В небе над станцией появился одномоторный моноплан-разведчик Шторх-«Аист» — лёгкий самолётик. Явился с проверкой, значит. В нём три места, но летают, как правило двое. «Метнулся» к нему; усыпил наблюдателя и влез в голову пилоту — сажай самолёт! Тот и посадил — прямо на площади возле станции: улица, подходящая к станции ровная и длинная — вполне хватило для посадки. Бойцы быстро выдернули обеих из кабины. Вот у меня уже и два Шторха имеется. Только что с ними делать: забрать бы с собой, но как? Пока суть да дело, прикинул — что будут делать немцы, если предположат, что станция захвачена? Будут бомбить? Это вряд ли. Значит что то другое. А что? Батальоны у меня в бездействии: два ударных отправил назад — в Молодечно, оставив только «штрафников». Им делать нечего — грузы сами идут куда надо, без разгрузки. Мост, через реку действительно взорван, так что с той стороны нам ничего не грозит, а вот со стороны Вильно-Воропаево… Вот и рассредоточил батальон вдоль железной дороги, начиная с четырёх километров от станции. Растянул его на целый километр, не снижая ударной мощи. И не ошибся: четвёртый по счёту эшелон с солдатами начал останавливаться за пять километров до станции. Ну понятно: высадить батальон; дойти до станции и выяснить — что там творится? Только не дадим мы вам высадиться из вагонов — ищи вас потом по лесам! В ход пошла тёмная сила: два кубика силы разошлись тёмным облаком, видным только мне и накрыли вагоны и паровоз. Стало тихо — как на кладбище… Приказал бойцам: войти в вагоны; собрать всё обмундирование и оружие, а серый порошок вымести из вагонов! Благо веток с листьями на деревьях, для веников, ещё хватает… На вопросы — зачем веники ответил: зайдёте, узнаете!
Бойцы выходили из вагонов тихие, бледные, хотя от чего бледнеть то? От серого порошка? Пусть привыкают. Загрузились в вагоны и двинулись на станцию. После этого эшелона понял — халява для нас закончилась: не пришлют немцы больше нам подарков. Пора сматывать удочки и рвать когти. А тут и сумерки подкрались как то незаметно. На станции всё готово к подрыву. Всё, да так, что долго этот путь будет для немцев закрыт. Последний эшелон уходил в ночь а над нами кружили четыре пары моих истребителей сопровождения: мало ли что взбредёт в голову разобиженным немцам…
В Минске фурор, шок — среди своих, конечно, все пути забиты трофейными эшелонами. Где и как столько смогли нахапать, да ещё вместе с вагонами! Бойцы, вернувшиеся с операции ворчат беззлобно — опять нам разгружать… Предложил: не хотите разгружать — вперёд на передовую, немцев караулить. До тех пор, пока мы отсюда не уйдем. А за вас другие повоюют… Бойцы рванулись к вагонам как своему, родному: пример отчисленных за лень, пререкательство, недовольство и хитрозадость был очень уж свеж у каждого в памяти… И покатилась дальше жизнь, как движение на дороге: берём себе то, что нам нужно, разгружая эшелоны и отдаём совету Обороны то, что нам не нужно… ну или почти не нужно… Совет с приездом генерала зашевелился, заработал: по городу ночью ходят патрули; работает милиция; открылись кое какие магазины; два полка заменили мои батальоны по охране периметра города… На улицах поддерживается относительная чистота и порядок. Заработал в полном объёме городской рынок. Война войной, а селяне всё активней потянулись в город. Особым вниманием на рынке пользуются палатки Спецназа, меняющие имеющиеся у него вещи: мыло, соль, спички, керосин, пилы, топоры, винтовки, патроны на продукты. Торговля-обмен идёт бойко: селяне сами устанавливают цену… Слишком жадных поворачиваем обратно: по таким ценам ищите товар для обмена дальше — за углом… В этом обмене мы вне конкуренции. Мы идем на такой «грабёж» — сколько в Спецназе бойцов и командиров: 12 батальонов бойцов; 8 батальонов уже новичков плюс танкисты, артиллеристы, водители… А ещё ремонтники, механики, моя рота и батальон снайперов; медики, лётчики… И всех надо кормить и хорошо кормить! И вкусно! Вот и приходится крутиться, вертеться…
Всё таки капиталистический строй имеет одно неоспоримое достоинство: за деньги можно почти все купить, достать, решить… Вопрос, правда в том — как эти большие деньги заработать не воруя? За два года, после ухода Марии, возможности капитализма дали мне то, сто при социализме я бы не смог получить — как бы не старался. Но взял у меня этот капитализм много — имею в виду деньги. А они у меня были и много! И тратил я их не задумываясь о завтрашнем дне и не считая… В одной из поездок в столицу, чтобы как то убежать от гнетущей тоски, выехал в областной городок в музей оружия Великой Отечественной войны. Походил, заинтересовался… Спросил у работника музея: подтянутого, по виду, бывшего военного:
— А подержать их в руках можно? Сотрудник окинул меня взглядом.
— Можно не только подержать, но и пострелять… — негромко сообщил он мне, немного подумав — только не здесь — в другом месте…
— Если вам интересно — возьмите телефоны, позвоните. В любое время… Вам скажут куда приехать. У нас имеется стрельбище — там и подержите и постреляете… Всё законно; всё официально разрешено.
— А если из чего более крупного? — не удержался я.
— Можно и крупное, но это уже в другом месте… — улыбнулся сотрудник — фирма наша, только филиал… Вот так я стал осваивать оружие наших предков, как наше, так и немецкое: пистолеты, автоматы, пулемёты… Потом плавно перешёл на миномёты, пушки разного калибра, зенитные установки… А там очередь дошла и до грузовиков, броневиков, танков… Осваивал всё это урывками, приезжая в Москву на четыре-семь дней. Попробовал всё: не только старое оружие, но и современное. Даже с иностранного немного пострелял. А дальше… Там уже потребовалось десятидневное присутствие в столице — курс молодого бойца по знакомству и овладению навыками управления, стрельбы на танках. С самолётами — та же история: минимум теории и максимум учебных полётов в спарке — учебном самолёте. Первый курс — взлёт, полёт по коробочке и посадка. Второй курс — самостоятельные полёты. Третий — элементы высшего пилотажа… На эти курсы брали не всех, в отличие от танковых, но меня взяли. А управление боевым вертолётом Ми-24 и стрельбы с него — это вообще песня! Мне позвонили; назначили день сбора — месяц ждал с момента заявки до звонка! Прилетел; нас всего шесть человек повезли на минивене в городок со смешным названием и там мы прошли такой же курс «молодого бойца» — десять дней. Из шести человек на второй курс приехало двое… И везде — плати, плати, плати… И чем серьёзнее оружие — тем выше сумма оплаты! Я же, как серьёзный клиент, имел у фирмы 10 % скидку. Но я в то время денег не считал — лишь бы забыться хотя бы на время; не видеть во сне свою любимую женщину… Ну а стратегию и тактику боёв как на земле так и в воздухе я оттачивал уже в компьютерных играх. Оказалось — всё это мне пригодилось. Здесь… И передавал я свои знания не жалея… Вот и сегодня: устав от проблем и забот, решил немного развеяться — поехал на аэродром. К моему приезду бригада механиков — и русские и немцы из лояльных пленных, подготовили к вылету Ме-109 F — «худой». Вообще энтузиасты своего дела работают, не обращая внимание на строй и власть — лишь бы заниматься любимым делом! С немцами особенно: наши быстро научили их и пить водку и материться! Но работать хуже они от этого не стали. А вот наши… Правда после того, как отправил трёх самых ярых нарушителей в пехоту в Барановичи, дисциплина стала в пределах нормы…
Взлетел осторожно — в первый раз, после длительного перерыва; прошёл по коробочке над аэродромом и чуть привыкнув, начал вспоминать… Сначала фигуры попроще, а потом и посложнее. Машина слушается лётчика — не то, что во многих наших самолётах! Сел аккуратно, хотя был выжат, как лимон: форма вся мокрая, хоть выжимай, но посадке — предельное внимание! Из-за узкой колеи — малого расстояния между колёсами и у опытных лётчиков случались казусы! Но — сел без происшествий. Вылез, поблагодарил механиков за отличную работу. Те сияют — командир то у нас — а?! Не только на земле мастер своего дела но и в воздухе силён!
