Что ещё за напасть приключилась в Барановичах в моё отсутствие, что там так срочно понадобился я собственной персоной? Расспрашивать радиста не стал: раз не сообщает причину — значит не считает нужным откровенничать в эфире. И правильно делает! Но: предупреждён — значит вооружён! Не помчался, сломя голову, а подъехал в составе своего «своего» батальона с личной ротой «за спиной»… При въезде в город меня встретил старший «комбат»: подошёл, козырнул… Я ответил, протянул руку для приветствия:
— Товарищ капитан. Докладываю вам, как старшему по должности… — доложился мне майор. Вам, значит? Хорошо — принимается — и я тоже не стану фамильярничать… Поднял вопросительно брови:
— Слушаю вас товарищ майор… Комбат криво усмехнулся:
— Давайте не будем разводить официоз — оставим всё как прежде: мне так привычнее… Я, в общем то не возражаю против этого, но…
— Но вы же майор, а я капитан?… Майор ухмыльнулся:
— По уму, так я — бывший пленный, а вы — командир подразделения!
— Ладно… — хватит играть в дипломатию и интеллигентность, не присущую нам — армейским. Что у вас стряслось товарищ майор?
— У нас… — даже не знаю как это обозвать… — скривился майор — в общем приземлился самолёт оттуда — из-за линии фронта с целым майором НКГБ. По вашу душу. Очень хочет вас увидеть!
Сказал и вопросительно уставился на меня… А я что — среагирую…
— И за каким хреном я ему понадобился? — изобразил задумчивость — а… понял… Я товарищу Сталину послал несколько раз подарки: немецкие самолёты: захваченные на аэродроме истребители и бомбардировщики. Наверное майор привёз благодарность…
— Да не похоже на благодарность — товарищ капитан… — не принял мой тон комбат — этот быстро разобрался в ситуации, подмял всех под себя, кроме ваших, конечно. Ваши его послали — у нас свой командир! Вот как! Не прошли, значит даром мои ежевечерние посиделки с разъяснениями «почем деньги за рыбу»…
— Ну а вы что же — тоже легли под московского гостя? — съязвил я.
— Мы, товарищ капитан выполнили ваше указание: отобрали лучших и желающих! Набралось четыре полных роты. Сомневающихся мы не учитывали. Распределили их по двум участкам обороны: на восток и на запад. Правда — нас осталось только двое: я и капитан Сергеев…
— А третий? — Он ушёл на сторону прилетевшего майора…
— Ну что ж: каждый выбирает по себе — женщину, религию, дорогу… — задумчиво произнёс я… Майор встрепенулся:
— Правильные слова… Никогда раньше их не слыхал…
— Ты многого ещё не слыхал майор… Но услышишь — если выберешь правильную дорогу: для себя правильную… Комбат подтянулся:
— Я уже выбрал товарищ капитан. Я хочу воевать так же, как вы!
— Раз хочешь — научим: не вопрос. Но учти — соскакивать по дороге — не просто дурная манера — смертельная! У меня правило, как в царской России: если уж женился — то навсегда будь верен! Майора проняло: ему стало ясно: выбор — дорога в один конец! И всё же: война, по его мнению, будет длинная и с этим капитаном легче не просто остаться в живых, а ещё и орденов и чинов получить. Или пулю. Лучше надеяться, всё же — на лучшее… С лёгкой улыбкой глядел на душевные метания майора, хотя они и были недолгими:
— Я с вами товарищ командир! — негромко, но уверено произнёс он. Что ж — ты сделал свой выбор, а я постараюсь тебя не разочаровать… Пока мы беседовали — батальон втягивался в город. По команде, на грузовую станцию стали заходить эшелоны с трофейным имуществом. Заходить и становиться под погрузку… Можно было бы отогнать их в Слуцк, но тогда это был бы жирный след, ведущий к нам…
Второй батальон вышел на западную сторону города, становясь в оборону, а третий — на восточную… Прошедшие через город колонны грузовиков, загруженные трофейным добром, ушли в направлении Несвижа и дальше, на нашу новую базу. Наш Новый Дом. Выбравшие мою сторону комбаты, правда всего с двумя ротами вместо трёх, отвели своих бойцов на грузовую станцию: хочешь кататься — люби и саночки возить: хочешь кушать — заработай еду… Я проехал по городу и свернул к грузовой станции: мне там спокойнее. А на станции — «дым коромыслом»: рычат съезжающие с платформ грузовики и броневики; рычат моторами танки; бойцы комбатов в поте лица перегружают из вагонов в кузова грузовиков честно отнятое у противника… Тут же танки, броневики заполняются под завязку снарядами, патронами, топливом, сухпайками. Прибежал с проходной дежурный боец:
— Товарищ капитан — там вас требуют! — доложил он.
— Кто меня требует и зачем? — поинтересовался я. Не уж то сам московский гость? Высокого же я мнения о себе. Это всего лишь посыльный… Приказал пропустить: чего там для меня такого? Оказалось: устный приказ — прибыть в штаб обороны города. О как! Бойцу так же устно просил передать тому, кто его послал: я занят и к обороне города не имею никакого отношения. И отправил обратно… И что дальше майор? А дальше начальство снизошло до нас сирых — само пожаловало. Правда его на станцию не пустили, не смотря на представительную свиту: с нацеленной на тебя 20мм пушкой броневика марки Бюссинг как то не поспоришь. И бойцы охраны не рогатками вооружены… Теперь уже мой боец прибежал. Приказал пропустить и привести ко мне московского гостя. Одного. Привели — кипящего как чайник, но особо вида не подающего. Ого — кто к нам пожаловал — сам Судоплатов! Не пожалел человечка, в случае неудачи, товарищ Берия. Посмотрим и послушаем гостя. Пиита и восторженного дрожания в коленках от его вида у меня не было: многое почитал я о нём и многое было не в его пользу. Одна связь с иудеями чего стоила! Хотя — тогда это было за правило: не можешь сам подчинить человека — используй для этого женщину… У многих влиятельных военных, политиков, партийцев, артистов, режиссёров… да многих «нужных» людей жёнами были еврейки. И не сказать что они были красавицами писаными: там было другое… У Молотова, Тухачевского, Ворошилова, Поскрёбышева… Если начать разбираться — толстой книги не хватит перечислять… А это — между прочим, ночные кукушки, которые ночью прочищают мозги получше пылесоса! И у гарного украинського хлопца Судоплатова — жена тоже еврейка, да ещё и старше него на несколько лет — прям как жена Якова Сталина!
— Я вас слушаю… — повернулся к подошедшему. Тот вспыхнул:
— Почему не явились в штаб обороны после приказа? Поднял бровь:
— А вы кто такой будете? — спросил приторно вежливо…
— Начальник Особой группы Главного Управления НКГБ СССР майор Судоплатов! — чеканно представился он.
— Документы предъявите? — равнодушно протянул руку. Майор опешил, потом вытащил из кармана шёлковую ленточку и молча протянул её мне. Я удивлённо посмотрел на неё:
— Вы что — меня не поняли? Я сказал: предъявите документы, а не это… Судоплатов растерялся, но быстро пришёл в себя — чувствуется школа выживания в кабинетных подковёрных играх…
— На задания документы не берутся… — насмешливо произнёс он — здесь есть номер, по которому можно удостоверить мою личность.
— Видел я уже такую ленточку… — равнодушно бросил в ответ — и послал я её обладателя… — куда ему захочется… Есть документ — будем говорить; нет документа — разговор окончен товарищ…
— Я прилетел сюда по приказу товарища Берии. Вы ему подчиняетесь, хоть и не напрямую. Он приказал — Вам прибыть в Москву. Срочно! Самолётом! Посмотрел на умника, протянул руку:
— Приказ… Увидел непонимание в глазах Судоплатова. — Приказ покажите — подписанный товарищем Берия. Ах и его у вас нет? Тогда извините, но у меня много дел, а вы меня задерживаете. Проводите товарища и больше ко мне не пускайте — повернулся к бойцам с проходной, приведшим московского визитёра ко мне…
— Капитан! — взорвался Судоплатов — вы что себе позволяете! Но я уже развернулся и уходил: его предложение было мне не интересно — меня больше интересовало сколько танков T-III и T-IV прибавится в моей танковой группе; сколько T-II пойдёт на противотанковые самоходки, а T-I — на тягачи; сколько Ганомагов пойдёт на зенитные самоходки; сколько продуктов на питание и сколько обмундирования: мои бойцы уже давно носят немецкую форму с советскими знаками различия! А что делать — где взять столько советского обмундирования? Только командиры носят советскую форму — как знак отличия от рядовых бойцов… Да и то не все — только отличившиеся в реальных боевых операциях…
