– Квен, где Морис?

– Я у тебя за спиной, – спокойно ответил он и протянул ей чашечку душистого чая.

Лицо у него сияло. Да что такое, они так резко меняются, будто ничего не происходит. Она была на нервах, вот-вот лопнут струны, а он тут чаек распивает. Осталось две недели, а он улыбается.

– Отдохнула? – подошел к ней и так нежно обнял и поцеловал, что Нани чуть было не упала на пол, ноги подкосились.

– Что случилось? – с трудом спросила она.

– Завтракаем. Пора-пора, соня, – и опять протянул ей чашечку чая. Она взяла и понюхала.

– Я что-то пропустила?

– Нет, все еще впереди. Квен, расскажи, что нам удалось выяснить.

– С удовольствием. Итак, благодаря моему гениальному чутью и расчетам…

– Вот зазнайка, – шепотом сказал Морис.

– Я все слышу, – тут же вставила свое слово Квен, – итак, вы отвлекли меня. Благодаря моему гениальному чутью, удалось напасть на след третьего фронта, но после фронтовой разведки выяснилось, что это не боевые корабли, а намного интереснее, – тут же на ближайшем к Нани экране появилось изображение корабля. Оно было просто чудовищно большим. Какие-то длинные балки, как строительные леса, торчали во все стороны. И таких кораблей было сразу пять. – Капитан предложил сделать анализ корабля и боевого крейсера. И вот что получили. Один маточный корабль. Почему маточный? Да потому, что этот корабль и есть матка. Он перевозит корабли на дальнее расстояние. Сами крейсеры не смогли бы так быстро добраться сюда. Их специально транспортировали вот эти. Одна матка берет двадцать четыре крейсера. А теперь подсчитаем. На двух фронтах замечено восемьдесят крейсеров, всего мест на маточных транспортниках сто десять, остается еще тридцать. Но мы предположили, что это тридцать мест для кораблей сопровождения. Выходит, что третьего фронта нет, а все, что есть, уже на карте.

– Это хорошо? – тихо спросила она.

– Да это замечательно, поскольку у крейсеров двигатели не разгонные. Но и плохо, по причине того, что дополнительное место на крейсере может отводится для оружия. Но им деваться некуда, они не смогут улететь. Я взяла каждую матку на мушку и отслеживаю. Их прикрывает только три корабля прикрытия.

– Из этого следует только одно. Они либо погибнут, либо заберут планету себе, – сухо пояснил Морис.

На этих словах Нани упала в обморок. Женщина на мостике – не самое лучшее решение. Время шло, и надо было уже начать действовать. Он быстро положил Нани обратно в кровать, а сам убежал в челнок. Оставалось всего двадцать дней.

Пять маточных кораблей, пять ударов, и передышка. Но каждый удар должен быть точным, никакой промашки. Он изучил через экран врат каждую деталь. С Квен отметили наиболее уязвимые точки. У них были четырехполосные двигатели, и в самом конце как и у крейсера был выступ. Именно туда он нанесет первый удар.

Челнок выскользнул из подпространства. Может его уже засекли, но он был далеко. Морис закрыл глаза, спокойно выдохнул, уже много раз это делал, сделает и сейчас. Челнок вспыхнул зеленым пламенем и исчез. И в то же мгновение появился буквально под самым носом матки. Всплеск, и тонюсенькая еле заметная иголочка проткнула его корпус. След иглы растворился, как будто ее и не было. Что она могла сделать этому монстру длиною почти с километр? Она могла протыкать транспортный корабль хоть сотню раз и не нанести вреда. Но Морис знал, куда метился, и поэтому через несколько минут произошел выброс. Пламя выстрелило на сотни метров, осколки с гиперскорсотью разлетелись в стороны. А за первым взрывом последовал второй. Он разорвал корпус двигателя на несколько частей. Небо окрасилось оранжево-алым цветом и тут же погасло.

В течении дня Морис методично уничтожил все пять транспортных кораблей. Матка испустила дух. Пять прыжков, и все в десятку. Он радовался и в то же время нет. Теперь они знают, что начался бой, что сдерживать поводья нет смысла. Теперь время полетит так быстро, что его уже не остановить, пока кто-то не погибнет в этом адском пламени.

Морис чувствовал, что полон сил, полон жизни. Поэтому, вернувшись на корабль, Квен его поздравила. Она уже получила отчет вспышек и знала результат боя. Нани не понимала, как он это сделал, и что конкретно произошло. Она не была военным экспертом. Иногда ничего не происходило. Квен молчала, Мориса не было, и она не знала, что происходит. А порой все ускорялось так быстро, что отследить события было нереально. По словам Квен, операция прошла успешно. Он перепрыгнул сразу в рубку. Не отвлекаясь, Морис быстро вычислил дальние крейсеры. Сделал это специально, чтобы те знали, что расстояние их не защитит, что он, Арх, будет методично уничтожать один крейсер за другим, пока ни одного не останется. Морис молчал. Через экран врат он просматривал этот корабль. Тот был немного другой, двигательная система изменилась. Морис не мог себе позволить делать десятки холостых проходов, чтобы найти ахиллесову пяту. Морис не спешил. Крейсер большой. Взгляд скользил вдоль бортов. Плохо то, что он не может заглянуть внутрь. С вратами не получится, а всевидящий шар он не хотел применять. Он все из него высосет. Поэтому Морис продолжал отмечать точки, куда надо атаковывать. Их набралось десятка два, но этого много. Надо сократить хотя бы до пяти, и то, хватит ли у него сил на пять прыжков. Вроде хватит. Морис чувствовал, что полон сил и готов. Через час он определился. Встал, хотел было идти и тут увидел Нани. Она все это время стояла у него за спиной и пыталась понять, что он делает. Морис подошел к ней, не улыбался, помнил, что должен сделать, поцеловал ее и тут же растворился в воздухе, оставив после себя серебристый цвет.

– Ах, – только и смогла сказать она, ловя ладонями гаснущие огоньки.

Ни первый, ни второй удар не принесли результата. Третий также оказался бесполезным. Они изменили внутреннюю конструкцию корабля. А если так, то его можно тыкать до бесконечности, сделать из него решето. А что, если они изменили не только строение корабля. Именно поэтому и доставляли крейсеры на транспортнике, что изменили двигатель. Теперь там нет той силовой установки, что взрывалась. Выходит, все бесполезно и ему надо бить не в хвост, а в морду. Там торпеды. Чем черт не шутит. Он знал, где у них торпедные отсеки, откуда они выстреливаются. Но сами торпеды не там, они глубже. Морис примерно рассчитал расстояние, необходимое для складирования боезаряда, и проткнул точно в намеченную точку. Отлетел и стал ждать. Он прождал пять минут. Ничего. Это как морской бой, отмечаешь на поле, где уже нанес удар и куда еще можно. Пятый удар. Плазменный челнок с легкостью проткнул его и вышел насквозь, скрывшись в неизвестном пространстве. Он смотрел на монитор и ждал. Требовалось время. Свет до него шел почти пятнадцать секунд. Вспышка. Морис не закричал от радости, а просто поставил крестик на поле, проанализировал закономерность и вывел еще несколько подобных окон. Крейсер одновременно мог стрелять из возьми отсеков. Значит, восемь точек поражения. А если так, он сейчас нанесет удар по второму фронту, тому, что подальше.

В тот день он уничтожил пять транспортных маточных кораблей и два крейсера. Но это его так вымотало, что добрался до своего корабля с большим трудом. Морис шел пошатываясь. Он сделал первый и очень важный ход. Уже сейчас наверняка в бой вступил альянс. Они не будут ждать, им надо атаковывать. Времени не осталось.

– Квен, что это? – тихо спросила Нани, когда в одном из отсеков корабля увидела, как тело Мориса висит в воздухе, а вокруг него светилось желтое вытянутое облако.

– Это стазисная корона, подарок уеман.

– А что она делает? – так же тихо спросила она.

– Корона как бы останавливает время. Точно так же, как колонисты спят в стазисных ячейках, это позволяет быстро восстановить силы. А главное – восстановить энергию для боя.

Нани не знала этого, об этом нигде не упоминалось. Его глаза были закрыты, лицо расслабленно, он будто был в медитации. Тело медленно вращалось, слышался еле уловимый гул. Она вышла в другую комнату, присела. Как долго он будет там, хотела его о многом расспросить, но понимала, что сейчас не время. Ее любопытство ничего не даст. Она вернулась в отсек, что около рубки.