*

Автомобиль затормозил около, стоящей на обочине девушки, облегченного вида. Девушка, надо отметить выглядела отменно, теплая летняя ночь позволяла представительнице древней профессии эффектно продемонстрировать потенциальным покупателям всю подаренную природой женственность. Одетая в короткие джинсовые шортики и обтягивающий упругий бюст топик, она приковывала внимание проезжающих мимо автолюбителей которые, забываясь, создавали аварийные ситуации. Девушка подошла к машине и нагнулась, давая пассажирам возможность тщательнее осмотреть ее бюст. “Симпатичная”, с легкой грустью подумал я, Хачик же напротив, был настроен на грандиозный разврат за чужые деньги. Поэтому, высунувшись из окна чуть ли ни на наполовину своего маленького тельца, жизнерадостно спросил: – Работаешь? – Работаю, – согласилась девушка. Хачик сделал эффектную паузу и произнес, – А кем? – Старая хохма, – ничуть не обидевшись, ответила девушка. – Вы по – прикалываться или?.. – не договорила фразу она. – Геральт! – Хачик повернулся ко мне, и тонко хихикнул, – мы прикалываемся или? Не дождавшись ответа, он повернулся к девушке и пропел, – сколько с нас красавица, ты нам очень нравишься, у меня есть три жены, а четвертой будешь ты! – Спасибо за комплимент, но четвертой я не буду. Проедите еще где-то километра два, увидите аптеку, напротив будет стоять девушка в красной майке, она вам все расскажет. – А мне ты, нравишься, – обижено произнес Хачик и надул губы. В этот момент он походил на дикую помесь совы и рыбы. – Не переживай, – успокоила его девушка, – там, куда вы едите, девушки не хуже. – Не верю, – сказал ей на прощание Хачик, и уже обращаясь ко мне, произнес, – конспирация, блин! Машина тронулась. Несмотря на час ночи, движение на садовом кольце в районе курского вокзала было довольно оживленным. Вдобавок пошел противный проливной дождь. Стекла мгновенно запотели, полностью закрыв обзор, я и так варился с духоты, как рак в кипятке, но печку пришлось включить все равно. Хачик нетерпеливо ерзал на сидении, зачем-то подкладывая руки себе под ягодицы. Маленький смуглый худой менеджер, с жесткими черными волосами он очень походил на Армянина, хотя этнически был русским, за что и получил свое прозвище. Кстати он терпеть не мог, когда его называли этой кличкой, и если это себе позволял не авторитетный с точки зрения Хачека человек, то поддельный армянин, не взирая на последствия бил обидчика ногой в пах. Авторитеты у него менялись часто. Сгорающий от нетерпения Хачик, открыл окно и жадно высматривал обладательницу красной майки. – Тормози, – вдруг произнес он, не интеллигентно ткнув пальцем в сторону нужной девушки. Очередная жрица любви подошла к машине, и я совсем не удивился, когда услышал: – Проедите еще немного, увидите мост, на него не заезжаете, разворачиваетесь и едите в сторону Курского, у “Людмилы” направо, потом через метров 20 еще раз направо. – Опаньки попаньки! – вскричал Хачик, закатывая глаза, – да что за такое делается? – Что бы снять проститутку приходится Штирлицами прикидываться. Геральт может им еще из окна выбросится, как знаменитому, отца его за яйца, пастору! – Успокойся, чем быстрее закончим, тем быстрее... – Кончим! – Пошлый ты Хачик. Мне не хотелось идти на эту корпоративно-банную вечеринку, которая по традиции должна была закончиться хрюканьем допившихся до свинского состояния людей и групповухой с проститутками. Но легенда, заставляла совершать и неприятные поступки. В оперативный штаб поступила информация, что в городе появился новый демон. Найти его и уничтожить поручили мне. Аналитики дали мне адрес фирмы, которая, по их мнению, находится под контролем демона. Я должен был внедриться в организацию, занимающуюся производством средств спасения, а по сути простым обманом, выколачивая заемные средства из доверчивых, да-да такие еще остались, предприятий и выйти на хозяина. Пришлось устроиться работать на фирму заместителем генерального директора и пока за два месяца мне не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть мнении аналитиков. Кроме того, приходилось следовать за директором фирмы, похожим на кабана аферисте, прибывшим покорять Москву из солнечного Магадана, по пятам. Даже в сауну... Для себя я твердо решил, по возможности, уйти как можно раньше, сославшись на головную боль, но чертов директор, припахал нас с Хачиком. И если последний был в полном восторге от предстоящей оргии, то мне категорически не хотелось в ней участвовать. Тем более, что дома меня ждала самая прекрасная, я не питаю иллюзий, самая прекрасная для меня сейчас женщина – Лиса. Мне было трудно объяснить свою позицию. Не являясь моралистом в принципе и не испытывая отвращение к путанам, я тем не менее никогда не спал со жрицами продажной любви. Здесь примешивалось многое, если рассматривать жизнь в определенном контексте, то весь мир занимался проституцией, причем мужчины не в меньшей степени, а может даже большей чем женщины. Те же самые ведьмаки. Ведь мы “очищали” людей за деньги и в уничтожении “чудовищ” руководствовались принципом: деньги вперед, так было раньше, так есть и сейчас. Однако моя позиция определяется четко – нет сексу за деньги. Может потому что, я очень хорошо знал к чему, это может привести, а может, было немного противно? Как говорил, с пеной у рта, мой старый товарищ Ширш, – Чего? Да они нам сами должны за кайф доплачивать. Когда-то я так же рассматривал этот вопрос, теперь мне хотелось просто быть любимым той, кого любишь сам. Завернув за вокзал, мы чуть было, не проскочили нужный поворот. Пришлось сдавать назад. Повернув в нужном месте, сослуживцы оказались перед тяжелыми металлическими воротами раскрытыми настежь, за ними слышался приглушенный смех. Внезапно резануло фарами, из ворот неторопливо выехал джип с двумя мордоворотами на передних сидениях. Не удостоив мою машину взглядом, работники ножа и топора в сопровождении работниц презерватива и гелиевой смазки, презрительно бибикнув клаксоном, уехали по своим мокрым во всех отношениях делам. – Гомики, – несправедливо обидчиво бросил Хачек, но тут же замолчал, заинтересовано поглядывая, вокруг, когда я аккуратно въехал в распахнутые ворота. А смотреть ему было на что. Около двух десятков девушек различных форм и тем стояли около импровизированного смотрового стенда. Пока Хачик пожирал их глазами, к машине подошла пожилая сильно потасканная женщина, наверно мамочка и сиплым голосом спросила: – Чего желают господа? Остались девушки по сто, по сто пятьдесят и по триста. Более опытный в таких делах Хачик, смело вылез из машины, не отрывая взгляд от девушек, он произнес: – Нам нужны две, по сто пятьдесят, мать честная, – усмехнулся он, – как в ресторане. – Жанна, Вероника, – позвала мамочка двух жриц любви. От стены отделились две девушки, когда они подошли ближе; я по характеру склонен к компромиссу, но тут вынужден признать, что компромисс компромиссу рознь. Нельзя сказать, что ночные бабочки были уродливыми, но они выглядели таким нескладным антагонизмом слову женственность, что я почувствовал к ним жалость. Каково же было мое удивление, когда Хачик расплатившись, с улыбкой чеширского кота и замашками барина, уселся между двумя обладательницами понурых бюстов на заднее сидение и милостиво разрешил: – Трогай. Я обернулся и изучающее, посмотрел на сослуживца. Под взглядом, обнявший девиц Хачек, как-то поскучнел и опять уселся себе на ладони. Обратно доехали намного быстрее, неприятный дождик успел кончиться, а поток машин наконец-то иссяк, давая возможность сильнее вдавить акселератор в пол, унося в московскую ночь одинокий автомобиль. В сауне уже заждались. Хачик отпуская скабрезности, проводил девушек, ежесекундно прикладывая ладони к их попкам, на что куртизанки отвечали жеманным хихиканьем. Я не спешил окунуться в стандартный мир мелкого бизнеса с его водкой и дешевыми шлюхами, поэтому задержатся возле машины. Остро захотелось сломать чью-нибудь шею, чувство было настолько всепоглощающим, что пришлось заламывать себе руки – не помогало. Тогда я подошел к ближайшему дереву и силой ударил кулаком по стволу. Дерево вздрогнуло, обдав непонятной шелухой, рядом шлепнулась сухая ветка. Я посмотрел на саднивший кулак, крови не было, стертые мозолистые костяшки угрюмо уродовали кисть. Бессмысленность происходящего казалось, отрезвила, всплеск раздражения прошел, уступив место внезапной легкости. Ведьмак во мне отступил, я спустился вниз по лестнице ведущей в сауну и присоединился к сослуживцам. Одетые в одни простыни за столом сидели разгоряченные спиртом и ожиданием скорого секса мужики. Я тоже разделся, достав из брюк сотовый телефон, положил его на стол и присоединился к ожидающим товарищам. – Геральт! У тебя глаза есть? – высказал свои претензии Артемов. – Ты кого привез? Ладно, Хачик, – директор пренебрежительно махнул на него рукой, – ему все равно, лишь бы двигалось и дышало. Но от тебя я такого не ожидал. – Не нравиться, не кушай, – мой ответ был резким, – еще спасибо скажите, что я их привез, то еще удовольствие светить своими номерами. – А ты значит “кушать” не будешь? – ехидно спросил Артемов, его огромный безволосый живот, заколыхался от охватившего хозяина негодования. – Нет уж спасибо, трапезничайте сами. Кстати где они? Вместо Артемова ответил, осоловевший за пару минут, Хачик: – В душ пошли, намываются, – похотливая улыбка прыгнула на его лицо. – Пойду, гляну чего-то они долго. – Ну что мужчины, накатим? – предложил маркетолог Леша Дудин. – Давай наливай и Хачику не забудь, – кивнул Артемов. – Мне не надо, – я накрыл стакан рукой, когда до меня дошла очередь, – я за рулем. – Да капельку, – Дудин хитро посмотрел на ведьмака, пальцами показывая размер дозы, – чуть, чуть. Пришлось кивнуть в знак согласия, позволяя ему на пол пальца наполнить бокал. Дверь во вторую часть сауны раскрылась: Хачик обняв закутавшихся в простыни девушек, счастливо улыбался, его простыня потерялась, обнажив гордость своего хозяина. Конструктор Пашка и главный врач Игорь неприлично заржали, указывая пальцами на незадачливого Казанову. – Хачик, ты блин прикройся что ли, – сказал Артемов. – Мы прям, все заждались, когда ты своими колокольчиками звенеть перед нами начнешь. Иди быстро найди простыню. А вы девушке присаживайтесь, – переключил свое внимание Артемов на проституток, – как вас зовут? Меня Саша. После душа, девушки выглядели посвежее и не вызывали уже однозначно негативной реакции. Крашенная в рыжий цвет более высокая куртизанка назвалась Жанной, вторая похожая на маленького хищного хорька сказала, что ее зовут Вероника. – Чего будите пить? – спросил Дудин у расположившихся по бокам Артемова девушек. – Нам бы пивка, – ответила более смелая Жанна. – Легко, берите все, что видите, не стесняйтесь, – Дудин придвинул к ним банки с “Баварией”. Немного расслабившись, девушки начали быстро поглощать еду, заправляясь светлым пивом. Я решил пойти погонять пот. Встал с дивана и направился в сторону парилки, когда меня остановил окрик Игоря. – Погоди Геральт! – я вопросительно обернулся. – Нет, ты погоди, – требовательно сказал Игорь, – повернись спиной. – Это еще зачем? – Тебе жалко, что ли? – Нет мне не жалко, ты объясни толком? – У тебя в спине меч торчит, как у, клятого Заувалона, – горячо выдал доктор. – Ну, все, – я деланно рассмеялся, а сам внутреннее выругал себя за беспечность, – людям в белых халатах больше не наливать. – Это просто татуировка, ошибка молодости. – Дайка посмотреть, – требовательно загалдели все, включая проституток. Даже уснувший около стены Пашка, открыл заспанные глаза и присоединился к общему хору. – Да иди те вы все на фиг, – буркнул я, злясь на себя, и прошел в парилку. Однако все успели заметить рукоять самурайского меча филигранного изображенного на спине. Рисунок словно остался висеть в воздухе, такое сильное он передавал впечатление. Казалось что изображение меча не вытатуировано на мускулистой спине, а сращено каким-то неизвестным магическим способом. Дудин присвистнул от удивления, крякнув, он налил себе водки, и многозначительно покачивая головой, выпил. Остальные, махнув рукой, продолжили приятное времяпровождение. Один лишь Артемов, сохраняя видимость незаинтересованности, лихорадочно пытался вспомнить, что-то связанное с такими необычными татуировками, но уже изрядно выпивший организм отказывался выдавать нужную информацию, приводя в бешенство своего хозяина. Проклиная себя за безалаберность я открыл дверь одной из парилок и от неожиданности чуть не выскочил назад. Голый Хачик похожий на паука сидел на деревянной скамейке, почти зажав коленками уши, его руки и остальные части тела сиротливо свисали вниз. – Ты похож на паука, – честно сказал я – На паука, – не удивившись, повторил Хачек, – пожалуй. – Геральт, – а ты точно не будишь? – Не буду чего? – Проституток будешь? – перефразировал он вопрос. – Не буду Хачик, не могу я. Я вышел и занял соседнюю кабинку. Хорошо, еще, что они не могут разглядеть татуировку-медальон на моей шее, но увиденного, и так достаточно, что бы сделать выводы, тому же Артемову, если он служит демону. Посидев, минут десять, я вышел, расслабиться не получилось. В бассейне плескался Пашка, разбрызгивая вокруг себя кучу брызг, он умудрялся в двух квадратных метрах изображать активное плавание. Я, вздохнув, подошел к раковине и обтер себя холодной водой. Когда вернулся к столу, девушки уже сидели, обнажив грудь, а Дудин, Игорь и Хачик активно спорили кто из них первый. Спор прервал Артемов, громогласно заявив, что право выбора принадлежит ему, как директору, сего мерзкого коллектива. – Первым будет Геральт, и не спорьте он мой зам, – твердо произнес Артемов. – Вот пусть и заменит меня, – Саша пьяно громогласно расхохотался. От необходимости отвечать меня избавил звонок сотового телефона. Я пару секунд молча вслушивался в издаваемые трубкой звуки. Нажав кнопку отбоя, также молча начал одеваться. – Что случилось? – удивленно спросил Артемов. – Извините, мужики, – бабушке сильно плохо, а скорая помощь никак не может приехать. Я должен идти. – Я с тобой, – пьяно предложил Игорь, вызвав радостные взгляды Дудина и Хачика, – я же врач. – Врач! – он ударил себя кулаком в грудь. – Нет, Игорек не надо ты выпил, скорую помощь вызвали. Справимся. Всем пока. Не обращая, внимание на оклики сослуживцев я быстро вышел и завел автомобиль. Машина, взревев акселератором, выскочила на улицу и, развернувшись через две сплошные, понеслась в сторону центра. Обе бабушки к моему бесконечному сожалению давно умерли, каждая своей смертью. Ведьмака ждал бой.