не дано: в данной ситуации кто не с нами — тот против нас и послужит увеличению Чёрной силы!